Крестик на груди Андрея нагрелся так, что, казалось, он сейчас врастет в обугленную кожу. Монах сморщился от боли и, наклонившись, поднял исчадие. Затем, как мешок картошки, кинул в деревянное кресло, чем-то напоминающее электрический стул.
Исчадие продолжал бормотать свои проклятия, Андрею это надоело, и он открытой ладонью нанес сильный удар по лицу противника. Звук был таким, как если бы кто-то хлопнул пятерней по полированной столешнице. Исчадие, похоже, слегка «поплыл», потеряв ориентацию, потом очухался и хрипло попросил:
– Убей меня! Я хочу попасть в чертоги Сагана! Ты не сможешь меня удержать! Я не знаю, почему на тебя не действует мое проклятие… – И тут исчадие замолчал, его глаза расширились. – Брат? Ты брат? Проклятие не действует только на братьев! Почему ты меня удержал, не дал выполнить миссию?
– Какова твоя миссия?
– Ты не знаешь? Убить императора, конечно. Задание я получил от адепта, ты должен знать!
– Где находится адепт? Как его найти?
– Ты не брат! Все братья знают, где находится адепт! Я ничего тебе не скажу, тварь! – Исчадие харкнул зеленой слизью в лицо Андрею, промахнулся, и только мелкие брызги вонючей слюны долетели до кожи. Однако все равно это было противно, и Андрей скривился в отвращении. Исчадие это заметил и радостно захохотал:
– Убей меня! Убей!
– Да что ты заладил – убей, убей! – сплюнул Андрей. – Что за чертоги, кто там тебя ждет?
– Там девушки. Сотни девушек – молоденьких, невинных… и все мои! Лучшие угощения, лучшие яства… и так вечно, вечно! – Глаза исчадия затуманились, и из уголка рта потекла тонкая струйка слюны.
«Знаешь, а ведь он верит в эти самые чертоги и в девушек, – удивленно сказала Шанти. – Это что за демонство такое? Они что с ним сделали?»
«Мозги промыли. Такое на Земле практиковали и практикуют в некоторых запретных течениях религий. И не запретных тоже. К примеру, приглашает его этот самый адепт к себе, угощает напитком. Говорит, что может отправить в чертоги Сагана, чтобы исчадие знал, что его ждет после смерти. В напиток подмешан наркотик, исчадие засыпает. Просыпается – он в чертогах Сагана. Девушки, безудержный трах, пьянка – его ублажают всеми доступными методами. Просыпается – он снова в комнате адепта. Типа вернулся. И ему объявляется: мол, все, кто верно служит Сагану, окажутся в таком вот раю. Ну и еще, чтобы наверняка, подчинение закрепляется внушением. Человек верит, впитывает внушение, вот тебе и готовое оружие».
«Нелогично как-то – неужели им не жалко своих соратников? Получается очень непрактично. Эдак все ресурсы исчадий можно потратить! Потом набирать, обучать…»
«Ерунда, исчадий много. Всегда есть какой-то запас для того, чтобы сделать из них живое оружие».
«А зачем ты его оживил? Допросить?»
«Само собой. Я сделал глупость – надо было его вырубить так, чтобы он мог говорить. А я бил сразу на поражение – по привычке. Учили меня так. В бою с противником не поговоришь, там убивать надо, и чем быстрее, эффективнее, тем лучше. Вот я и сглупил».
«А если он откажется говорить? Вернее, он уже отказался говорить. Что будешь делать?
Андрей ничего не ответил своей нареченной сестре. Помолчал и сказал исчадию:
– Сейчас я сделаю тебе больно, очень больно, если не расскажешь, где находится ваш адепт, кто еще состоит в вашей организации, как ты сюда попал. Если расскажешь, я убью тебя быстро и безболезненно, обещаю.
– Я ничего тебе не скажу! – хрипло засмеялся мужчина. – Я люблю боль! И чем больше боли, тем слаще будет мое пребывание в чертогах Сагана.
– Ну что же, ты не оставил мне выбора, – вздохнул Андрей. – Шанти, держись. Сейчас будет нехорошо.
Он подошел и с силой ударил мужчину в бок. Хрустнула кость ребра, но исчадие лишь засмеялся:
– Да, да! Убивай меня, убивай! Скорее! Чего ты остановился?!
Следующие десять минут были отвратительны. Исчадие кричал, вопил от боли, его дикие крики были слышны, вероятно, и в коридоре, потому что в дверь заглянул озабоченный гвардеец. Увидев то, что происходит, он тут же захлопнул дверь с выражением отвращения на лице. Исчадие только смеялся или завывал от боли, он как будто ею наслаждался, и чем сильнее была боль, тем в больший восторг он приходил.
«Не могу больше терпеть! – взмолилась Шанти. – Давай я уйду! Это невыносимо!»
«Невыносимо, говоришь? – угрюмо переспросил Андрей, вытирая залитые кровью руки о рубаху врага. – Мне зато выносимо, демон забери все это дело! Так, стоп! Мне пришла в голову одна мысль!»
Андрей огляделся и, сдвинув с места здоровенный шкаф, подпер им дверь.
«Превращайся в драконицу! В полный рост!»
Шанти выскользнула из его нагрудного кармана, спрыгнула на пол, замерцала, и вот уже на полу стояла здоровенная драконица со сложенными крыльями, с гребнем на голове и рядами белоснежных, острейших акульих зубов. Чешуя Шанти блистала в свете нескольких масляных светильников, драконица лучилась красотой и здоровьем.
– Хороша, да! – восхищенно сказал Андрей. – Ты с каждым разом все красивее и больше! Эдак ты скоро и свою мать превзойдешь по размерам, силе и красоте!
– Говори, говори, – весело хмыкнула Шанти, – так бы слушала и слушала тебя! Вот умеешь же сделать комплимент девушке! Не зря тебя Марго любит – эх, был бы ты драконом…
– Так, хватит эротических фантазий, займемся нашим супостатом. Эй, придурок, чего глаза вытаращил? Драконов не видал?
– Нельзя! Это нельзя! Касаться дракона нельзя! Я не попаду в чертоги! Пожалуйста, не надо!
– Ничего себе! – поразился Андрей. – А я-то хотел попросить тебя попугать его. Интересные вещи открываются… Знаешь, такая штука есть на Земле – такие же истово верующие боятся, что их останки враги после смерти завернут в свиную кожу. По верованиям им нельзя не то что есть свинину, даже касаться ее. Похоже, тут такой же запрет на драконов. Интересно… Кстати, заметила – он прекрасно знает о драконах и заранее предупрежден? Эй, придурок, если сейчас не расскажешь мне все, что я хочу знать, она примет тебя в свои ласковые объятия. И не видать тебе чертогов как своих ушей. Ты меня понял? А расскажешь – убью тебя легко и приятно. Шанти, подойди к нему, дыхни своим фиалковым дыханием в его лицо.
– Ты что, намекаешь, что у меня изо рта пахнет? – подозрительно осведомилась Шанти. – Конечно, я же не могу чистить зубы, как ты, у меня рук нет! А ты вряд ли будешь чистить мне зубы каждое утро! Так что нечего меня преследовать за это дело!
– Да это я так, к слову сказал, – смущенно хмыкнул Андрей. – Просто подойди и постой перед ним. А если он не будет говорить правду – слышишь, скотина?! – откусишь ему голову.
«Не вздумай, пока я не скажу! А то и правда порешишь его, и все. Я не для того этого гада оживлял».
«Я что, дура, что ли?! Мог бы и не говорить, даже обидно!»