— Слушаю, — чуть раздраженно ответила Лариска. Все еще дуется, хоть и времени навалом прошло, вот как кошка, ей-богу. И вот-вот трубку бросит, если что не понравится, и так бывало, с нее станется. Но не бросила, выслушала, помолчала для порядка, сделав вид, что глубоко задумалась, и под конец согласилась — сказала, что будет ждать его через час. Насчет часа он, конечно, погорячился: пробка тут затевалась основательная и надолго, поэтому Макс свернул на первую же прилегающую дорогу, решив поехать к дому по объездной. Таких умных, как он, оказалось навалом, но все же ехали, а не стояли, как на проспекте, и на окраине города Макс оказался через четверть часа. Заехал в супермаркет, взял там, как полагается, к столу и коробку конфет Лариске прихватить не забыл, заправился, чтобы завтра не таскаться, и поехал к дому.
Путь по объездной дороге занимал полчаса, и это при хорошем раскладе — когда и машин мало, и мост свободен. А сейчас из-за ДТП в центре все, кто успел постоять в пробке, ринулись сюда. Движение было плотное, но ехали под сорок, Макс встал в правый ряд и ехал рядом с синей «Приорой», что дисциплинированно катила вдоль обочины. Да по-другому тут бы и не вышло — не место и не время сейчас, чтобы лихачить, транспорта полно, и это белый день, а что тут будет вечером… Или в пятницу с утра, когда москвичи прут из загазованного мегаполиса за город, на природу, тут и санитарная зона между столицей и их городком в сотню километров не спасает. В эти дни хоть дома сиди — на дорогах ад, и длится он до утра понедельника, когда запоздавшие менеджеры спешат от реки прямиком в офисы. Зато места красивые: река с песчаными берегами, бор сосновый, и в глубине его, как говорили местные, имеется поселок для обеспеченных господ. С дороги этого поселка не видно, что объяснимо — не желают господа выхлопными газами дышать, им чистый воздух подавай, за него деньги плачены.
Дорога вильнула и теперь шла мимо городского кладбища — старого, заросшего, за забором из белого кирпича росли столетние липы и березы, в глубине просматривался блестевший на солнце крест кладбищенской часовни. Макс проехал мимо, пристально глядя на дорогу впереди: скоро мост, за ним несколько прилегающих дорог, ему поворачивать на предпоследней, минут десять мучиться осталось или чуть больше. Обзор впереди загородила здоровенная фура. Макс выдохнул и взял чуть левее — там поток двигался быстрее.
И тут же сдал назад, вернее, попытался, но, глянув в зеркало заднего вида, передумал. За ним сунулась и «Приора», и еще пара иномарок, что шли следом и почуяли возможность вырваться и побыстрее проскочить нехорошее место. И едва все разом не столкнулись: навстречу по разделительной катилась белая «бэха» — новенькая, сияющая, плоская, она скользила через поток машин. Фуру мотнуло вбок, она загородила обзор и взяла левее, справа образовался просвет, Макс сунулся в него и едва успел затормозить. Машину точно вкопали в асфальт, Макса бросило вперед, и он только и успел заметить белый бок проплывавшей навстречу «бэхи» и услышать глухой треск и скрежет. Передняя фара разлетелась на осколки, полуоторванный бампер тащился за «Тойотой» по земле меж передних колес, на белоснежном крыле «бэхи» точно кто углем жирную полосу прочертил. Жирную и, как разглядел Макс, глубокую — след от бампера его машины. «Твою ж маму». Он не сразу сообразил, что происходит: машины шарахались от них, как от прокаженных, теснились к обочинам, аккуратно объезжали, и он остался с «бэхой» один на один. «Приора» и фура давно сгинули за мостом, остальные старались побыстрее проехать мимо и даже нарушали безбожно, пересекая две сплошные, впрочем, так делали почти все, и зарождавшаяся было пробка рассосалась сама собой. «Бэха» не двигалась, включила «габаритки», передние дверцы синхронно открылись, и из машины вышли два молодых человека.
