– Вы сами должны понимать, что существуют военные тайны.
– Но это еще не все, Фрол Эдуардович. При написании автобиографии вы почему-то пропустили свою срочную службу. А ведь в армию вы пошли после второго курса.
Пожав плечами, Маковский ответил равнодушным голосом:
– Просто подумал: кого могут интересовать такие незначительные эпизоды моей биографии?
– Вы прибедняетесь, Фрол Эдуардович, не такие уж они и незначительные. Не каждому приходилось служить в спецподразделениях. Бы-ли инструктором по подрывному делу. Уверен, что в вашей биографии немало боевых страниц.
Лицо Маковского помрачнело. В какой-то момент Петлякову даже показалось, что заместитель генерального укажет ему на дверь. Но уже в следующую секунду глубокая морщина на его лбу разгладилась.
Заговорил он негромко и приветливо, как если бы беседовал с другом:
– Было такое дело. Но не хотел рассказывать. Это не самое приятное воспоминание в моей жизни.
– Анкета требовала искренности. Так что у меня был повод подозревать вас.
– Спасибо за откровенность. Это будет для меня хорошим уроком.
Прощаясь, Вадим крепко пожал руку Маковскому. Вышел в коридор, попытался уловить в себе какие-нибудь душевные изменения. Ровным счетом ничего! Легче не сделалось. Даже как будто бы стало тягостнее, как если бы взвалил на себя очередное бремя.
– Чем больше я об этом думаю, тем больше возникает вопросов, – проговорил Чалый. – Куда-то исчез этот Мельник. О нем вообще никто не слышал. Шевцова тоже нигде нет. Непонятно, не то жив, не то мертв. Я тут созвонился с Николаевым, так он мне сказал, что от моего имени какой-то фраер вел с ним базар, что была попытка устранить Шевцова. Вот толь-ко осечка вышла. Живучим он оказался. Не нравится мне все это! Меня держат или за лоха, к чему я не привык, или пытаются развести на серьезные деньги.
После выхода из следственного изолятора Чалый перебрался в Подмосковье, где милиция, по его мнению, не так зверствовала. Следовало обдумать сложившуюся ситуацию, чтобы знать, как поступать дальше.
Не любивший суеты и многолюдья, законный поселился на окраине поселка в небольшом деревянном доме с большим участком. Едва ли не ежедневно к покосившейся калитке подъезжали, на удивление соседей, дорогие иномарки, и сельчанам оставалось только гадать, что за странный сосед обосновался на их богом забытой улице.
Привольная жизнь приходилась Чалому по вкусу: особенно хороши были папиросы, выкуренные перед сном. Устроившись на крылечке, он выдыхал дым в направлении полной луны и был почти счастлив, если не считать того недоразумения, что приключилось с ним несколько дней назад.
Вопросов было много, и на них следовало отыскать правильный ответ. Его собеседником был Некрас Черный, в миру Иван Васильевич Чернов, подельник, которому он доверял всецело. Именно ему он направил маляву, чтобы тот узнал, кто такой Мельник. А судя по тому, что разузнал Некрас, его не существовало совсем или чина он был столь незначительного, что о нем никто не слышал.
– А может, контора в игре? – предположил Некрас Черный. – Им ведь и не такие рамсы приходится раскидывать.
– И дернуло меня с этим Николаевым связаться! Я вот с тобой сейчас базарю, а меня колотунец изнутри жрет! – пожаловался Чалый. – А тут еще и «мясник»… Если нам и в самом деле контора на «хвост» села, так они рано или поздно до всего доберутся. Работать они умеют… Каюк нам всем придет! Уж как мне неохота в чалкину деревню снова топать, если бы ты только знал… Отпарил я свое!
– Гасить нужно «мясника»! – просто предложил Некрас Черный, сузив глаза. – На нем столько краски, что он за десять жизней не отмоется. А потом, если до него доберутся и он колонется, так нам с тобой не жить! Если не контора, так свои замочат!
– Вот ты этим делом и займись, – одобрительно кивнул Чалый.
Впервые за последние дни он испытал облегчение.
* * *
– Дело взято под личный контроль минист-ра. – В трубке послышались рычащие интонации. – Вы сами прекрасно представляете, чем это для вас может закончиться.
Окажись Степанов наедине с обладателем рокочущего голоса, так вытянулся бы в струнку, демонстрируя послушание и готовность выполнить любой приказ. С людьми подобного ранга не шутят. Но сейчас, находясь в собственном кабинете, он мог позволить себе любую вольность: откинувшись на спинку стула, он демонстративно положил ноги на небольшой старенький диванчик. Голос его при этом был преисполнен решимости, так что подобный поступок можно было воспринимать как лицедейство. «Вы меня, товарищ полковник, едва ли не по матушке кроете, думаете, что я, приняв стойку «смирно», стою с телефонной трубкой в руках, а я вам фигу в кармане кручу».
Капитан Кудрявцев лишь усмехался, наблюдая за лицедейством своего друга. Перевоспитать майора было невозможно, и даже удивительно, как он сумел получить большую звезду при его страсти к откровенному анархизму. Но работать Степанов умел, а потому начальство легко прощало некоторые шероховатости его характера.
– Так точно, товарищ полковник. Сделаю все возможное.
Последние слова были прерваны короткими гудками, что совершенно не расстроило Степанова. Не хочет начальство говорить, так это его воля. Хотя и жаль, только ноги на диван закинул, чтобы принять подходящее положение для беседы, а он уже отключился.
– Увидел бы полковник, как ты с ним разговариваешь, так он бы тебя в позу поставил, – хмыкнул Кудрявцев.
– И слава богу, что не видел, – буркнул майор Степанов. – Так что там у тебя по Шевцову? – принял он первоначальное положение: ноги под столом, руки сцеплены в замок, обыкновенный среднестатистический служащий.
– Точных данных о том, как он сколотил свое состояние, не имеется. Известно лишь одно, что еще лет десять назад он был хозяином маленькой фирмы, в которой, кроме него, числилось всего три человека.
– Чем они занимались?
– Продавали компьютеры, разную вычислительную технику. Конкуренция было очень существенная. Тогда они едва сводили концы с концами. Все переменилось в одночасье. Рядовая фирмочка, каких в стране была не одна тысяча, вдруг переросла в крупное предприятие, а сам Шевцов сделался весьма солидным человеком с многомиллионным состоянием. Еще тогда возникло подозрение, что криминал отмывал через него деньги. По этому делу даже проводилось расследование, но доказать так ничего и не смогли. Потом каким-то образом, будто бы по какой-то команде, от Шевцова отстали и налоговая служба, и прокуратура, а он продолжил развиваться дальше. С каждым годом его капитал все более укреплялся, и к сегодняшнему дню Шевцов входит в двадцатку самых богатых людей России…
– Вот оно даже как.
– …хотя предпочитает не выпячивать свое состояние: ни яхт, ни дворцов не покупает, держится довольно скромно, что, впрочем, не мешает ему быть сильным руководителем. За последние годы он поднялся очень высоко, даже непонятно, кто осмелился поднять на него руку. Шевцов вхож в финансовую элиту, у них там своеобразный клуб миллиардеров. Живут между собой не очень дружно, постоянно что-то делят. Но как только ощущают со стороны правительства какое-то давление на свой бизнес, тотчас объединяются и начинают действовать сообща.