«Для того чтобы понять врага, нужно поставить себя на его место. Если бы тебе потребовалось убрать человека, откуда бы ты произвел выстрел? Причем дельце нужно провернуть без лишней спешки: отстрелялся, спустился вниз и тотчас смешался с толпой». Маркелов внимательно смотрел на дома, стараясь определить наиболее выгодную позицию для выстрела, пока наконец не остановился на одном, стоящем торцом к улице. Пожалуй, наиболее удобное место. Снайпер должен будет расположиться где-нибудь на верхних этажах, откуда удобнее всего стрелять. Положил на подоконник мешок с песком, на него — снайперскую винтовку и сделал роковой выстрел. Захар зло скрипнул зубами: «Нет, голубчики, такой радости я вам не доставлю. Я вас вычислю!»
Рассвет неумолимо приближался. Улицы постепенно оживали. Время волка уже прошло, пора бы уже возвращаться в нору, но охота все еще продолжалась.
Можно, конечно же, стрелять с чердака, но в этом случае значительно возрастает фактор случайности. Например, нежданно может объявиться слесарь из домоуправления, которому вдруг срочно нужно что-то там осмотреть, а бывает и так, что на чердак забредает какая-нибудь парочка, чтобы насладиться уединением. Люди, которые готовят этот роковой выстрел, попытаются действовать наверняка, а потому постараются обезопасить себя от любой случайности. Значит, они должны будут снять квартиру. Но вот какую именно? После некоторого размышления Захар остановил свой выбор на трех квартирах. Из их окон просматривалось именно то место Тверского бульвара, где произойдет их встреча. Если предположить, что первый выстрел будет неудачен и Захар попытается ускользнуть, то в этом случае у него останется еще некоторое время для маневра. Но в какой именно из трех квартир будет выжидать снайпер — вот в чем вопрос.
На улице стало заметно прохладнее, подул предутренний ветер, остудив разгоряченное лицо. Подъездные двери, скрипя пружинами, выпускали на улицу жильцов. Через четверть часа переулки заполнились пешеходами; ничего удивительного: день-то предстоял рабочий.
Маркелов поднялся со скамейки. Пора! Отряхнув с брюк мнимую пыль, он незаметно оглянулся. Молодая парочка, ворковавшая в отдалении на скамейке, уже ушла. На ее месте расположился мужчина бомжеватого вида. Покемарит пару часиков и пойдет по своим нехитрым делам. Лето! В это время любой куст может служить «спальней».
Маркелов направился к Тверской. Если сейчас кто-нибудь «пасет» его, то он должен будет «засветиться» именно там. Народ понемногу собирался у метро. Разбивались переносные палатки, расставлялись стеллажи для книг. Ничего настораживающего, каждый занят своим обычным делом. Никто не обращал внимания на подошедшего Захара. День начался. Нервно поглядывая на часы, спешили прохожие. Маркелов, стараясь ничем не отличаться от остальных, быстрой походкой делового человека прошел по улице и свернул во двор. Он осмотрелся и, не заметив ничего подозрительного, вытащил из пакета парик, быстро приладил его на макушку, заправив под него челку. Затем наклеил усики и, достав зеркальце, посмотрелся. От прежней внешности не осталось и следа. Как правило, людям запоминается прическа и растительность на лице. Парик и усы изменили его до неузнаваемости, теперь он напоминал молодого ухаря, возвращающегося с лихой гулянки. Лицо слегка усталое, невыспавшееся. Напрашивается естественный вывод, что парень провел всю ночь в объятиях какой-нибудь темпераментной красотки, а потому ему просто было не до сна.
А вот и нужный подъезд. Осмотревшись, Маркелов начал уверенно подниматься. Где-то наверху громко стукнула дверь, а затем послышались легкие, явно женские шаги. Захар невольно напрягся, надо быть осторожнее, ведь женщины значительно наблюдательнее мужчин. Три быстрых шага вверх — и он оказался в углу площадки, постаравшись укрыться в тени. Если она что-то и различит, так только очертания его фигуры.
— Здравствуйте, — бодро поздоровался Маркелов, едва женщина поравнялась с ним. Пусть думает, что повстречала соседа по подъезду.
— Доброе утро, — ответила она и тут же потеряла к нему интерес.
Хлопнула дверь, и дама пропала. Маркелов еще некоторое время постоял, вслушиваясь в тишину, после чего уверенно поднялся на предпоследний этаж. Тихо подошел к нужной двери и, приложив ухо, прислушался. В глубине квартиры раздавались отчетливые голоса, которые скоро сменились легкой перебранкой. Маркелов даже различал отдельные слова. Судя по всему, жена пеняла своему благоверному, что тот спит до полудня, вместо того чтобы работать с утра до вечера и, как все, зарабатывать хорошие деньги. Обычная семейная сцена, вряд ли выстрел произведут отсюда, даже если мужику выдадут приличный задаток. Не тот типаж!
Маркелов поднялся на этаж выше. На лестничной площадке три квартиры, одна не в счет, ее окна выходят в другую от бульвара сторону. А вот одна из двух квартир таит в себе нешуточную опасность.
Захар подошел к ближайшей двери, прислушался. Тяжелая дверь ревностно стерегла тайны квартиры. Надавив на кнопку звонка, он услышал за дверью едва различимую мелодию. Минуты три было совершенно тихо, Захар хотел позвонить еще раз, но тут послышался звук отворяемой внутренней двери. А потом пронзительный женский голос поинтересовался:
— Кто там?
— Вы не могли бы подсказать, где проживает Семен Миронович? — бодро спросил Захар.
— Не знаю я никакого Семена Мироновича, — раздраженно отозвалась дама. — Надо совесть иметь, молодой человек, чтобы звонить людям в шесть часов утра.
Внутренняя дверь захлопнулась, и вновь воцарилась умиротворенная тишина. Трудно предположить, чтобы киллер скрывался именно в этой квартире. Зачем в таком случае ему выдавать себя присутствием? Оставалась третья дверь, последняя. Маркелов посмотрел на нее. Добротная, основательная. Очень напоминает банковскую, за такой удобно прятать весомую наличность или скрывать большие тайны.
Маркелов позвонил. Тишина. Позвонил второй раз, уже более настойчиво. Попробуем поступить по-другому. Захар закрыл глаза. Внутри его будто включился какой-то могучий генератор, нервная система принялась работать на полную мощность. Надо еще немного напрячься. Маркелов чувствовал, что тайна находится где-то поблизости, стоило постараться. Он представил круг, собиравшуюся для обряда стаю. Вот в круг входит волхв, на нем одежда, сшитая из волчьих шкур. Секунду-другую он медлит, а потом возжигает огонь, который, разгораясь, сначала согревает собравшихся, потом становится злее и скоро начинает обжигать застывшие лица. Жар становится почти нестерпимым, и Захар невольно издал глухой стон. И в тот же момент он преодолел бронированную дверь и сумел войти в энергетическое пространство человека, стоящего за ней. Ощущение было настолько реальным, что Захар даже сумел очертить контуры этого человека, мог сказать, какова сила его природной энергии. Еще секунда самоистязания — и он определил его возраст — не более тридцати. Языки пламени безжалостно лизали его кожу, оставляя на лице волдыри. В этот момент Маркелов даже увидел облик человека, стоящего за дверью. Но видение тотчас было уничтожено разрастающимся пламенем, а потому запомнить его не удалось, да и дверь оказалась чрезмерно толстой. Мускулатура, как это бывает в минуту опасности, пришла в тонус, и Захару потребовалось время, чтобы разжать кулаки.