– Понимаешь, мишка, – я размазал грязь по лицу, – лучше меня здесь оставить, правда… От Боббера одни неприятности… Понимаешь, мы с Урманом любим воровать. Все любят воровать: Биллька, Федор, Хай Гадович, Брандакрыс, Тридцать три коровы, даже бабуля с удовольствием тырит стиральный порошок и хозяйственное мыло. А Ури, он большой выдумщик, он тебе что хочешь соберет, и оно в пяти случаях из десяти даже не взорвется. В двух случаях из тридцати оно будет работать, а иногда оно работает больше недели. Здорово, правда? Понимаешь, Урман часто использует звездолетное топливо, в растворы добавляет, в нанодвигатели, одна чайная ложка на стакан кефира для пищеварения и капелька в омлет, чтобы жарился быстро. Я не ем, но Урману нравится. В пельмени добавляет. Ненормальный! Но гении все такие, им положено. Так вот, о чем я? Да! Мы приносим топливо с космодрома, запасаем, храним в канистрах, в сарае, под замком. И знаешь, что получилось? Жуткая глупость. Я случайно взял с собой другую канистру, вместо молока. Я ВЗЯЛ НА КОМОДО ЕГО РАКЕТНОЕ ТОПЛИВО.
Мишка молчал и по-доброму улыбался. Никто в жизни не слушал меня так, как он, – спокойно, без угроз и оскорблений, а в палатке тихо, тепло… И Боббера понесло! Агенты спасали остров, а я вываливал на игрушку всю свою воровскую жизнь. Одна история, другая, третья, подробности, имена, что крали, с кем и у кого, как готовились и совершали, где и у кого прятали. Медведь-исповедник улыбался красной ниточкой. Снаружи кипела работа, летали стрекозы, а я говорил, говорил… Время в палатке текло медленно.
Я сел на мягкий пол с подогревом, спиной уперся в холодный ящик и обнял мишку, как закадычного друга.
– Вот и всё, – тихо подвел я черту на выдохе.
И ТУТ МЕДВЕДЬ ПОГЛАДИЛ МЕНЯ МЯГКОЙ ЛАПОЙ ПО ПЛЕЧУ.
!!!
Простой игрушечный мишка шевелится? Я подскочил, как живая шивривианская рыба на сковороде, стукнулся спиной о коробку и упал. Медведь тоже упал. Мы оба поднялись, потирая коленки. Голова кружилась. Игрушка тоже встала на задние лапы, сцепила передние за спиной и принялась вышагивать взад-вперед.
– Ваш случай, безусловно, интересный, уважаемый Боббер, – сказала она человеческим голосом, низким, густым, как и подобает медведю. – Вы небезнадежны, как могло бы показаться на первый раз, но вам нужна квалифицированная помощь.
– …сссибо! – сил хватало говорить одними губами, вот не думал, что свихнусь так быстро… Обострение мордорского синдрома на нервной почве? Врачи называют подобные видения короткой, но емкой фразой «сглотнуть колечко». Вот, значит, и моя очередь подошла колечко проглотить.
– Успокойтесь, – медведь схватил меня за руку. – Дорогой Боббер, вы в полной безопасности, я совершенно безвреден. Постарайтесь расслабиться. Нам лучше побыть здесь и продолжить разговор.
Рассудительный глюк, верно говорит, бежать глупо, кругом агенты и скалы… Продолжить разговор? Можно: отчего не поболтать с собственным подсознанием.
– Почему вы – медведь?
– В этой оболочке, господин Боббер, мы вызываем больше доверия, пациенты обычно сильно симпатизируют мягким игрушкам, особенно медведям. Вы согласны?
– О да, – в какой-то степени я ощутил гордость за свой мордорский синдром, за его приличность. Согласитесь, могло бы привидеться мерзкое чудовщие с острыми когтями и вонючей пастью, а тут нате вам, интеллигентный, скромный, опять же, выговориться позволил, битый час меня слушал, не насмехался… – Очень приятно, правда.
