Логично было бы рассредоточиться – распылить силы преследователей, но все вышло по-иному. Беглецы словно несмышленый выводок, тянулись гуськом за рослым негром, который, не зная усталости, уводил их как можно дальше от базы.
Заметив группу преследователей, которая догоняла их на джипе, негр дал знак разбегаться. Юрьев хотел срезать их одной пулеметной очередью, но потом раздумал. Только теперь и начинается настоящая охота. Он приказал остановить машину, скомандовал перекур, а когда беглецы удалились на порядочное расстояние, Юрьев сказал одному из наемников:
– Первого убьешь ты. Близко подъезжать не будем, нужно привыкать стрелять издалека.
Несколько минут понадобилось, чтобы отыскать первого. Это был испанец Диего. Красавец брюнет, он, конечно, не одну женщину свел с ума обжигающей улыбкой и шальным взглядом темных, бархатистых глаз.
Все! Рыдайте, красавицы…
Короткая очередь, и Диего упал, раскинув руки.
– Теперь ты, – сказал Юрьев негру, сидевшему на корточках у самого борта.
– Слушаюсь, сэр.
Вторым был метис. Он уткнулся в землю сразу, едва лишь негр нажал на гашетку. Белая рубаха окрасилась кровью и стала красной.
Потом был третий, четвертый. Оставался пятый – негр Майкл. Еще вчера Сержант симпатизировал этому добродушному верзиле, игравшему когда-то в университетской баскетбольной команде. Сейчас он не чувствовал к нему ничего – разве можно жалеть гусеницу, попавшую под ботинок. Сержант посмотрел на Майкла через мушку прицела. Негр легко преодолевал огромные валуны, делал стремительные перебежки, прятался в расщелинах и бежал, бежал. Однако во все стороны тянулась все та же выжженная пустыня, и некуда было деться от джипа, в котором злобились вооруженные наемники.
Секунду Юрьев медлил, а потом нажал на гашетку. Харкнул пулемет и изрыгнул из горячего жерла жалящую смерть.
Юрьев вспомнил про это мимоходом и тотчас забыл, как бывает, когда заботы сегодняшнего дня вытесняют вчерашнюю давность. Здесь не каменная пустыня, которая просматривалась из конца в конец за десяток километров. Здесь лес, где под каждым кустом могла затаиться смерть. Юрьев шел, ведомый каким-то неведомым чувством, которое пробуждалось в нем всякий раз в сложных ситуациях, и это чувство подсказывало ему, что он не должен умереть сейчас. Оно выверяло каждый его шаг. И в случае опасности – он это знал – именно оно заставит его мгновенно выхватить из кобуры пистолет.
Через километр начинались минные ловушки. Но Юрьев был уверен, что до них Валет добраться не успел. Наверняка спрятался где-то неподалеку, и не исключено, что наблюдает за каждым их шагом, держа их на мушке короткоствольного автомата. Юрьев понимал, что стрелять Валет будет именно в него, только в этом случае у парня появится шанс выжить. Выстрел должен быть смертельным, иначе второго ему уже просто не сделать.
За спиной сухо треснула ветка, и Юрьев в который раз пожалел, что взял Лешего, тот, как нарочно, старался шумнуть – цеплялся за коряги, наступал на сушняк и втихую матерился. Если бы это были джунгли, то любой такой треск одному из них мог бы стоить жизни. Но Юрьев даже не оборачивался назад, чувство, которое пробуждалось в нем в такие минуты, заставляло смотреть только вперед. Валет был где-то здесь, и Юрьев даже пригнул голову, чтобы стать наименее уязвимым. Если бы это было в его власти, он сжался бы в комок.
Раздался выстрел.
