— А вы платите, Григорий Юрьевич? Григорий Юрьевич неожиданно улыбнулся — широко, по-детски.
— Скрывать не буду, плачу. Но делаю я это добровольно, потому что требовать этого с меня никто не может. Я со всеми рассчитался. А деньги я отправляю в пермскую колонию строгого режима, где парился десять лет. Это можно считать как спонсорскую помощь. Я богат, и мне это ничего не стоит. Говорю тебе как на исповеди. У тебя еще есть ко мне вопросы, гражданин начальник? А то мне сейчас в офис нужно ехать. Вагон с обувью отправлять надо. Терплю убытки каждый час простоя.
Оснований сомневаться в искренности слов Кота у Григория не было, скорее всего он действительно говорил правду.
— В каких отношениях вы с Валентином Петровичем Тузовым?
— Мир законных невелик. Если я кого-то не знаю лично, то обязательно слышал о нем. А с Валей мы и вовсе были друзьями. Врать не хочу. Да ты, наверное, не с пустыми руками ко мне пришел, знаешь, что я с ним вместе под Соликамском чалился. Там и сошлись.
— А где он сейчас?
Лицо Кота напряглось.
— Этого я не знаю… Хотя, честно говоря, очень хотел бы знать. Я бы его перетащил сюда. Может быть, вместе что-нибудь замутили. Я его знал как делового человека, с Каткой. Он исчез… его просто не стало, и все! С нашим братом это бывает. Как он откинулся с кичи, я пытался наводить о нем справки, интересовался, где он, но никто ничего не знает. Может быть, его какие-нибудь залетные уделали, а потом закопали где-нибудь. Не тереби душу, не знаю! Отдал бы половину своего состояния, чтобы узнать.
— Значит, к криминалу ты не имеешь никакого отношения? — задумчиво спросил Шибанов.
Неожиданно Кот рассмеялся и, утерев ладонью проступившую слезу, сказал:
— Мои прежние кореша будут смеяться, но я даже от налогов не бегаю и плачу все по полной программе до самого последнего шиллинга. И это вор! Скажи мне, разве не смешно? Западная Европа кого угодно перекует. А ты спроси, что думают обо мне мои соседи? Они считают, что я воплощение добродетели — вежлив, обходителен. Видели бы они меня в тот момент, когда я опускал «петухов». Ну, будем считать, что наш разговор закончен? — посмотрел Кот на часы.
— У меня еще один вопрос.
— Как все-таки эти российские легавые умеют досаждать! — почти обрадованно воскликнул Котов. — Австрийские полицейские просто так порог не переступят, не говоря уже о том, чтобы вопросы задавать. А я сижу здесь, слушаю тебя, чуть ли не ублажаю. Ладно, что там у тебя еще?
— С месяц назад было ограблено управление ВОХРа, пропало более сотни «стволов». Не исключено, что часть оружия может пойти за рубеж. Здесь ценятся хорошие винтовки. А потом, для тех, кто этим занимается, это очень неплохой бизнес. У нас есть основания подозревать тебя… На заре своей криминальной карьеры ты занимался продажей оружия.
Кот ухмыльнулся. Пренебрежительно получилось. Зло.
— Ты знаешь, сколько стоит этот дом? — спросил Кот, подняв глаза кверху. Его правая рука красноречиво обвела стены.
— Ну… Я не особо ориентируюсь в недвижимости. Наверное, тысяч триста, максимум четыреста.
— А десять миллионов баксов не хочешь! — почти с вызовом отвечал Кот. — У меня здесь только одной земли лимона на четыре будет! Я уж не говорю про аппаратуру и всякие защитные примочки, которыми напичкан дом. А ты мне говоришь, триста тысяч. Так вот я тебе отвечу не как бывший зэк, а как бизнесмен, мне невыгодно связываться с сотней «стволов» хотя бы потому, что навар от них, в сравнении с моими доходами, будет небольшой. Я уж не говорю про риск тащить их сквозь несколько границ. Сейчас я без хлопот переправлю вагон обуви и получу полмиллиона баксов вполне легально. Вот так-то! А теперь извини, мне надо идти, — развел он руками, — все-таки я работаю не один, а с партнерами, и мне бы не хотелось их подставлять. И потом, ты думаешь, мне так хочется сидеть в местной тюрьме? Хотя она по сравнению с нашей и санаторий, но я вот так насиделся! — очень наглядно провел он большим пальцем по горлу. — Как говорится, за троих. Провожать не буду, доберешься сам. Дружок твой в машине уже затосковал, поди.
Крылов еще раз просмотрел все видеозаписи. Налетчиков он видел лишь в спину, два раза камера зафиксировала их в профиль, что тоже ничего не дает — они были в масках, три человека. Двое сжимали в руках «кипарисы», которые легко можно было спрятать под любой одеждой, а вот у третьего обрез. Стрелял именно этот, с обрезом. И вел он себя как старший, слегка помахивая стволом. И что самое досадное, отсутствовали даже характерные жесты, по которым можно было бы опознать преступников. Ровным счетом ничего запоминающегося. Так себя вести может едва ли не каждый десятый житель Москвы, но не записывать же всех в преступники.
Что-то тут не вязалось. Преступление было совершено в тех комнатах, где отсутствовали видеоглазки. Итак, что мы видим: грабители идут по коридору, загружаются «стволами» и уходят, осторожно закрыв за собой дверь. Но почему же нет того важного момента, как они вошли в помещение? Как будто кто-то специально отключил эту систему на время, а потом вновь включил.
Это можно принять за обыкновенную халатность, даже за неуважение к технике, но также и за преднамеренное выведение видеосистемы из строя. Федосеев объяснял, что она и раньше барахлила, но почему сбой произошел в самый канун ограбления?
Интуиция подсказывала Крылову, что назревают малоприятные события.
Подняв трубку телефона, Крылов набрал нужный номер:
— Как дела у Маркелова?
— Его держат плотно, — раздался голос, — обложили со всех сторон.
Провожают его на работу и встречают.
— Хорошо, смотрите, чтобы никаких срывов. Я этого не люблю.
Контакты Федосеева ничего не дали, и Маркелов оставался единственной ниточкой, которая могла бы вывести на след налетчиков.
* * *
У Захара Маркелова был выходной. Он собирался провести его на высоком уровне, в первую очередь взбодрить Инну, которая в последние дни выглядела совсем потерянной. Можно будет зайти в ресторан, оттянуться на полную катушку с какими-нибудь развлечениями типа боулинга, танца живота или еще какого экзотического шоу. Слава богу, каждый кабак переполнен подобными изысками.
«Восьмерка» стояла на прежнем месте, как и обычно, мотор негромко тарахтел, выплевывая из металлического желудка клубы серого дыма. Захар начинал привыкать к своему сопровождению, и когда вчера не обнаружил его, даже как будто бы обиделся — потеряли, стало быть, к нему интерес. Но машина объявилась позже, пристав к нему по пути, и Маркелов успокоился. А из этого следовало сделать вывод, что они довольно-таки хорошо изучили его маршрут и могли примерно предположить, где он окажется в каждую следующую минуту.