Голос Грогана вывел его из мечтательного оцепенения. Ни умиротворение, ни красота не трогали его душу: он до сих пор думал о деле. Бакли подумал, что зря понадеялся на передышку, и вспомнил случайно услышанные слова одного детектива: «Ред Руфус относится к расследованию убийства как к любовному роману. Он сходит с ума по подозреваемым. Вмешивается в их жизнь. Живет и дышит делом, ведет себя как фанатик, пока дело не доходит до ареста». Бакли задался вопросом, не это ли стало одной из причин, по которым распался брак Грогана. Должно быть, это очень тяжело – жить с человеком, который бо2льшую часть вечера, как и дня, попросту отсутствует.
Когда Гроган заговорил, его голос звучал так же энергично, как в самом начале допроса:
– Мисс Роума Лайл, кузина погибшей, сорока пяти лет, владелица магазина, бывшая школьная учительница, не замужем. Что поразило вас в этой леди больше всего, сержант?
Бакли попытался вспомнить разговор с Роумой Лайл.
– То, что она была напугана, сэр.
– Напугана, смущена, пыталась защититься и говорила совершенно неубедительно. Подумайте над ее рассказом. Она признает, что гравюра принадлежит ей, и говорит, что привезла ее на Корси, потому что подумала, будто Эмброуз Горриндж может ею заинтересоваться и проконсультирует ее по поводу ее возраста и ценности. Поскольку он не мнит себя большим знатоком манускриптов начала семнадцатого века, ее надежды оказались слишком оптимистичны. И все же не стоит в это углубляться. Она кое-что нашла, подумала, что это любопытная вещица, и привезла ее с собой. Что касается сегодняшнего дня, она утверждает, что вышла из спальни кузины в пять минут второго, отправилась прямо в библиотеку и оставалась там до половины третьего, после чего поднялась к себе в комнату, которая располагается непосредственно над галереей, так что ей не пришлось проходить мимо комнаты мисс Лайл, чтобы попасть к себе. Она никого не видела и не слышала. Все час двадцать минут она находилась в библиотеке одна. Мисс Грей на секунду заглянула около двадцати минут второго, но заходить не стала. Мисс Лайл оставалась в библиотеке, ожидая частного делового звонка от партнера, но тот так и не позвонил. Она также, по ее словам, написала письмо, но когда мы попросили ее показать послание для подтверждения достоверности ее слов – хотя это и не имело особого значения, – она покраснела и сказала, что решила не отправлять его и порвала на мелкие кусочки. Когда же вы указали на то, что в мусорной корзине в библиотеке ничего не обнаружено, она покраснела еще больше и призналась, что забрала то, что осталось от письма, и унесла к себе в комнату, а потом смыла обрывки в унитаз. Все это очень любопытно. Но вот еще что странно. Она была одной из последних, кто видел кузину живой. Не последней, а одной из последних. И она утверждает, что последовала за мисс Лайл в ее комнату, чтобы пожелать ей удачи на спектакле. Очень правильно и вполне по-родственному. Однако когда мы отметили, что у нее осталось мало времени для переодевания, она сказала, что решила не ходить на спектакль. У вас есть теория, которая позволила бы объяснить столь интригующие странности в ее поведении?
– Она ждала звонка от любовника, сэр, не обязательно от партнера. Когда он не позвонил, она решила написать ему. Потом передумала и порвала письмо. Затем вытащила обрывки из мусорной корзины, потому что не хотела, чтобы мы сложили их и прочитали ее личную переписку, какой бы безобидной она ни была.
– Весьма остроумно, сержант. Но к чему это подводит нас? В то время, когда, по ее словам, она унесла обрывки наверх, она не могла знать, что полицейские приедут сюда и начнут совать свои любопытные носы в частную переписку, если только к тому моменту она не знала, что ее кузина мертва.
– А что насчет ее последнего визита к мисс Лайл?
