Вот и вся любезность!
– Ну, что у тебя там, не тяни!
– Николаев встречается с Ларисой.
Семен Шевцов оторвал взгляд от исписанных страниц. Первый вопрос, который должен был сорваться с уст: «Что за Лариса?» Но судя по тому, как плотно сжались губы Шевцова, уточнений не требовалось. Оно и понятно, для него Лариса была единственной женщиной на свете.
– Ты хочешь сказать, что он ее…
Петляков сдержанно кивнул. Достав диск, положил его на стол перед генеральным.
– Прослушайте, из него вы сами все поймете.
Семен Валентинович посмотрел на пластиковую коробку, в которой помещался диск. Так можно взирать только на смертельного врага. Сейчас на всем белом свете не было для него более ненавистного предмета, чем этот.
– Мало ему моих денег, так он решил забрать еще и мою женщину. Такие вещи не прощают. Твои действия? Что ты намерен делать?
– Нужно собрать как можно больше материала по Николаеву и по Чалому. Наверняка у них в биографии имеются какие-то темные места. А потом нейтрализовать обоих.
– Поступай как считаешь нужным, – устало сказал Шевцов, – а мне еще надо поработать.
Начальник уголовного розыска Иван Федосеев значительно отличался от своих коллег как внешне, так и по поведению. Большинство оперативников предпочитало одеваться неброско: носили затертые джинсы, просторные куртки, которые не стесняли движения и в которых при случае можно было спрятать табельный ствол. Превосходно владея неформальной лексикой, они практически ничем не отличались от своих клиентов.
Федосеев, напротив, любил изыск. Предпочитал дорогие и броские костюмы, и если не знать о том, что он возглавляет уголовный розыск, то его можно было бы принять за одного из руководителей солидного банка.
Привычку хорошо одеваться он приобрел еще в студенчестве, работая в одном из модельных агентств. Когда его приятели разгружали вагоны с углем, он, используя свои природные данные, вышагивал по подиуму за весьма приличное вознаграждение. Так и прошагал пять лет, выпрямив спину, в дорогих костюмах на зависть всем одногруппникам.
Люди с такими природными данными, как у Федосеева, обычно пробиваются в судьи, оседают в адвокатуре, а потому для всех было весьма неожиданным, что он предпочел остаться в милиции. Впрочем, жалеть ему не пришлось – и уже в тридцать два года он занял полковничью должность.
Петляков познакомился с Иваном Федосеевым, тогда еще старшим лейтенантом уголовного розыска, восемь лет назад. Один из его людей угодил в обезьянник за драку, и были серьезные опасения, что его могут надолго закрыть. Следовало отыскать каналы и людей, которые могли бы поспособствовать его скорейшему освобождению. Такой канал нашелся: через своего приятеля Тимофея (одного из авторитетов бауманской группировки) он узнал, что именно в Люберцах у них имеется прикормленный старший лейтенант, который за небольшое вознаграждение может по-ходатайствовать об освобождении, главное, чтобы на нем не висел какой-нибудь «тяжеляк».
Драка не считалась большим грехом, а потому, сославшись на Тимофея, он обратился к Федосееву. Подобная просьба нисколько не удивила Ивана: с такими просьбицами к нему обращались и раньше, но прежде он делал это почти задаром; сейчас же ему предложили такую сумму, которая значительно превышала его семейные расходы за последние полгода.
Именно с этого случая и началась их дружба.
В этом обращении не было ничего неожи-данного. Преступные группировки предпочитали иметь своих людей во всех структурах власти, в том числе и в уголовном розыске. Если таковых не находилось, то они обращались за помощью к другим группировкам, которые имели в нужном ведомстве своих людей.
По существу, их дружба носила взаимовыгодный характер. В то время Петляков находился на службе у криминального авторитета и сдавал Федосееву всякого залетного, мешавшегося под ногами и подрывавшего устои. А Федосеев с его помощью значительно улучшал показатели раскрываемости. Так что они были необходимы друг другу. Встречи их носили эпизодический характер, больше они общались по телефону. Но в этот раз Петляков настоял на встрече, а следовательно, дело было особенно важным.
Встретились на окраине города, в небольшой двухкомнатной квартире, которую Федосеев использовал как конспиративную. Вадим побывал в ней трижды. На первый взгляд обыкновенная холостяцкая берлога, и только милые безделушки в виде мягких игрушек и вышитых подушек свидетельствовали о том, что девушки сюда заглядывали.
Одинокие женщины, проживавшие по сосед-ству, посматривали на Федосеева как на завидного холостяка и сдержанно оказывали ему знаки внимания. Аскетом Иван не жил и частенько пробовал на крепость продавленный диван.
– У тебя здесь ничего не изменилось, – сказал Петляков, присаживаясь на диван. Усмехнувшись, подумал, что мягкая мебель могла бы рассказать немало интересного о жизни начальника уголовного розыска. Следовало бы встроить куда-нибудь в угол над кроватью видеоглазок и понаблюдать за его чудачествами. Это сейчас они приятели, а неизвестно, как сложатся их отношения через год, и запись будет служить хорошей гарантией их дружбы.
– Верно, ничего.
– Может, сделаешь ремонт? – предложил Петляков.
Серьезных разговоров он никогда не начинал в лоб, а предпочитал приступать к ним с небольшой разминки.
Федосеев лишь отмахнулся:
– Не стоит! Чего напрягаться. Квартира-то государственная. Кому нужно, пусть тот и сделает. Так что там у тебя?
– У меня есть информация, что Николаев собирается устранить Шевцова и даже нанял для этого человека.
– Вот как? – заинтересованно переспросил Федосеев. – Насколько она достоверная?
Раскрыв кожаный портфель, Петляков выложил диск.
– Информация самая что ни на есть правдивая. Послушаешь этот диск и сам все поймешь.
– Что ты хочешь? Чтобы мы арестовали Николаева? – удивленно спросил Федосеев.
– Возможно?
Федосеев отрицательно покачал головой:
– У нас для этого нет никаких оснований. Самое большее, что мы можем сделать, так это задержать его на сутки, а там любой адвокат его вытащит. А еще и телегу на нас в прокуратуру напишет за произвол.
– Но ты-то сам понимаешь, что дело серьез-ное, что подобные люди так просто обещаний не дают.
– Я-то понимаю.
– За устранение Шевцова киллеру уже выплачен аванс.
– Ах, вот как. Вижу, что дело зашло уже достаточно далеко. А не проще ли Шевцову самому разобраться со своим обидчиком?
– Непроще. Кто-то очень сильно его пасет. Не исключаю, что и записывают. Так что каждый его шаг находится под наблюдением. Что-то ведь можно придумать? Ну, хотя бы как-то вывести из дела Николаева и исполнителя.