Егор лежал на кровати в комнате Виктории и, завернувшись в розовое покрывало с рюшами, смотрел в стенку.
– Гош, ты как?
– Надо Димку как-то пристроить, – тускло произнес Егор, не поворачиваясь. – Мы с Аллой останемся тут, Инна в моей комнате, ты на диване в гостиной… а Димку куда?
– Валетом ляжем, ничего страшного, – сказал Антон. – Ты отдыхай.
– Полотенца возьмите в моей комнате, в шкафу. Белье тоже там. Димку накормите.
– Сам поест, не маленький, – сказал Антон и уже пошел было к выходу, как вдруг Егор что-то тихо сказал…
– Что? – переспросил Антон.
– Мне интересно, за что ее все-таки убили, – повторил Егор. – Она наверняка сопротивлялась. И деньги у нее были, довольно много… Почему же он серьги не снял и кольцо?
– Не думай сейчас об этом, – мягко сказал Антон, но Егор его не слушал.
– Мне надо было поехать с ней, а не оставаться с отцом в ресторане. Чертовы пробки! Я не успел ничего спросить. А сейчас уже не смогу, потому что она… потому что…
В горле уже клокотали рыдания, готовые прорваться раскаленной лавой. Егор уткнулся лицом в подушку, впившись в наволочку пальцами, точно желая продырявить ее в десяти местах, а потом начал колотить кулаком по матрацу, словно тот был в чем-то виноват.
Антон застыл, не зная, что делать.
Чьи-то пальцы мягко потянули его в сторону.
Позади стояла бледная заплаканная Алла.
– Иди, – тихо сказала она. – Я с ним посижу.
– Там надо полотенца… Димку устроить, – невнятно начал Антон, но Алла без лишних церемоний вытолкала его за порог и закрыла дверь.
Антон вышел на кухню, где молча курила Инна, а Димка алчно ел оливье прямо из большой салатницы.
– Инна, я пройдусь, – сказал Антон. – Димке постели на диване. Полотенца в шкафу, белье там же.
Прежде чем Инна ответила, Антон подхватил куртку и выскользнул за дверь.Бродить по улицам Антону быстро надоело.
Новосибирск, в котором он никогда прежде не бывал, оказался очень вытянутым, с громадными расстояниями между остановками и торчащими сосновыми джунглями между джунглей каменных.
Морозный воздух был свежим, но невероятно холодным. Это тебе не слякотная Москва, где в феврале уже почти никогда не бывает снега, во всяком случае, такого белого и чистого!
Но в Москве как-то проще. Толкотня на улицах создает иллюзию тепла, вокруг призывно мелькают диодные витрины кафешек и ресторанчиков…
Новосибирск в этом отношении явно уступал. Народ на улицах угрюмо спешил куда-то, не останавливаясь, чтобы не замерзнуть. Антону стало холодно в его коротенькой курточке. Он пожалел, что вышел, и, выдохнув морозное облачко, побрел в сторону дома Егора.
С неба падал снег.
Казалось, здесь никогда не наступает весна.
Даже днем, во время похорон, небо было по-декабрьски серым и неприветливым.
Антон шел, низко опустив голову, изредка разворачиваясь в противоположную сторону, чтобы не пропустить маршрутку. До остановки далеко, но есть шанс остановить желтую «Газель» по дороге! Проходя мимо помпезного здания театра «Старый дом», Антон обернулся еще раз, а потом, бегло взглянув на афишу, остановился как вкопанный.
Аляповатая афиша приглашала зрителей на антрепризный спектакль «Селедка, молоко и огурцы». Антон и раньше слышал о нем. Его поставил авангардный режиссер Роман «Фрэш» Гавриленко. Его представления шли с невероятным успехом, актеры стояли в очереди, чтобы попасть хотя бы в эпизод, но «Фрэш» Гавриленко собственную труппу не набирал никогда, своего театра не имел, предпочитая эпатировать публику спектаклями то в электричках, то на свежем воздухе, где декорациями были стога сена. А однажды почти договорился о спектакле прямо на Красной площади. Не случись очередная политическая заваруха, спектакль непременно бы прошел с большим успехом! Разгневанный обломом, Гавриленко закатил жуткий скандал, оскорбив администрацию президента и его самого так, что позже, придя в себя, предпочел на всякий случай укатить из столицы на гастроли по провинции. А чтобы не догнали, Гавриленко проделал финт, на который до него решались лишь продюсеры поп-групп, гастролирующих по стране в тринадцати составах. Правда, «Фрэш» поступил честнее: одновременно в четырех городах его спектакль играли четыре состава настоящих звезд театра и кино. Зрители шли на любимых артистов – любимых артистов и лицезрели. Единственным приятным бонусом в городе-счастливчике было еще и присутствие режиссера.Антон в спектаклях Гавриленко никогда не участвовал.
Он стоял и глазел на афишу, где черным по белому была выведена лихая надпись прямо поверх внушительной фигуры со знакомым веселым лицом: «Мария Голубева в роли вдовы Кличко!»
Снег все падал и падал…
Антон поглядел на часы.
До начала спектакля оставалось больше часа, но актеры уже наверняка на местах – новую сцену полагалось хотя бы осмотреть, чтобы не свалиться в оркестровую яму. Правда, частенько бывало, что многие играли спектакль «с колес» – прямо с поезда, самолета, влетев за кулисы за пять минут до начала, особенно если случались накладки с транспортом.
Антон еще минуту поглазел на афишу, а затем решительно двинулся к служебному входу.
– Вы куда? – решительно преградил дорогу охранник.
– Здравствуйте, мне нужно увидеть Марию Голубеву.
– Офигел, что ли? – спросил охранник. – А ну вали отседова! Покупай билет, на спектакле и посмотришь!
– Вы не поняли, – все так же вежливо сказал Антон. – Я ее муж.
Антон предусмотрительно не стал добавлять – «бывший». Несмотря на то, что газеты раструбили об их разводе, он надеялся, что до Новосибирска новость еще не дошла.
Хотя…
Что они тут, газет не читают?
– Муж? – ухмыльнулся охранник. – Ха-ха три раза. Да ты ей в сыновья годишься! А ну пошел отсюда, придурок!
Охранник двинулся вперед своей массивной тушей.
Антон решительно сжал кулаки, приготовившись к отпору, как вдруг дверь за спиной стража резко отворилась, больно ударив того по спине ручкой, и в помещение ввалилась нагруженная какими-то коробками Рита Алалыкина, подруга Марии Голубевой.
– Антон? – удивленно сказала она. – Что ты тут делаешь?
– Привет, Рита, – ответил Антон, мельком глянув на охранника. – Если честно, совершенно случайно оказался. Хотел вот Машу повидать… Она уже тут или еще не приехала?
Рита заколебалась.
С одной стороны, ей очень хотелось вытолкать Антона взашей, но в глубине души она не считала этот поступок правильным. С другой стороны – очень хотелось узнать, что же будет, если «бывший» попытается встретиться с ее подругой?! Реакция Голубевой на визит Черницына, да еще и перед спектаклем, предполагавшим легкую искрометную комедию, могла быть ужасной…