– Взаимно, – он шаркнул лапой и жестом пригласил сесть рядом на мягком полу. – Вы стали гораздо спокойнее, господин Боббер, это прекрасно.
– Да уж… – я осторожно окинул взглядом палатку, мало ли… Кто знает, что там притаилось за ящиками и в темных углах…
– Понимаете, Боббер, если бы собеседование состоялось до принятия вас на должность, я бы предупредил руководство, и риск, которому сейчас подвергается остров и репутация шефа, был бы исключен.
– Эт точно, – чрезвычайно умный глюк, чтоб я макаронами подавился! – А еще лучше, если бы бабушка сразу при рождении сдала меня в психушку. Дурацкое кодирование на полгода полная ерунда!
– Зачем сгущать краски, Боббер? – медведь похлопал меня по коленке. – Для хоббита вы вполне нормальный.
– Знаете… а вы такой замечательный глюк! – я всхлипнул. – С вами так приятно разговаривать, не то что с бабулей!
Медведь посмотрел с недоумением.
– Глюк? – хлопнул себя по лбу и улыбнулся веревочкой на морде. – Ах, да! Понимаю, понимаю… Знаете, это часто случается… Хм… – он почесал щеку. – Понимаете, Боббер, я не галлюцинация. Я реален.
– Да, да… – Я почему-то ждал, что он так скажет, и ничуточки не удивился.
– Постойте, Боббер, возможно вас это ранит, – он положил обе лапы на мои плечи и посмотрел прямо в глаза, – но вы должны знать, дружище, что я совершенно реален, потому что я не то, что вы себе придумали, я – стрессовый психотерапевт, член группы быстрого реагирования, медицинский андроид двенадцатого поколения, NMOXX1287444. Вот здесь на локте пришит ярлычок с заводским номером и штрих-кодом. Повторяю, я не галлюцинация, я – член группы, врач, и я обязательно вам помогу, господин Боббер!
Смысл его слов стал потихоньку до меня пробиваться.
– ЧТО-ООООООО?
Отступать некуда, я снова стукнулся спиной, и чем больше врубался, кто передо мной, тем сильнее дрожали колени. Андроид обнял меня и погладил мягкой лапой по голове. Вырваться невозможно, что-то говорить – бессмысленно. Я попался. Впервые Боббер попался сразу на всех грехах. Половине хоббитов Базы теперь грозит пожизненный срок, в случае, если шеф их выдаст межгалактическому правосудию. Конечно, разговор записан, зарегистрирован и благополучно передан в генеральное файловое хранилище Базы. Конечно, я тысячу раз дурак, что, потеряв осторожность, выложил всю свою подноготную чужому медведю.
Это ж надо!
Плюшевый мишка!
Мишка!
Плюшевый!
Почему я ничего не знал об этих моделях?
Почему Ури не рассказывал о них?
Почему?
Бесполезные вопросы, море бесполезных вопросов, когда ответ и так ясен:
ВСЕ КОНЧЕНО, БОББЕР.
ТЕПЕРЬ ТЫ НИКТО, БОББЕР.
КРЫШКА ТЕБЕ.
СДАЛ ПОДЕЛЬНИКОВ
И ЛУЧШЕГО ДРУГА В ПРИДАЧУ.
ШЕФ НЕ ПРОСТИТ.
НИКТО НЕ ПРОСТИТ.
БАБУШКА ПРОКЛЯНЕТ.
СЕСТРЕНКА ОТВЕРНЕТСЯ.
Я страшно расстроился, а медведь ходил и ходил вокруг…
Зачем – скоро выяснилось: намотал на меня широкую тесьму, и стал я, как мумия из отдела кадров, только хуже. Связанный по рукам и ногам, я был похож на кокон.
– Для вашей безопасности, господин Боббер! Душевное волнение чрезвычайно высокой степени требует чрезвычайных мер, – он затянул потуже.