Старшина Изметьев засмеялся – он уже закончил телефонный разговор.
– Приказали быть здесь. А утром на аэросанях отправить на аэродром. Федотов проводит в казарму, там переночуете.
В этот момент в избу ворвался Федотов. В руке он держал меховой жилет из лисы – мехом внутрь.
– Честная мена! В таком жилете зимой сроду не замерзнешь. Три лисы на него пошло.
– Не равноценно, – запротестовал Иван. Да и зачем ему жилет, коли обмундирование форменное?
– Бери, от подарка отказываться грех. Под свой комбинезон наденешь, тогда хоть на снегу спи.
Изметьев кивнул:
– Правду говорит, бери.
Иван поблагодарил и взял жилет.
– Федотов, отведи товарища летчика в казарму. Переночует, позавтракает, а утречком на аэродром отвезешь.
– Куда?
– В Колежму.
Федотов присвистнул:
– Далеко! Полсотни верст будет.
– Не слышу ответа! – гаркнул Изметьев.
– Есть отвезти товарища летчика на аэродром! – вытянулся Федотов.
– Совсем разболтались! Смотри у меня!
Федотов сграбастал парашют и подмигнул Ивану:
– Пошли ночевать!
Казарма оказалась деревянной избой с деревянными же нарами в два этажа. На них лежали матрасы, подушки. От печи веяло теплом, и Ивану даже уютно стало.
– Занимай любое место. Из караула только утром вернутся.
Иван с наслаждением стянул с ног унты, меховой комбинезон, шлемофон и улегся на нары. За окном завывал ветер, поднималась поземка.
Но утром они никуда не поехали: сильно мело, и видимость была от силы на десять шагов. Изметьев по телефону доложил обстановку с погодой.
– Разрешили переждать. По такой круговерти только заблудитесь. Отдыхайте, товарищ пилот.
Иван застрял на канале на двое суток. Он отоспался, перезнакомился с бойцами. В караул к каналу они уходили на коротких, подбитых камусом лыжах. Без них тут никуда – ни к каналу, ни на поиски диверсантов.
И только на третий день Ивана на аэросанях доставили на аэродром. Здесь он тепло попрощался с Федотовым и сам прошел в штаб полка.
– Докладывал штурман, как ты отбомбился, как сбили, – встретил его командир полка. – Действия ваши считаю грамотными. Но только отправлю я тебя в ЗАП.
– За что? – удивился Иван.
– Машин нет, а безлошадному в полку чего болтаться? К тому же приказ пришел, с седьмого февраля наш полк становится семнадцатым гвардейским. Часть людей – пилотов и техперсонала – передается вновь формируемому семьсот шестьдесят седьмому истребительному полку. На английских «Харрикейнах» летать будут. Я уже бумаги на тебя смотрел. На «СБ» летал, на «Илах» – какой из тебя истребитель?
Получалось – не прижился Иван в полку, неделю только и пробыл.
– Документы на тебя я уже оформил, получи в канцелярии. Через… – Полковник отогнул рукав гимнастерки. – Через два часа грузовой борт в Москву идет, можешь с ним убыть.
– Слушаюсь.
Ивану было обидно. Только один вылет сделал, сразу сбили – и снова в ЗАП. А там как повезет. Можно неделю нового формирования ждать, а можно и два месяца. И с пилотами своей эскадрильи Иван сдружиться так и не успел.
Из личных вещей в тощем «сидоре» – только смена нательного белья да бритвенный прибор. Так и побрел к «Ли-2», лицензионной копии «Дугласа ДС-3». Для военных перевозок на фюзеляж водрузили стеклянный колпак заднего стрелка.
К самолету подтянулись еще двое военнослужащих.
Грузопассажирские борты ходили в Ленинград или Москву нечасто, и возможности быстро добраться до центра страны старались не упускать.
Подошел экипаж транспортника.
– Садитесь, вылетаем!
Трое пассажиров заняли места, летчики запустили моторы. На настоящих «Дугласах» моторы были «Райт», на «ПС-84», как назывался раньше лицензионный вариант – уже отечественные двигатели. Стрелок занял место на подвесном ремне.
Самолет развернулся и пошел на взлет. Был он грузопассажирским, имел по бортам жесткие откидные скамьи. В фюзеляже прохладно, если не сказать холодно. Но Иван, пододевший под комбинезон подаренный легкий жилет, чувствовал себя комфортно. Он привалился к борту и даже придремывать стал.
И вдруг со стороны стрелка раздался грохот пулеметной очереди. Все пассажиры встрепенулись, а стрелок прокричал:
– Пара «мессеров» на хвосте! Финны, мать иху так!
Пассажиры, сами летчики, прильнули к окнам. Один «мессер», державшийся немного в стороне от ведущего, был виден.
Стрелок снова открыл огонь. Крупнокалиберный УБТ грохотал, почти не переставая. По фюзеляжу распространился едкий пороховой дым.
Пилоты начали снижаться со скольжением на крыло.
По фюзеляжу горохом ударили пули. Пассажиров не задело, а вот пулемет замолк.
Иван и еще один пилот вскочили, сняли с подвесных ремней убитого стрелка. Через разбитое стекло огневой точки тянуло ледяным воздухом.
Иван взобрался на подвеску – сейчас спасение самолета и их самих было только в ответном огне. Хвостовой стрелок не давал «мессеру» подойти близко и, как в тире, расстрелять транспортник.
Пулемет был готов к стрельбе, от ствола еще шел дымок. А «мессер» уже недалеко, в сотне метров. Но вести по нему огонь невозможно, он точно в створе за хвостовым оперением.
Иван ухватился за рукоятки. В прицеле – киль транспорта, за ним – «мессер». Он крикнул вниз:
– Скажите летчикам, пусть выполняют «змейку».
Пассажир внизу понял, кивнул и кинулся к открытой двери пилотской кабины.
Иван держал «мессер» на мушке. Вот на хвостовом оперении пошел в сторону вертикальный руль. На несколько секунд «мессер» открылся, и Иван нажал на спуск.
Крупнокалиберный пулемет, хоть и на турели, дергался сильно. Сделав несколько выстрелов, Иван отпустил гашетку, подправил наводку и снова дал короткую очередь. На темном фоне лобовой проекции немецкого истребителя засверкали огоньки – это немецкий летчик открыл огонь по транспортнику, в первую очередь – по кабине стрелка. Пули ударили по хвостовому оперению, по фюзеляжу.
По спине Ивана потекли ручейки холодного пота. Страшновато, когда по тебе с расстояния сто метров ведет огонь истребитель.
Пилоты транспортника стали поворачивать самолет в другую сторону, выполняя «змейку». «Мессер» снова приоткрылся, и Иван использовал момент – его трасса ударила прямо в фюзеляж истребителя. «Мессер» сразу отвалил в сторону, из-под его капота потянулась жиденькая струйка дыма. Стал виден весь силуэт «худого».
Иван поймал его в прицел и надавил гашетку. Очередь дал длинную – когда еще подвернется такой удобный случай?