Юрьев ощутил кожей тепло от пролетавшей мимо щеки пули. Первого выстрела он и ждал. Юрьев только молил Христа, чтобы выстрел не оказался для него смертельным, потому что был уверен – вторым выстрелит сам. Юрьев отрабатывал этот прием тысячи раз, тренировал руку годами, стреляя на звук. Он добился того, что с точностью до сантиметра мог определить место, откуда был произведен выстрел. И сейчас рука, независимо от его воли, мгновенно извлекла пистолет, и в следующую секунду он нажал на курок.
«Неужели промахнулся?» – удивился Юрьев, но вслед за тем услышал звук падающего тела.
Валет лежал, скрючившись в комок. Пуля угодила в брюшную полость – кровь хлестала на желтые одуванчики. Он погиб точно так же, как в далекой Америке красавец Диего. И только немногие умирали так, как негр Майкл.
Перевернув мертвое тело, Сержант поймал себя на том, что остался доволен выстрелом. Странно было другое: почему Валет не упал сразу? Может, душа не желала расставаться с грешным телом? Вот и все, Валет… Ни имени, ни фамилии. Впрочем, сейчас это для него не имело никакого значения. Таких безымянных парней на его веку было немало. Он даже не помнит их лиц.
Через час все собрались на базе – не было обычных разговоров, отсутствовал смех. Эти три смерти не прошли бесследно ни для кого. Глупо сейчас было бы собирать всех вместе и читать очередную проповедь. Пусть знают, киллер – это не романтическая прогулка.
Более жестокой профессии Юрьев не знал.
База опустела. Юрьев вышел в лес. Тихо вокруг. Он вдруг почувствовал себя усталым, как будто сразу постарел лет на десять. А может, и вправду сдавать стал? Раньше, помнится, был менее сентиментален, когда случалось нажимать на курок. И забывал сразу, словно не человека убивал, а пальцем муху по стеклу размазывал.
Из леса Юрьев вернулся с грибами. Насобирал целое лукошко, и одни белые! Оно и понятно. Грибников здесь не водится. Надо будет сказать, чтобы зажарили с картошкой, и еще сметанкой бы залить. Юрьев вспомнил, как скучал в Африке именно по жареным грибам, ему даже снился их вкус. Он слышал их мягкое похрумкивание, ощущал грибной запах и просыпался оттого, что захлебывался слюной.
На базе по-прежнему было тихо. Она словно вымерла, только в крайнем домике, где прежде жил Валет, звучала негромко гитара. Леший пел…
Юрьев прислушался. Песни были блатные, грубые, но Леший исполнял их с душой, да и голос был подходящий – с тоскливой хрипотцой. Отпевает своего приятеля, подумал Юрьев. И когда Леший умолк, Сержант прошел к себе в дом.
Завтра обычный день.
За это время Светлана почти не изменилась. Цвет кожи, фигура, роскошные волосы – все было при ней! Годы словно бы щадили ее. Варяг купил для нее за городом небольшой дом и строго-настрого наказал не выходить просто так. Все, что было нужно, доставлялось, но это ее пристанище напоминало ей тюрьму.
Когда Света говорила Варягу об этом, он выходил из себя:
– Да ты представления не имеешь, что такое тюрьма! Это когда двадцать рыл живут в одной камере и ненавидят друг друга. Это когда прогулочный двор на десяток шагов. Это когда на этапах тебя ставят на коленки и ты не смеешь даже повернуться! Вот что такое тюрьма! Ты здесь живешь, как королева!
– Но я лишена свободы.
– Свобода может обернуться несвободой! Хочешь, чтобы тебя зарыли живой в лесу? Ты представить себе не можешь, какая идет игра! Думаешь, я изменил внешность кокетства ради? Для всех ты исчезла, и, если появишься, я не смогу тебе помочь, мне самому могут отвернуть голову! Я и так действую на свой страх и риск, когда прячу тебя здесь… Люди, которые привозят тебе продукты, работают лично на меня. Они мне обязаны и преданы. Тебе достаточно только слово сказать, чтобы к твоему столу привезли все, что пожелаешь.