– А с коробкой как быть? – спросила Ева-Лотта. – Не можем же мы так запросто идти с ней по улице. И где мы её спрячем?

После небольшого совещания было решено, что Андерс отнесёт коробку с драгоценностями в штаб на чердак, а Калле и Ева-Лотта тем временем пойдут разыскивать Бьёрка.

Андерс снял рубашку и завернул в неё коробку. С лопатой в одной руке и завёрнутой в рубашку коробкой в другой он собрался в обратный путь.

– Если кто встретится, обязательно подумает, что я ходил копать червей, – сказал он с надеждой.

Калле захлопнул дверь.

– Жаль только одного, – вздохнул он.

– Чего? – спросила Ева-Лотта.

– Что нельзя посмотреть на лицо дяди Эйнара, когда он придёт за коробкой!

– Да, я бы за это дорого дала, – согласилась Ева-Лотта.

В полицейском участке царили спокойствие и тишина. Дежурный сидел и решал кроссворд, словно никаких преступлений и в помине не существует.

– Можно увидеть полицейского Бьёрка? – Калле вежливо поклонился.

– Он в командировке, вернётся завтра. Ты не можешь назвать мифологическое чудовище из шести букв?

Полицейский, кусая карандаш, с надеждой посмотрел на Калле.

– Нет. Я пришёл сюда совсем по другому делу, – сказал Калле.

– Так Бьёрк будет завтра утром. Послушай, а женщину-воина из восьми букв?

– Ева-Лотта, – ответил Калле. – Спасибо, до свидания. Мы завтра опять придём!

Калле потащил за собой Еву-Лотту.

– Не станешь же ты разговаривать о серьёзных вещах с чудаком, для которого всего важнее на свете мифологические чудовища!

Ева-Лотта была того же мнения. Оба решили, что ничего страшного не произойдёт, если они заявят в полицию завтра. Ведь дядя Эйнар в целости и сохранности лежит в своей постели.

– А вон Крук стоит около часовой мастерской, – прошептал Калле Еве-Лотте. – Ты когда-нибудь видала такую рожу?

– Здорово, что жулики друг друга секут. Совсем как в поговорке: «Когда невинность спит, ангелы стоят на страже»!

Калле согнул руку в локте и потрогал мускулы.

– Зато завтра, Ева-Лотта, завтра нам предстоит бой не на жизнь, а на смерть!

12

День обещал быть на редкость жарким. Левкои в саду булочника уже с утра поникли, воздух застыл, ни ветерка, и даже Туссе предпочёл укрыться в тени, на веранде, где Фрида торопилась накрыть стол к завтраку.

Прибежала Ева-Лотта в ночной рубашке, с отпечатком подушки на щеке.

– Ты не знаешь, дядя Эйнар проснулся?

Фрида ответила с загадочным видом:

– Ты спроси лучше, спал ли он! В том-то и дело, что господин Линдеберг даже не ложился этой ночью.

Ева-Лотта вытаращила глаза.

– Что ты говоришь? Откуда ты знаешь?

– Знаю, я только что там была с горячей водой для бритья. Комната пуста, а кровать, как постелила я её вчера, когда он вышел, так и осталась. Ему ведь вечером лучше стало.

– Как, он вчера вечером выходил? Уже после того, как я легла? – Ева-Лотта взволнованно схватила Фриду за руку.

– Ну конечно! Должно быть, из-за того письма… Ой батюшки, я же и соль и сахар забыла!

– Какое письмо? Ой, Фрида, подожди! О каком письме ты говоришь? – Ева-Лотта дёрнула Фриду за руку.

– Просто ужасно, до чего ты любопытна, Ева-Лотта! Понятия не имею, что это за письмо, я чужих писем не читаю. Когда я принесла молоко вчера вечером, у калитки стояли двое. Они меня попросили передать письмо господину Линдебергу. Я, конечно, передала. А он, как прочёл, тут же и выздоровел!

Минуту спустя Ева-Лотта была одета, а ещё через минуту примчалась к Калле. Андерс был уже там.

– Что делать? Дядя Эйнар исчез! А мы его ещё не арестовали!

Сообщение Евы-Лотты поразило друзей, как гром среди ясного неба.

– Ну вот, я так и думал, – пробурчал наконец Андерс. – Совсем как весной, помните, когда щука клюнула, а потом в последний момент сорвалась.

– Спокойно! Не горячиться! – призвал Калле… нет, не Калле, а знаменитый сыщик Блюмквист, который вынырнул вдруг и вмешался в разговор. – Сейчас надо действовать планомерно. Прежде всего произведём домашний обыск у Линдеберга, то есть у дяди Эйнара.

На всякий случай Калле пошёл проверить, не стоят ли Крук или Редиг на своём посту на тротуаре. Но дозор, очевидно, был снят.

– Постель нетронута, чемодан на месте, – отметил Калле, когда они прокрались в комнату дяди Эйнара. – Всё выглядит так, словно он думает вернуться. Но, разумеется, это может быть и уловкой.

Андерс и Ева-Лотта сидели на кровати и мрачно глядели перед собой.

– Нет, наверное, он не вернётся больше, – сказала Ева-Лотта. – Хорошо, хоть мы драгоценности спасли.

Калле шнырял по комнате, заглядывая во все углы и закоулки. Корзинка для бумаг! Ну конечно же! Азбука сыскного дела! В корзине лежали коробки из-под сигарет, несколько обгорелых спичек и старая газета. И ещё целая куча мелких-мелких клочков бумаги. Калле свистнул.

– Сейчас головоломку будем решать, – сказал он.

Собрав все клочки, Калле разложил их на письменном столе. Андерс и Ева-Лотта, заинтересовавшись, подошли поближе.

– Ты думаешь, это письмо? – спросила Ева-Лотта.

– А вот мы сейчас посмотрим.

Калле перекладывал клочки – получались слова.

Ну конечно, письмо! Вскоре головоломка была решена. Все трое нетерпеливо склонились над ней и прочли:

«Эйнар, дружище! Мы с Кривоносом всё обдумали. Давай поделимся! Ты, конечно, вёл себя как свинья, и будь у нас побольше времени, мы бы выжали из тебя всё целиком. Но мы решили – давай делиться. Так лучше для нас всех, а особенно для тебя. Надеюсь, ты понимаешь. Но помни, никаких штучек! Вздумаешь нас опять водить за нос – живому тебе не быть, так и знай. В этот раз играем без дураков. Ждём тебя у калитки. Живо давай сюда со всеми побрякушками, и мы тут же уберёмся подальше.