Молодых, крепких, примерно одного роста, одетых неброско и удобно — в темное, немаркое, вышли и двинулись ему навстречу. Намерения ребят читались заранее, Макс выскочил из машины и оказался лицом к лицу с первым. Роста они были примерно одинакового, только юноша в плечах малость пошире и конопатая рожа у него подозрительно спокойная, точно заранее уверен в исходе диалога. Второй, ростом малость пониже напарника, обходил Макса со спины, руки оба держали в карманах, что малость нервировало и могло обернуться нехорошим сюрпризом, а сюрпризы Макс не любил, причем с детства.
— Куда лезешь, — через губу проговорил конопатый, — не видишь: люди едут. Какого хрена… Теперь платить придется.
— А шел бы ты… — Макс в долгу не остался и предложил юноше на выбор несколько направлений, куда тот мог пойти вместе со своим напарником. Предложение отклика не нашло, молодые люди насупились — они явно ждали чего-то другого. Макс воспользовался паузой и заявил:
— Я по своей полосе ехал, вы по встречке. Ты мне машину помял, ты и плати, я тебе счет пришлю!
А самого аж пробрало до печенок: накрылась работа, как есть накрылась. Пока деньги с этих молодцев стрясет, пока машину отремонтирует — неделя пройдет в лучшем случае, а то больше. Дядя объяснений слушать не будет, он другого водилу себе найдет, благо желающих — завались, а Макс Еланский снова останется не при делах.
Юноши переглянулись, ухмыльнулись одновременно, тот, что стоял позади, сказал:
— Ты с коня, что ли, упал? За что тебе платить, за это корыто? Мозги у тебя есть? Плати…
И неспешно двинул вдоль капота, на ходу вытаскивая руки из карманов. Что у него там припасено, Макс ждать не стал, диспозицию прочел точно с листа. Подстава, понятное дело, когда дорогую машину бьют об авто попроще, плавали, знаем. Денег вам, говорите? Сейчас сделаем.
Дать конопатому под дых и пнуть его навстречу второму было делом одной секунды. Макс отшвырнул его пинком в живот и отскочил назад, прикидывая расклад. Надо сматываться, пусть даже с рваным бампером, черт с ним, это дома разобраться можно. Ребята такого отпора не ожидали, пока в шоке, но он сейчас пройдет, а «бэха» так и стоит поперек дороги. Пока в машину сел, пока вырулил — времени не хватит, назад сдавать — тоже не вариант, поворот там и канава придорожная, как бы не свалиться…
А те уже в себя малость пришли, даже конопатый разогнулся и что-то там такое орет, поминая родственников Макса недобрыми словами. И снова прет навстречу, покраснев рожей и побелев глазами, а второй куда-то подевался.
Макс подпустил нападавшего близко, почти на расстояние вытянутой руки, ушел вбок и вниз, присел и разогнулся пружиной, перехватывая занесенную для удара руку. Перехватил, выкрутил ее в запястье, дожал, услышав сдавленный крик, дернул на себя и развернул оппонента, как в страстном танго, прикрылся им от второго, что обогнул «Тойоту» и торопился навстречу. В руке у него Макс заметил что-то вроде короткой дубинки с двумя рожками на концах. Шокер, как мило с вашей стороны, изящно и законно, отличный выбор…
Второй выставил шокер перед собой, попрыгал вправо-влево, Макс следил за ним, продолжая держать конопатого за выкрученное запястье. И, видимо, малость перестарался — тот уже еле держался на ногах, вис всей тяжестью на руках и вообще всячески мешал маневрам. Макс перехватил его за локти и швырнул навстречу напарнику, тот нажал кнопку на шокере — и заряд прилетел конопатому в живот. Тот вздрогнул, Макс ринулся следом и, не давая им обоим прийти в себя, от души врезал второму снизу в челюсть. Зубы клацнули, голова запрокинулась, Макс вырвал шокер у него из рук, нажал кнопку на ручке и вдавил сопернику под ребра. «Раз, два, три…» — Шокер летит в придорожную канаву, два оглушенных человека лежат на обочине, а задняя дверца «бэхи» медленно открывается.