Он одарил меня этой своей широченной успокоительной улыбкой, которая творила с моим сердцем черт-те что.
— У меня избирательный слух, детка. — Кэм положил руку на мое бедро, подтягивая меня поближе. — Это хорошо, иначе мои мозги из ушей бы вытекли. Я и не знал, что человеческое существо способно произносить так много слов в минуту.
Я посмотрела на друзей, глядящих на нас с лукавыми ухмылками.
— Мы с Кэмом только что разошлись.
Кэм рассмеялся и еще крепче притиснул меня к своему боку.
Я зашипела, пытаясь высвободиться:
— Что ты делаешь?
— Схожусь с тобой опять.
От едва сдерживаемых смешков мои щеки покраснели. О господи, мы устроили шоу «очаровашки» перед всей честной компанией. Я взглянула на Джосс. Она, понятное дело, буквально сияла. Выиграть этот раунд было невозможно, но я могла хотя бы снизить градус очаровательности.
— Ладно, — нелюбезно буркнула я, расслабляясь в его руках.
Элоди и Кларк, которым Кэма представили всего три минуты назад, начали забрасывать его вопросами о том, каково быть графическим дизайнером, каково вырасти в Лонгниддри, о его родителях, пока я наконец не оставила его и Коула и не устроила побег вместе с Ханной. Не ощущая во взгляде Джосс особенно горячего интереса, я решила, что она просто рада за нас с Кэмом, а детали ее не волнуют. Элли же — иная история: она хотела знать абсолютно все, буравила меня взглядом, и я почти слышала телепатические приказы посмотреть на нее, поэтому я начала поглядывать на Ханну, посылая, в свою очередь, сигналы «помоги мне».
Моя маленькая спасительница вскочила:
— Мне нужно кое-что показать Джо. Наедине, — подчеркнула она, бросив на сестру взгляд, не оставляющий места для споров. Это она переняла у Элоди.
— Но…
Прежде чем Элли успела сказать еще хоть слово, мы уже вышли из гостиной и, стараясь хихикать потише, ввалились в комнату Ханны.
— Ты лучший друг на свете, — улыбнулась я.
Ханна усмехнулась в ответ и плюхнулась на кровать:
— Ты же знаешь, тебе все равно придется пройти этот инквизиторский допрос.
— Знаю. Просто считаю, что лучше позже, чем раньше.
Внезапно щеки девочки чуть покраснели.
— А он и правда сексуальный.
Смеясь, я уселась рядом с ней, ощущая, как пылает мое собственное лицо при воспоминании о сегодняшнем утре и прошлой ночи.
— Он такой.
— Я не буду спрашивать про Малкольма и все прочее, но… Я слышала, как Элли разговаривала с Джосс, и они в один голос утверждали, что Кэм не твой обычный типаж. Наверное, это неважно, если ты счастлива.
Я любила эту девочку. Искренне и глубоко.
— Сегодня я счастлива. Немного боюсь, но счастлива. Кэм убедил меня сделать что-то ради самой себя, а не ради себя и Коула. — Я припомнила гарантированную безопасность и обеспеченность, ушедшие от меня вместе с Малкольмом вчера вечером, и ощутила укол тревоги. Пытаясь избавиться от нее, я толкнула Ханну плечом: — А как там Марко?
Испустив тяжелейший вздох, Ханна повалилась на спину и уставилась в потолок, избегая моего взгляда.
— Он снова со мной разговаривает.
— Почему ты не особенно восторженно говоришь об этом?
— Потому что этот гад ведет себя, как будто ничего не было, как будто мы просто друзья. Не говоря уже о той девочке из старшего класса, которая всем рассказывает, что целовалась с ним на вечеринке в прошлые выходные. Она очень симпатичная.
— Ну, учитывая, что ты просто красавица, у тебя есть перед ней преимущество. — Ханна издала недоверчивое фырканье, и я потрепала ее по колену. — Однажды ты поглядишь в зеркало и увидишь, о чем я говорю.
— Чокнутую, которой нужно корректировать свои установки?
Я скорчила гримасу:
— Что?
— У меня были неприятности на этой неделе. Мама с папой огорчаются.
Моя болезненно застенчивая Ханна попала в неприятности?
— Что? — повторила я, не веря своим ушам.
— Учитель физкультуры написал на меня жалобу, потому что я отказалась играть в баскетбольной команде девочек против команды мальчиков. Я сказала ему, что научно доказано: мальчики сильнее и быстрее девочек, и выставлять девочек против мальчиков значит обрекать команду девочек на поражение. Он заявил, что я несправедлива к собственному полу. Я возразила, что всего-навсего реалистично подхожу к вопросу и думаю, что он намеренно выстраивает игру в пользу мальчиков. Он пожаловался на меня, и хотя директор велел ему, чтобы отныне все баскетбольные команды на уроках были смешанные, но также вызвал маму и сказал, что мне нужно корректировать свои установки.
Я заметила в ее глазах огорчение и сомнение в себе и, проглотив смешок, покачала головой:
— Что же случилось с ужасной застенчивостью?
Ханна как-то ухитрилась пожать плечами лежа:
— Я просто почувствовала, что застенчивость мне мешает.
— Из-за Марко?
— Нет, не только. Хотя у меня есть впечатление, что я для него недостаточно крута…
— Значит, он идиот.
— Я больше упустила, не вступив в дискуссионный клуб, потому что слишком стеснялась говорить вслух. А я знаю, что в диспутах выступала бы отлично.
— По-моему, мы все это знаем.
Она запустила в меня подушкой и продолжила, как будто я ничего не говорила:
— И я упустила возможность сходить на рождественский бал в этом году, потому что мы с подругами застеснялись идти без парней. А еще я написала стихотворение, которое очень много значит для меня, и хотела отправить его на районный конкурс, но не сделала этого, потому что…
— Слишком застеснялась. — Я снова потрепала ее по колену. — И что? Ты просто проснулась однажды и решила перестать стесняться?
Ханна села, и в ее глазах засветилась недетская мудрость.
— Нет. Я поцеловала мальчика, который мне по-настоящему нравится, а он меня отверг. Если я смогла справиться с этим, то уж наверняка сумею как-нибудь открыть рот перед людьми, с которыми столько лет хожу в одну школу, и сказать то, что хочу сказать.
Я медленно кивнула и ободряюще улыбнулась ей:
— Так, на всякий случай — ты самая крутая личность, какую я знаю.
— Даже круче Кэма?
Кэм, конечно, умен, образован, сексапилен и пляшет только под свою собственную дудку — что да, то да. Он так крут, что помереть не встать, но я не собиралась признавать это перед девочкой-подростком, потерявшей голову от любви, поэтому фыркнула, вставая с кровати:
— Ой да ладно, он только думает, что крут.
— Но он же и правда крутой, разве нет? — усмехнулась через плечо Ханна, открывая дверь спальни.