– Полагаю, их встреча была не такой дружеской, как она утверждает, – сказал Гроган.
– Но зачем рассказывать нам о письме, сэр? Это было вовсе не обязательно. Почему бы просто не сказать, что она провела вечер в библиотеке за чтением?
– Потому что мы имеем дело с женщиной, которая обычно говорит правду. Она не притворялась, например, что ей нравится ее кузина или что она сильно опечалена ее смертью. Если она и лжет полиции, то предпочитает делать это как можно меньше. Так ей придется меньше запоминать и будет легче убедить себя, что это вообще не ложь. Вполне здравый принцип. Однако нам не следует придавать чрезмерного значения этому порванному письму. Может, она решила не утруждать слуг или боялась, что другие проявят любопытство и сложат письмо из кусочков. Кроме того, даже если история мисс Роумы Лайл звучит не очень убедительно, она такая не одна. Вспомните, как немногословна была костюмерша погибшей – мы словно прочитали отрывок из главы одного из триллеров тридцатых годов.
Бакли вспомнил допрос Роуз Толгарт. Прежде чем она вошла, Гроган сказал ему: «Вы допросите леди, сержант. Возможно, она отдает предпочтение молодости, а не опыту. Расшевелите ее». Удивившись, Бакли спросил: «За столом, сэр?» – «Думаю, это неплохой вариант, если только вы не будете ходить вокруг нее кругами, как хищник».
Потом Гроган поприветствовал ее и пригласил присесть с большей учтивостью, чем даже Корделию Грей или Роуму Лайл. Если она и удивилась, что с ней разговаривает младший из полицейских, то не подала виду. Впрочем, она вообще не показывала своих чувств. Она смотрела на него своими восхитительными глазами с туманной темной радужкой, как будто глядела… куда? Он задумался. Не в его душу, ибо он не верил, что она у него была, но определенно в какую-то часть его мозга, которую он не собирался выставлять напоказ. На все его вопросы она отвечала вежливо, но старалась говорить как можно меньше. Она признала, что ей известно о письмах с угрозами, но отказалась предположить, кто мог их отправлять. Считая, что это работа полиции. Именно она приготовила и отнесла чай мисс Лайл, прежде чем та, как обычно, прилегла отдохнуть перед спектаклем.
Все всегда происходило одинаково. Мисс Лайл пила чай «Лапсанг сушонг» без молока и сахара, с двумя толстыми ломтиками лимона, которые клали в чайник, прежде чем туда заливали кипяток. Толгарт приготовила чай, как всегда, в подсобке Мунтера, где в это время находились миссис Чемберз и Дэбби. Она тут же забрала поднос, а чайник остался в подсобке. Сэр Джордж находился в комнате вместе с женой. Она поставила чайный поднос на прикроватную тумбочку, а потом отправилась в ванную, где нужно было прибраться, прежде чем мисс Лайл соберется принять ванну. Вернувшись в спальню, чтобы помочь госпоже, она обнаружила там мисс Грей. После того как мисс Грей вернулась к себе, сэр Джордж также ушел, да и она сама вскоре последовала за ним. Потом она отправилась в женскую гримерную помочь миссис Мунтер готовиться к ужину. В два сорок пять она заволновалась, что мисс Грей забудет разбудить мисс Лайл, и поднялась к ней сама. У дверей спальни она встретила сэра Джорджа, мистера Горринджа и мисс Лайл и так узнала о смерти своей госпожи.
Они отвели ее в спальню и попросили все внимательно осмотреть, но ничего не трогать, и сказать, в таком ли состоянии она оставила комнату и не удивляет ли ее что-либо. Она покачала головой и, прежде чем уйти, еще мгновение стояла, глядя на шезлонг и незастеленную пустую кровать с выражением, которое Бакли не мог определить. Что это было – грусть? Душевные терзания? Смирение? Правильное слово ускользало от него. Ее глаза были открыты, но ему казалось, что ее губы шевелятся, словно она молится.