– Ты совершил хороший поступок, Нестор, и, возможно, теперь их спасут, – произнес он. – Я подумал, тебе будет приятно узнать это перед тем, как ты…
«Перед тем, как я что?» Нестор сглотнул. Когда мужчина пообещал не убивать, в его голосе удивительным образом звучало нечто заставившее Нестора ему поверить. Погодите-ка! Он пообещал не стрелять в него. Луч карманного фонарика упал на навесной замок на ограде. Ключ скользнул в скважину. Нестор услышал собак. Никакого лая, только едва слышный, но дружный низкий звук. Сдержанное рычание, исходившее из глубины их животов, набирало громкость и становилось объемным. Это происходило медленно и строго контролировалось, совсем как контрапункт в музыке Вагнера. И никакой дурман теперь не мог остановить его страха. Страх был похож на поток ледяной воды, которая лилась на него и прижимала к земле. Его чуть не смыло потоком, но человек, державший шланг в руках, был внутри, был в нем и поливал внутреннюю сторону головы и тела. Убежать было невозможно. Он сам, Хуго Нестор, держал шланг.
Фидель Лаэ сидел в темноте и смотрел перед собой. Он не шевелился, не издавал ни звука. Только сжался в комок, чтобы согреться и держать дрожь под контролем. Он узнал голоса двух мужчин. Один голос принадлежал парню, который появился из великого ничто и запер его здесь больше суток назад. Фидель почти ничего не ел, только пил воду. И мерз. Даже летними ночами холод может сковать тело, сделать его неподвижным, пронзить насквозь. Какое-то время он кричал и звал на помощь, пока не пересохло в горле и не пропал голос, пока кровь, а не слюна не смочила глотку, а вода, которую он пил, не перестала утоляла жажду и начала жечь, как спирт.
Услышав звук автомобиля, Фидель снова попытался закричать. И заплакал, когда вместо крика услышал лишь слабый скрежет.
По поведению собак он понял, что кто-то приближается. Он надеялся. Молился. В конце концов он увидел силуэт на фоне летнего неба и догадался, что это снова тот парень. Тот, что ушел по болоту днем раньше. Сейчас он шел согнувшись и тащил что-то за собой. Чемодан. С живым человеком внутри. Человеком, у которого руки и ноги были связаны так крепко, что ему трудно было удерживать равновесие. Теперь этот человек стоял перед воротами, ведущими к клеткам собак рядом с Фиделем.
Хуго Нестор.
Они находились всего в четырех метрах от Фиделя, и все же он не слышал ни слова из того, что они говорили. Парень открыл навесной замок и опустил руку на макушку Нестору, словно благословляя его. Он что-то сказал. Потом слегка толкнул голову Нестора. Грузный мужчина вскрикнул, опрокинулся назад и натолкнулся на ворота, открывшиеся внутрь. Собаки попятились. Парень быстро запихнул ноги Нестора в загон и закрыл ворота. Собаки медлили. Потом по телу Охотника За Призраками прокатилась волна дрожи, и он начал движение. Фидель увидел белые собачьи тела, набросившиеся на Нестора. Вокруг было так тихо, что он совершенно отчетливо слышал щелканье челюстей, звук отрываемого мяса, почти умиротворенное урчание, а потом крик Нестора. Одинокий, дрожащий, на удивление чистый звук вознесся к светлому северному небу, в котором танцевали насекомые. Затем крик внезапно оборвался, и Фидель увидел, как что-то поднимается к небу, словно стайка насекомых. Это нечто приблизилось к нему, и его окатил душ крошечных теплых капель. И Фидель все понял, потому что он принимал участие в проделывании дыр в сонных артериях лосей во время охоты. Фидель прикрыл лицо рукой и отвернулся. Стоявший за оградой человек тоже отвернулся, и плечи его задрожали. Как будто он плакал.
– Сейчас глубокая ночь, – сказал врач, протирая глаза. – Почему бы вам не поехать домой и не поспать немного, Кефас? А завтра поговорим.
– Нет, – ответил Симон.
– Ладно, – сказал врач и знаком предложил Симону сесть на один из стульев, стоящих вдоль стены в пустынном больничном коридоре.
Врач сел рядом, подождал немного, а потом подался вперед, и Симон понял, что его ждут плохие новости.
– У вашей жены осталось не слишком много времени. Если мы хотим, чтобы у нее были шансы на удачный исход операции, она должна лечь под нож в течение ближайших дней.
– И вы ничего не можете сделать?
Врач вздохнул:
– Обычно мы не рекомендуем пациентам ехать за границу и проходить дорогостоящее лечение в частных клиниках, особенно в тех случаях, когда исход операции представляется совершенно неопределенным. Но в данном случае…
– Вы хотите сказать, что я должен немедленно отвезти ее в клинку Хауэлла?
– Я не говорю, что вы что-то должны. Многие слепые ведут полноценную жизнь, невзирая на свою инвалидность.
Симон кивал, поглаживая пальцами шоковую гранату, которая все еще лежала у него в кармане. Он пытался думать, но мозг его, казалось, хотел улизнуть, найти убежище в размышлениях о том, является ли слово «инвалидность» запретным. Теперь это вроде бы называется «ограниченными возможностями». Или же, как и «пансион», оно стало не-словом? Все происходило так быстро, что он не успевал следить: слова из сферы здравоохранения и социальной защиты прокисали быстрее, чем молоко.
Врач прокашлялся.
– Я… – начал Симон и услышал звук мобильного телефона.
Он схватил его, обрадовавшись тайм-ауту. Номер отправителя сообщения был ему незнаком.
Текст оказался относительно коротким:
Ты найдешь пленников Нестора на Энерхауггата, 96. Срочно. Сын.
Сын.
Симон набрал номер.
– Послушайте, Симон, – сказал врач. – У меня нет времени для…
– Прекрасно, – ответил Симон и поднял руку, чтобы тот замолчал.
В трубке раздался сонный голос:
– Фалькейд.
– Привет, Сиверт, это Симон Кефас. Я хочу, чтобы ты приказал «Дельте» взять дом на Энерхауггата, девяносто шесть. Как быстро вы сможете прибыть?
– Сейчас глубокая ночь.
– Я не об этом спрашивал.
– Через тридцать пять минут. Ты получил разрешение начальника полиции?
– Понтиус сейчас вне досягаемости, – соврал Симон. – Но расслабься, основания для операции такие, что лучше не придумаешь. Торговля людьми. Фактор времени определяющий. Просто приезжайте, всю ответственность беру на себя.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Симон завершил разговор и посмотрел на врача:
– Спасибо, доктор, я подумаю. А сейчас мне надо на работу.
Бетти услышала звуки спаривания, как только вышла из лифта на последнем этаже.
– Это по-настоящему? – спросила она.
– Платное телевидение, – ответил сотрудник службы безопасности, которого она прихватила с собой.
К ним поступили жалобы из соседних номеров, и Бетти привычно записала их в журнал ночных происшествий на стойке приема гостей: «02.13. Жалоба на шум из люкса номер 4». Она позвонила в люкс, но ей никто не ответил. Тогда она позвонила в службу безопасности отеля.