Кирьян расхохотался:
— Да у нее одна любовь в башке.
Кирьян умел быть упрямым. Сейчас это был тот самый случай.
— А если ее Чека вербанула? Ты же знаешь, как там умеют работать, а что там о девке говорить!
Неожиданно лицо Кирьяна стало злым. Тот редкий момент, когда спорить с ним не следовало. Казалось, что в такие минуты он играет в орлянку. Вот только вместо обычной монетки использует собственную жизнь. Так оно хмельнее будет. Хорошо, когда кровушку пьянит да голову сносит!
— Вот я у нее об этом и спрошу, — очень спокойно сказал Кирьян. — Где она меня должна ждать?
— В скверике на Солянке.
— Ладно, — кивнул Кирьян. — Ты с Гаврилой разобрался?
— Разобрался, — угрюмо ответил Егор.
Солянка была местом глуховатым. Стремным. Сюда опасались заглядывать даже днем. Примыкая кварталом к Хитровке, она представляла собой место, где обычно любят отдыхать жиганы, — три питейных заведения, расположенных один за другим, у которых всегда толкались бродяги.
Без страха не пройти — того и гляди, ножом пырнут!
Еще недавно здесь хозяйничала мадам Гурьянова — перезрелая тетка с крупными формами, — среди бродяг и жиганов она пользовалась немалым авторитетом. Не один зажиточный «купец» сгинул в глуховатых дворах Солянки, по неосторожности сверкнув набитым деньгами лопатником.
Поножовщина в этом районе тоже была не в диковинку, тем более среди бродяг. Народ здесь гужевался шальной, неуправляемый. Жили и судили по своим законам. Так что милиция в их отношения не встревала — сами разберутся! А потому дела о смертоубийстве скоро закрывали, а почившего бродягу наскоро сносили в мертвецкую.
Напротив дома, где была малина, имелся небольшой сквер, засаженный сиренью. В прежние времена — приятное место, чтобы помиловаться с барышней, в нынешнее — не особенно и посидишь, того и гляди, прирежут.
Но место было удобное: отсюда просматривалась улица в оба конца.
Выехав в экипаже на перекресток, Кирьян посмотрел в сторону сквера. Ничего особенного не происходило — у трактира толпился народ, курили, о чем-то разговаривали. Несколько бродяг, обступив прохожего, что-то энергично ему внушали. Не исключено, что выпрашивали деньги. Часто подобные разговоры заканчивались для клиента трагически. Не исключено, что тот засветил перед бродягами хрустами, вот и уговаривают его поделиться.
По тротуарам прогуливались накрашенные девицы, стреляя в прохожих призывными взглядами.
Ничего такого, что могло бы насторожить. На углу, положив шапку на землю, сидел рыжий бродяга по прозвищу Гривенник. Местная достопримечательность. Поговаривали, что это место он обжил еще до октябрьского переворота. В прежние времена оно приносило ему неплохой доход. Даже свою хромоту, полученную когда-то в пьяных драках на Хитровке, он подлечивал на курортах Ялты.
Была бы какая-нибудь опасность, так Гривенник непременно нашел бы способ, чтобы предупредить. А так сидит себе пень пнем и только за полы пальто проходящих мимо цапает.
Людмила стояла у входа в сквер и посматривала по сторонам. На первый взгляд ничего особенного. И все-таки что-то здесь было не так.
— Так ты идешь? — спросил Копыто у Кирьяна, продолжавшего пристально всматриваться в сумерки.
Осторожный, чувствительный Кирьян сейчас напоминал хищного зверя, почуявшего скрытую угрозу.
Окружающая обстановка казалась какой-то искусственной, нереальной — слишком громко галдели бродяги, да и у Гривенника отсутствовал присущий ему кураж. Тут такие бабы проходят, а он даже в их сторону не посмотрит, ничего не крикнет.
Но главное было в другом — уж слишком неброско выглядели бродяги, да и девицы тоже вели себя как-то скованно. В такое время и в таком месте они недолго гуляют в одиночестве, вокруг них, как шмели вокруг цветов, начинают кружиться жиганы с уркачами, чтобы уговорить составить им компанию на вечер. А сейчас нет никакого оживления.
— Видишь, Люська стоит? Подойдешь к ней и скажешь, чтобы шла на Солянку.
— А ты что?
— Я туда подъеду.
— Хорошо. — Егор соскочил с пролетки и уверенным шагом направился к девушке.
— Надолго, хозяин? — повернулся кучер к Кирьяну.
— Потерпи, Гурьян, скоро поедем.
Глянув на бродяг, толкущихся у трактира, Копыто бодрой походкой пересек улицу, махнув рукой Людмиле.
Кирьян наблюдал за обособленной группой мужчин, стоящих в стороне от входа в трактир. Жиган, идущий к одинокой барышне, — самое обычное дело. Тогда почему они так пристально смотрят в его сторону? Курахин даже сумел разглядеть в их глазах откровенное разочарование.
Фартовый невольно усмехнулся: «Уж не меня ли вы ожидали увидеть, товарищи чекисты?»
Из-за угла вывернулась пролетка, запряженная гнедой кобылой. А два пассажира, выдавая себя, вытягивали шеи, вертели головами, явно высматривая кого-то.
И здесь тоже — разочарованные взгляды.
Копыто, похоже, почувствовал опасность. Со стороны все пока выглядело вполне безмятежно. Вот только шаг его теперь был не столь стремительным, и он более придирчиво, словно ему предстояло перебираться вброд, присматривался к лужам, встречавшимся на его пути.
Егор явно высматривал пути отступления.
До Людмилы оставался какой-то десяток шагов. Лицо у девушки было какое-то напряженно-кисловатое, и Кирьян готов был поклясться, что она делает жигану знаки пройти мимо нее. Почти одновременно, с обеих сторон улицы, отрезая пути отступления, к Егору двинулось четверо мужчин.
При других обстоятельствах их появление можно было бы воспринимать как случайность. Но только не сейчас! Вот один из них, отделившись от группы, слегка откинул полу пальто.
Нужно было гнать лошадей и как можно быстрее покидать опасное место, но Кирьян, захваченный происходящим, медлил, наблюдая за тем, как Копыто умело берут в клещи. Ему уже невозможно было помочь, Егор утоп по самую макушку, и оставалось только смотреть, как он пускает пузыри и как над его головой расходятся круги.
Наблюдая за случившимся, Кирьян даже не сразу заметил, что и в его сторону двинулось трое мужчин, еще минуту назад беззаботно стоявших на краю тротуара.
— Пошел! — встрепенувшись, крикнул Фартовый.
Гурьян огрел кнутом лошадь, пролетка загрохотала по мостовой.
Двое нищих, еще минуту назад спокойно сидевшие на углу, бросились наперерез.
Ожили, гады! Ничего, все равно вам меня не достать!
Не вынимая рук из карманов, Кирьян выстрелил в набегающего крупного мужчину с цепким взглядом. Успел увидеть, как тот, вздрогнув всем телом, ухватился за пробитую грудь и шатаясь заковылял в сторону. Другой уже успел ухватиться за оглобли и что-то яростно выкрикивал, требуя остановиться.