– Вообще, это формальность. Мы же его на месте преступления взяли, так что если не захотите, ничего страшного, протокол подпишете – и ладненько… Просто я подумал… Вы же сказали, что он и тогда на вас нападал…
– И что? – спросила она.
– Ну, всякое бывает. Состояние аффекта, шок. Может, нападал и не он! Не подумайте, что мы вам не верим, мы и рады на него все повесить. Просто на всякий случай…
– Пойдемте, – кивнула Марина.
Он предупредительно открыл перед ней двери кабинета, где сидела следователь – строгая тетка в черном костюме.
У окна скучал милиционер в расстегнутом кителе.
На стульях вдоль стены сидели три человека.
– Здравствуйте, – робко сказала Марина.
Тетка подняла на нее глаза:
– Здравствуйте. Потерпевшая Михайлова? Знаете ли вы кого-нибудь из этих людей?
Марина глянула и оторопела.
Даже если бы она не видела маньяка прежде, она бы все равно не ошиблась.
Да и немудрено.
По бокам сидели двое сытых мужичков с внушительными пузиками и гладкими лицами, на которых читалась скука.
А посредине, зажатый их могучими плечами, худой, жилистый тип лет тридцати пяти, с заплывшим глазом и перебитым носом.
Однако ее поразило не это.
Контраст между мужчиной, нападавшим на нее, и сидящим сейчас с жалким видом был настолько велик, что было тяжело поверить в то, что это один и тот же человек.
Хотя она узнала его с первого взгляда.
Но… грозный Шер-Хан, из-за которого она боялась выходить в городские джунгли, исчез, оставив вместо себя своего трусливого заместителя – шакала Табаки…
– Вот этот, – решительно сказала Марина и ткнула в Табаки пальцем.
Здоровый зеленый глаз злобно сверкнул и тут же погас.
– При каких обстоятельствах вы его видели? Свидетели, вы свободны… Уведите задержанного!
Марина дождалась, пока мужчины выйдут, и, присев за стол, запинаясь, рассказала о встрече в подворотне, у парадной дома Залевского, нападении на Ленку и о последнем случае после концерта.
Следователь кивала, записывала, и, кажется, нисколько не сочувствовала.
Сунув протокол на подпись, следователь подписала Маринин пропуск и сухо попрощалась.
В присутствии этой сухой чопорной тетки Марина держалась, поскольку плакать было стыдно.
Она же не кто-нибудь, а восходящая звезда Мишель!
Но потом, в коридоре, сопровождаемая молчаливым Чуприной, Марина расклеилась и внезапно заревела.
Сергей оказался на высоте.
Он мгновенно затащил ее в какой-то кабинет, вытолкав оттуда всех сотрудников, строивших вопросительные рожи, и долго отпаивал ее валерьянкой и даже предлагал водки.
Водки Марина не захотела, а воды выпила целых два стакана, шмыгала носом и думала, что теперь она выглядит настоящей страшилой…
– Вы расскажете мне, кем он был? – всхлипнув, спросила она, пожалев, что не может достать зеркальце и посмотреть: сильно у нее красный нос или не очень? После рева у нее краснел курносый нос, и выглядела она довольно глупо.
Папа всегда называл ее Марфушкой…
«Что, Марфушка, опять ревела?» – весело кричал он с порога, а она доказывала, что никакая не Марфушка и реветь даже не думала!
Почему-то в разноцветных глазах этого опера Марфушкой быть совершенно не хотелось.
– Расскажу, – пожал плечами Сергей. – Собственно, рассказывать особо нечего. Зовут его Амир Карбаев, приехал из Казани, работал врачом на «Скорой». В девяносто девятом привлекался за попытку изнасилования, но тогда его пожалели. Потерпевшая забрала заявление, а Карбаев уехал в Москву.
– Как же он врачом работал, если он судимый?
– Во-первых, до суда дело не дошло, все кончилось на стадии следствия. Полюбовно договорились, иными словами. А во-вторых, он же не в президенты шел на работу устраиваться! Врачей на «Скорой» всегда не хватает.
– На Ленку он напал?
– Он. Мы у него дома нож нашли. Там кровь у рукоятки той же группы, ну и характер порезов говорит, что этим ножичком пыряли.
Марина всхлипнула еще раз, вытерла уже совершенно сухие глаза, допила воду и робко поинтересовалась:
– Как он вообще меня нашел?
– На концерте? – спросил Сергей и вытащил из кармана сигареты. – Можно я закурю?
– Курите.
Он закурил, выдохнул облако дыма и с удовольствием потянулся.
– Да, собственно, никак. Он вас там и не искал. Просто дежурил, а тут вы… Надо сказать, что он никак не мог забыть ту первую встречу, когда… ну, словом, осенью. Очень уж вы ему понравились. Между прочим, он работает в той же больнице, куда вас доставили. Только по счастливой случайности вы не встретились. Пациентов полно, а он сам дальше приемного покоя не ходил. Доставил клиента – и привет! У дома Залевского он вас случайно увидел, просто мимо проходил, вот и выследил. Потом долго караулил, но вы боялись выходить одна, а в толпе он нападать не решался тогда еще. Тут ему ваша подруга и подвернулась…
– Кошмар какой, – вздохнула Марина. – Он же ненормальный!
– Откровенно говоря, он усиленно косит под психа, – доверительно сообщил Сергей. – И в этом наша проблема. Все-таки он врач, и изобразить симптоматику ему особого труда не составит. Конечно, будет еще психологическая экспертиза, но, боюсь, его признают невменяемым и отправят в больницу. Я надеюсь, вы не станете его жалеть и забирать заявление?
Марина подумала о том, сколько месяцев жила в страхе, и решительно тряхнула головой:
– Не стану!
– Ну и отлично, – обрадовался Сергей и выжидающе поглядел на нее: – Вы что-то еще хотите сказать?
– Да, – выдавила Марина и начала суматошно рыться в сумочке. – Я подумала, что, может быть, тут вас встречу, и потом… Я же обещала… А, вот он!
Она вытащила пластиковую коробочку и торопливо сунула ее Сергею, словно та горела у нее в руке, ругая себя последними словами.
Чего суетилась-то? Нет, точно не прынцесса, не королевна, а Марфушка!
– Это что? – удивленно спросил Сергей, перевернул коробку, уставился на фотографию, и тут его губы растянулись в улыбке. – А…
– Это мой первый диск, – торопливо сказала Марина. – Помните, я обещала вам его подписать? Ну, вот… Я подписала, видите?
Она ткнула ногтем в размашистую подпись, сделанную золотым маркером прямо по прозрачному пластику.
Сергей улыбался, разглядывая подарок.
– Спасибо, – сказал он, а его разноцветные глаза светло лучились…
Марина посмотрела в них и вдруг брякнула: