Мэрибел, как всегда, встала на сторону внука, когда он приехал ее навестить. Она выразила Филиппу свое сочувствие и расспросила о новой женщине в его жизни. Вся семья о ней уже знала, но никто еще не познакомился. Филипп хотел, чтобы сначала всё утряслось. Родственники лишь знали, что она учительница, очень молода и вместе они уже два месяца. Роман развивался стремительно, и все понимали, что он разрушил брак с Амандой. Всем не терпелось познакомиться с Тейлор. Родные не узнавали Филиппа. За два месяца он смягчился и стал гораздо лучше относиться к матери. Лиз с Оливией много говорили об этом. Джон и Сара меньше интересовались делами Филиппа, они по-прежнему пытались помириться с Алексом. Мэрибел сообщила Касс о брате, когда та звонила с гастролей в Далласе.
Филипп наконец рассказал Тейлор о своей матери, когда вместе с ней, предварительно предупредив Аманду, заезжал в саутгемптонский дом: он был обставлен красивой современной мебелью и оформлен дорогими предметами искусства. Не все художники были знакомы Тейлор, но вкус Филиппа показался ей изысканным. Это было спокойное место, они чудесно провели там время, гуляли по пляжу и вместе готовили. Стояла красивая золотая осень.
– Как думаешь, ты бы развелся, если бы мы не встретились? – спросила Тейлор. Она временами испытывала чувство вины за то, что брак Филиппа развалился как карточный домик и ему теперь приходится вести тяжелые бои за свое имущество.
– Возможно, – честно сказал он. – Вероятно. Я был слишком ленив и, пожалуй, избегал трудностей. Я привык к существовавшему положению вещей. Думаю, окружающие видели то, чего я не замечал или не хотел замечать: какая Аманда бездушная и алчная. Она не умеет радоваться жизни и очень честолюбива. Поначалу в ее холодности я видел вызов, и мне это нравилось, но я не сознавал, что мы постепенно отдалялись друг от друга. Ею движут амбиции – социальные, профессиональные и финансовые. Последние годы она слишком часто выражала недовольство моим положением в «Фабрике», оскорбляла меня, а получив должность федерального судьи, захотела, чтобы и я был более честолюбивым. Это в любом случае привело бы к разводу.
– А что было не так с твоей работой? – удивленно спросила Тейлор, лежа на пляже рядом с Филиппом и вглядываясь в его глаза: в них была глубокая боль, причину которой он никогда не объяснял и которая, как она догадывалась, была более серьезна, чем развод. Они продолжали узнавать друг друга, и хотя Филипп понимал, что Тейлор навсегда стала частью его жизни, он еще не все ей рассказал, и она это чувствовала. Она не хотела выспрашивать, а сам он раскрывался очень медленно, слой за слоем, подобно луковице. Она рассказала ему обо всем важном, в том числе о давних печалях и невзгодах, но она была моложе и уже поняла, что, несмотря на гибель матери и отца, ее жизнь в семье была счастливее, чем у Филиппа. Он много говорил о своем прошлом, о бабушке и отце, но очень мало о матери, хотя Тейлор знала, что его родители не были разведены.
– Аманда считала, что моя работа недостаточно престижна, – объяснял Филипп.
Глаза у него были добрыми, он выглядел гораздо более счастливым, чем на протяжении многих лет, а может, и всей жизни. У него было глубокое ощущение правильности недавно принятых решений. Это было замечательное чувство.
– Она хотела бы, чтобы ее муж был генеральным директором.
Филипп об этом уже раньше упоминал, но Тейлор не знала, сколь настойчивыми были попытки Аманды и насколько жестко она добивалась желаемого. Филипп не хотел посвящать любимую во все подробности, старался не втягивать ее в свою битву с Амандой. Ему это казалось ненужным.
– По-моему, финансовый директор – это совсем неплохо, – простодушно заявила Тейлор.
Было очевидно, что дела у него идут хорошо, раз он владеет домом в городе, еще одним в Хэмптонсе и яхтой. С ним она ни в чем не испытывала недостатка. Но она любила Филиппа, а не его имущество. И он еще был достаточно молод, чтобы наверстать упущенное, если захочет. Она не придавала большого значения материальному благополучию. Она привыкла к гораздо более скромным условиям и была вполне счастлива.
– И потом, нельзя же просто зайти в кабинет к своему начальнику и сказать: «Привет, я хочу быть генеральным». Для этого нужно время. Было бы глупо так действовать.
Слушая ее, Филипп улыбался.
– Теоретически ты права. Но у меня был своего рода козырь, и Аманда хотела, чтобы я им воспользовался. А я не желал. И она от этого приходила в ярость.
– Какой козырь? – простодушно спросила Тейлор. Она не могла понять, что он имеет в виду.
Филипп рассмеялся:
– Мой начальник – моя мать. Я у нее работаю.
Он впервые признался ей в этом, но откладывать больше было нельзя. Она должна была знать.
– Ты – у нее? – явно удивилась Тейлор. Она была очень смышленой девушкой, но не представляла, что происходит в высших слоях общества, где вращался Филипп, и каково это – обладать громадным состоянием.
– Она тоже работает в «Фабрике»? – спросила она наивно.
Филипп поцеловал ее.
– Нет, она ею владеет. Она создала ее из магазина товаров для дома, который унаследовала еще ее мать, – моя бабушка. Начала там работать, когда ей было двенадцать, и превратила его в компанию с филиалами по всему миру.
Он это говорил чуть ли не с гордостью.
– Правда? Это фантастика! – с изумлением воскликнула Тейлор. – Должно быть, она поразительная женщина!
– Так говорят, – заметил он спокойно и добавил: – Так оно и есть, но ребенком я обижался, что она постоянно пропадала на работе. Такую империю за сутки не построишь.
– Конечно. Значит, твой брат тоже у нее работает?
Тейлор знала, что они работают вместе. Филипп кивнул.
– Вся ваша семья работает в «Фабрике»?
Ее это заинтересовало. Мать Филиппа, должно быть, необычная женщина, с неуемной энергией и необычайным даром прогнозирования. Сказанное им явно впечатлило Тейлор, от чего Филиппу стало несколько неловко. Он не опасался, что она может позариться на деньги, но ему не нужны были союзники матери или ее почитатели. Он искал союзников себе. И всегда находил, даже когда осуждал мать.
– Нет, только мы с братом, – ответил Филипп. – Он творческий человек и обладает способностями к дизайну. Он разработал дизайн всей мебели, которая тебе так нравится, в том числе и твоего книжного шкафа, и вместе с матерью выявляет всё новые тенденции. Я рассказывал тебе также и про мою сестру Касс, которая живет в Лондоне. А моя другая сестра, Лиз, всю жизнь пытается реализоваться как писательница. Пару недель назад она продала издательству свою книгу, что-то вроде фэнтези. Моя бабушка рано ушла из бизнеса, передав его моей матери, а сама занималась нами. Отец был финансовым директором, как и я. Он был по профессии бухгалтером и помогал матери руководить бизнесом до конца своих дней. Я в принципе сейчас его заменяю, хотя он был гораздо умнее меня и более творчески подходил к работе. Я просто поддерживаю на плаву корабль, на котором всё уже налажено. Именно это расстраивало Аманду, она хотела, чтобы я занимал более важную должность. Мне кажется, я похож на отца. Он всегда оставался за кадром, и это ему нравилось. Звездой была моя мать. Она хорошо делает свою работу. Ей недавно исполнилось семьдесят, и не думаю, что она когда-нибудь уйдет на пенсию. Я надеюсь на это. Не уверен, что смогу руководить бизнесом. Сейчас это гигантское предприятие является исключительно собственностью семьи и управляется семьей. Моя мама никогда его не продаст, и правильно. Думаю, ей передались гены активного долголетия. Моей бабушке девяносто пять, и она еще полна сил.