– А еще вчера на стрельбище ходил.
Вот здесь «мясник» не соврал: у Чумы была едва ли не патологическая тяга к оружию, и все свободное время он проводил в тире.
– Тут такое дело. Нужно встретиться.
– Есть тема?
– Да. Обговорим на месте. Не тот случай, чтобы перетирать ее по телефону.
– Хорошо. Когда именно?
– Давай часа через два. Устраивает?
– Время подходящее. Условия?
– В этот раз будет больше на пять штук. Не возражаешь? – пошутил Чалый.
– Кто же будет против такого возражать? – В голосе Константина прозвучали самодоволь-ные нотки.
– Но прийти я не смогу, вместо меня будет Некрас Черный. Ну, да ты его знаешь! Он тебе все и растолкует. Встречаемся на нашем месте.
– Хорошо.
Константин Чумаков считал себя незаменимой фигурой. В чем-то даже ключевой, потому что от его точного выстрела зависела жизнь человека, а порой и судьба криминальной войны. Чумаков называл себя не иначе как Ликвидатор. От этого слова, по его собственному признанию, веяло нешуточной романтикой. Точно такой же, как от слова «конкистадор». Если разбираться всерьез, то в чем-то он был даже покруче: конкистадоры, славные ребята, действовали сообща, вырезая доверчивых туземцев, он же предпочитал работать в одиночестве. Но конечные цели их были похожими: каждым точным выстрелом они расчищали территорию для добра.
Для Чалого и остальных Константин Чумаков был просто «мясником», готовым за вознаграждение выполнить самую грязную работу, на которую никогда не согласится любой уважающий себя бродяга.
Положив трубку, Чалый посмотрел на Некраса, сидящего напротив.
– Теперь твоя очередь, браток.
Едва кивнув, Некрас Черный произнес:
– Все будет путем!
* * *
Мысль о предстоящем заказе настраивала на благодушный лад. Всего-то один точный выстрел – и следующие полгода можно будет не думать о хлебе насущном. Все мысли будут вертеться вокруг того, как потратить целый ворох «зелени». Предварительные планы уже имеются: съездить в Таиланд, где можно заняться сексуальным туризмом. Кто побывал в этих благодатных краях, тот рассказывает невероятные вещи!
Впрочем, это лучше увидеть.
– Привет, Чума, – присел рядом на скамейку Некрас Черный, – давно ждешь? Кажется, я не опоздал, – глянул он на часы.
– Ты вовремя. Я просто пришел пораньше. – Красноречивым взглядом Константин обвел небольшой, но очень зеленый садик. – Приятно посидеть в тиши. Так что там по заказу? – старался спрятать Чума нарастающее возбуждение.
– Нужно убрать вот этого человека.
Сунув руку в накладной карман легкой куртки, Некрас вытащил небольшую фотографию.
Всегда интересно впервые смотреть на буду-щую жертву. Он еще живет, строит планы на бли-жайшее и далекое будущее, быть может, даже в эту минуту милуется с женщиной или смеется и совершенно не подозревает о том, что часы его уже сочтены и скоро его лоб будет находиться в перекрестье снайперской винтовки.
– Это же… – Чума поднял на Некраса удивленный взгляд.
Договорить Чума не успел. Негромко щелкнуло выкидное лезвие, и Черный, развернувшись, точным ударом саданул в левую часть груди. Чума как-то сразу обмяк и выронил из ослабевшей ладони фотографию.
Подобрав снимок, Некрас встал со скамьи и неспешно затопал к выходу, не пожелав обернуться на торчавший из груди нож.
* * *
Парикмахерский салон не самое богатое место в Москве: как говорится, миллионов не заработаешь, будь доволен тем, что жалует постоянный клиент. Но зато салон располагался близко от дома, и в хорошую погоду всегда приятно пройтись пешком. В этот раз Лариса освободилась пораньше, хотелось отдохнуть и привести себя в порядок.
Посмотрела на себя в зеркало. Тщательно причесалась, закрепив прическу лаком.
Сейчас она себе нравилась. А ведь бывали моменты, когда просто не хотелось смотреть на свое отражение. Женщина должна источать уверенность, вот как сейчас! Так что это состояние нужно запомнить и сохранить хотя бы до встречи с Шевцовым.
Вчера вечером он неожиданно позвонил, но голос его был какой-то встревоженный, что ли. Лариса предложила встретиться, но он сослался на занятость. Впрочем, в этом не было ничего настораживающего, Семен и раньше был не особенно любезен.
Попрощавшись, Лариса вышла из салона и пошла в сторону дома. В душе зародилась бес-причинная тревога. Может, это оттого, что она никак не может разобраться со своими мужиками?
Второй день Лариса не могла дозвониться до Николаева. Странный он человек: то прохода не давал, а то вдруг стал недоступен, как если бы переселился на другую планету. А может, он просто хотел от нее отделаться? Так почему бы не сказать об этом? Или он думает, что она из тех женщин, что будет искать с ним встречи, названивать ему, просить пожалеть?
Вот ведь как складывается судьба: то ни одного мужика не было, а то сразу два. И каких! Оба богатые да влиятельные! Попробуй тут определиться с окончательным выбором.
В раздумьях она подошла к дому. Привычно отомкнула дверь подъезда, поднялась на этаж. На лестничной площадке стояли три больших коробки. А это что еще за новость? Кто-то переезжает, что ли? Дай людям волю, так они весь подъезд заставят своим хламом.
Сначала надо хотя бы принять душ, а там уже решить, как ей поступать дальше со своими кавалерами. Вот будет смеху, если ее мужички когда-нибудь столкнутся у нее в квартире.
Ткнув ключ в замочную скважину, Лариса вдруг с удивлением обнаружила, что он не проходит. А это что еще за чертовщина! И тут она увидела, что замок на двери был другой.
– Лариса, – услышала она за спиной негромкий мягкий баритон.
Повернувшись, она увидела молодого мужчину.
– Вы меня?
Сейчас она выглядела очень нелепой, крайне растерянной, но ничего не могла с собой поделать.
– Вас… Семен Валентинович просил сказать вам, чтобы вы больше сюда не приходили. Мы поменяли замок…
– Но…
– Это я вам советую для вашего же блага.
– Но что произошло?
– А вы не догадываетесь?
Следовало разыграть полнейшую дуру. Может, все-таки проскочит!
– Конечно же, нет!
– Семену Валентиновичу стало известно, что вы встречаетесь с Николаевым. И он сказал, что желает вам обоим счастья.
В горле застрял острый комок. Потребовалось время, чтобы от него избавиться. Легкой походкой мужчина уже спускался по лестнице.
– Ах, вот оно что… Это очень благородно с его стороны, – не удержалась Лариса от сарказма. – Но ведь там мои вещи, как же быть с ними?