Высота уже тысяча. Впереди показались дымы – один, другой, пятый… Вот уже и сами транспорты видны. Сверху – как будто на месте стоят, но за кормой виден след от винтов. Их размеры увеличивались на глазах.
– Второй, третий, снижаемся до тридцати метров, скорость триста. Беру на себя средний транспорт. Второй – слева от него, третий – справа. Как поняли?
– Есть, – по очереди доложили Иван и Андрей.
С кораблей открыли огонь из всех видов зенитного оружия.
Пока не легли на боевой курс, Иван выполнял противозенитный маневр – «змейку».
Снаряды и трассы пока щадили звено, пролетали мимо.
В наушниках раздался голос штурмана по внутренней связи:
– Хватит болтаться, как пьяный матрос. Держи ровно. Так, вправо два градуса, так держать!
Транспорты быстро приближались. Когда по тебе долбят из всего, что может стрелять, ощущения были не из приятных. На самих транспортах только малокалиберные «эрликоны», зато корабли охранения имеют орудия калибром крупнее.
Два снаряда, один за другим, взорвались недалеко. Самолет тряхнуло.
– Открываю бомболюк, – проинформировал Равиль.
Стало быть, недолго осталось.
И вот, несколько секунд – и долгожданное:
– Пошла!
Свою бомбу Иван не видел, но как сбросил ее Андрей, смотрел. Его бомба ударилась о волны и отскочила. Со скоростью самолета она мчалась вперед, подскакивая, со стороны – подскоки, как у камня.
Внезапно заорал штурман:
– Выше, выше бери, твою мать, и отворачивай!
Иван засмотрелся и не заметил надвигающуюся мачту транспорта. Казалось, еще мгновение – и она пропорет самолету брюхо.
Иван резко потянул штурвал на себя и дал газ до упора.
И тут рвануло. Одна вспышка – и тяжкий грохот по ушам, вторая… Зенитный огонь сразу ослабел.
Корабли уже остались позади, высота – двести метров, а самолет упрямо лез вверх.
Внезапно в наушниках послышался мат – это ругался бортстрелок Игорь.
– Ты чего?
– «Раму» вижу над нами! Километрах на трех.
Двухфюзеляжный самолет-разведчик немцы называли «совой», а наши – «рамой». И если висит «рама», жди неприятностей.
Набрав высоту, они стали разворачиваться на обратный путь. Все самолеты целы, задание выполнено. Вот только почему взрывов было два, а не три?
На обратном пути они видели, как один транспорт горит, а второй лег на бок. Кто же из них троих промахнулся? Впрочем, два транспорта – очень неплохо.
«Рама» висела не зря. На траверзе Хамнингберга Игорь ответил:
– Командир, вижу «мессеров» со стороны земли, пока – пара.
Вот же сволочной самолет эта «рама»!
Бомбардировщики плотнее сомкнули строй. Когда на нападающих будет направлен огонь сразу трех пулеметных установок, отбиться от пары истребителей есть шанс.
– Вот они, ястребы! – заорал Игорь.
«Мессеры» сначала набрали высоту, а потом стали полого планировать.
Вот первый истребитель открыл огонь. Одна трасса прошла мимо, другая… Истребитель подобрался ближе.
И тут бортовые стрелки одновременно открыли огонь.
Немец не выдержал и отвернул в сторону, за ним последовал ведомый. С переворотом оба ушли вниз.
Иван сразу понял их замысел – атаковать снизу. Там тоже была стрелковая установка, и ее обслуживал все тот же Игорь, только вести огонь из нее было неудобно, приходилось это делать лежа.
Истребители стали подбираться снизу, с набором высоты, задрав носы.
Снова загрохотал пулемет Игоря, его поддержали другие стрелки. Они целились в ведущего, а угодили в ведомого, вероятно – случайно.
Штурман сказал, что видел, как от ведомого истребителя полетели клочья обшивки – он наблюдал за боем через блистер, плексигласовый колпак на борту. В этой ситуации штурман мог только наблюдать, помочь он ничем не мог.
С каждой минутой «Бостоны» приближались к своей земле, и теперь вопрос времени играл важную роль.
Лейтенант Фамусевич по радио вызвал помощь истребителей. Сопровождать бомбардировщиков весь путь они не могли, топлива не хватило бы. Но теперь бомбардировщики приближались к Варде. Еще сотня километров, и покажется мыс Кекурский на полуострове Рыбачьем. А это уже наша земля.
Иван понимал, что даже если наши истребители прилетят через четверть часа, немцы успеют расправиться со всеми «Бостонами», поэтому радость от потопленных транспортов противника сменилась тревогой.
Немцы тоже осознавали, что время еще есть, и сила на их стороне. Ведомый немецкой пары хоть и получил повреждения, но они были незначительны, поскольку он держался за ведущим и не уходил к норвежскому берегу.
Неожиданно пара истребителей разделилась, и оба с задних ракурсов пошли в атаку на самолет Андрея. Ботовые стрелки открыли огонь, но вместо одной цели теперь было две – скоростные и маневренные. Хвостовые пулеметы бомбардировщиков грохотали почти беспрерывно. Пилоты выдерживали полный газ, стараясь скоростью приблизить встречу со своими истребителями. «Бостоны» заметно полегчали: бомбы сброшены, большая часть топлива выработана, в баках – едва одна треть. Из потрепанных в боях самолетов выжимали почти максимум – 470 километров в час.
В этот момент Игорь закричал:
– Андрея подбили! Левый двигатель дымит!
Иван повернул голову вправо: из мотогондолы соседнего «Бостона» вырывался черный дым, потом показалось пламя.
– Андрей, горишь! Левый двигатель!
– Вижу, – ответил пилот. Он заглушил двигатель и привел в действие систему пожаротушения.
Огонь исчез. Но винт остановился.
«Бостон» мог лететь на одном моторе, не теряя высоты, но скорость при этом уменьшилась.
Сбавил обороты моторов и Иван – нельзя бросать товарища. Игорь своим пулеметом помогает держать вражеские истребители на расстоянии.
Заложив вираж, немцы нырнули вниз.
– Игорь, смотри снизу, немцы туда ушли, – приказал Иван.
Снова стала слышна стрельба. Плохо, что Ивану не было обзора вниз или назад – где истребители, что предпринимают?
След трассирующих снарядов прошел совсем близко, едва не задев крыло, – где-то рядом «худой».
В эту минуту послышались длинная очередь пулемета Игоря. Потом по фюзеляжу «Бостона» ударил град пуль, пулемет замолчал, и Иван сразу заподозрил неладное:
– Игорь, ответь!
Тишина.
– Игорь, что у тебя?
Но в ответ – еще одна очередь, и теперь пули прошлись уже по крылу бомбардировщика. Штурмана бы послать в кабину стрелка, да невозможно это.