Нейт изобразил ужасную досаду:
— Дай мне шанс, янки. Я не играл в это раньше.
— Я тоже.
— Ага, но у тебя пальцы тоньше. Они быстрее и ловчее бегают по кнопкам.
Оливия чуть не лопнула от смеха:
— И отмазки у тебя лоховские.
— Чувак, — поддержал ее Коул, разочарованно качая головой.
— Ой да ну тебя, — расстроенно отмахнулся Нейт. — Не надо на меня «чува-акать». — Он сощурился на Оливию: — Ты здесь всего десять минут и уже умудрилась низвергнуть культ героя, складывавшийся месяцами.
— Да ладно, — жизнерадостно возразила Оливия. — Я оказала ребенку услугу. В конце концов, он все равно узнал бы правду.
Скривившись, Нейт повернулся обратно к телевизору:
— Ладно, Лив, приготовься умереть.
— Давай.
Я задумалась, когда же взрослые наконец дадут поиграть Коулу. С другой стороны, глядя на младшего брата, я видела, что ему и так нравится тусоваться с ребятами и слушать пикировку Оливии и Нейта. Я даже заподозрила, что Коул немного втюрился в Оливию, но ни за что бы не стала его смущать вопросами об этом.
Пока они смеялись друг над другом, я встала и тихонько вышла из комнаты, направляясь в спальню Кэма. Мне нужна была передышка, чтобы попытаться уместить в голове, что через пару месяцев я начинаю новую карьеру.
Карьеру.
Потрясенно качая головой, я закрыла дверь, пересекла комнату и осторожно легла на кровать. Устроившись поудобней, скинула туфли. В голове у меня жужжал миллион новых планов.
При звуке открываемой двери я оторвала взгляд от потолка и совсем не удивилась, увидев, что в комнату проскользнул Кэм. Он подошел, сел рядом и улыбнулся мне:
— Ты в порядке?
Я кивнула, протягивая руку, чтобы погладить его по щеке:
— Просто надо было все это переварить.
Он улегся рядом со мной, и я перекатилась к нему, наслаждаясь ощущением его рук, обнимающих меня. Вдохнув запах лосьона после бритья, я потерлась лбом о колючий подбородок Кэма и довольно мурлыкнула:
— Хороший день сегодня.
— Хм, вот не знаю, улучшу я его или испорчу.
Вспомнив последний раз, когда он это говорил, я вся напряглась в ожидании. Тогда я обнаружила в его гостиной дядю Мика и Оливию. Надеюсь, то, что он собирается сообщить сейчас, окажется таким же приятным сюрпризом. Тьфу-тьфу-тьфу!
— Ну-у, давай.
Кэм сделал неторопливый, тщательно отмеренный вдох:
— На прошлой неделе ты сказала, что вам, кажется, пора съехать от мамы, и не знала, как бы это сделать.
— Угу. — Мое хорошее настроение мгновенно испарилось при мысли об этом.
— Мне кажется, у меня есть решение, но я не знаю, как ты к нему отнесешься.
Я молчала, ожидая.
Ладонь Кэма прошлась по моему бедру, и он пробубнил поверх моей головы:
— Переезжайте ко мне. Ты и Коул.
От такого судьбоносного предложения я отпрянула и тут же сморщилась из-за резкой боли в боку. Жестом показав на ребра, чтобы Кэм не подумал, будто я морщусь от перспективы жить с ним, я подняла глаза на его вдруг ставшее неуверенным лицо.
— Ты предлагаешь нам переехать к тебе?
— Ну да. — Он обвел рукой комнату. — Здесь куча места. Это значит, что тебе не придется тревожиться, когда Коул остается в квартире с вашей матерью, но также ты сможешь заглядывать к ней, когда захочешь.
— Но арендная плата… Мамино пособие ее не покроет.
— Продолжай платить за нее. Мы также можем использовать ту квартиру как кладовку.
— Я не смогу платить за две квартиры.
— Тебе и не придется. Я же плачу за эту квартиру — и продолжу платить. Мы просто будем скидываться на еду и повседневные расходы.
Мое сердце заколотилось от такого предложения, чувства (и тело!) кричали «да!» от перспективы просыпаться рядом с ним каждое утро, но разум хотел, чтобы все было понадежнее.
— Мы не можем вот так взять и вторгнуться в твою жизнь, Кэм. Ты ведь не просто зовешь свою девушку переехать к себе. Ты принимаешь и мальчика-подростка.
Моя осторожность вызвала улыбку на его невероятных губах.
— Детка, я уже давно принял мальчика-подростка. Я провожу с ним почти столько же времени, сколько с тобой. Он славный парень. Я люблю его. Я люблю вас обоих. Так как, вы переедете ко мне?
— Ты любишь его?
Он покачал головой при виде моих слез:
— Боже милостивый, до чего я тебя довел.
Я шутливо шлепнула его по руке:
— Не разрушай невероятный романтизм момента.
— Это было «да»?
Съехаться с Кэмероном станет огромным, очень смелым шагом для нас троих, но после всех наших взлетов и падений мы станем сильнее прежнего. Я верила, что в состоянии сделать это, что я готова и что на сей момент такое решение нашей проблемы с мамой — наилучшее.
Я глубже зарылась в грудь Кэма и закрыла глаза, а его руки автоматически сомкнулись плотнее.
— Это было большое жирное «да».
Когда Кэм расслабился, я поняла, насколько нелегко ему дался вопрос, и сокрушительная волна любви накрыла меня. Эта любовь быстро перешла в возбужденное покалывание во всех моих жаждущих местах, и я ощутила жар его тела под футболкой.
— Черт бы побрал эти ребра, — проворчала я хриплым от сексуальной неудовлетворенности голосом.
Поняв, Кэм застонал:
— Детка, не надо. Мне и так тяжело, даже не слыша, что тяжело тебе.
— Я знаю, — печально буркнула я, но мои коварные мысли перетекли в руку, медленно скользнувшую по животу Кэма и погладившую джинсы.
Он резко втянул воздух сквозь зубы, когда я надавила сильнее.
— Ты желаешь меня пытать?
Я покачала головой:
— Если ты согласен на медленное и приятное, — мои пальцы неуклюже расстегнули пуговицу его джинсов, а затем и молнию, — то я могу немного облегчить боль.
— Джо, это необязательно, — запротестовал он, но вышло вяло, и я ощутила, как вздымается и опадает его грудь от возбужденного дыхания.
— А я хочу.
Этого оказалось достаточно, чтобы убедить Кэма, и он помог мне избавить его от оков одежды и нижнего белья. Долгие дни сексуального воздержания предстали передо мной в виде толстого, испещренного венами подрагивающего члена, почти прижатого к животу хозяина. Когда я обхватила член ладонью, Кэм не сдержал стона и запрокинул голову, отдаваясь на милость ощущений.
Крепко сжимая член рукой, я медленно начала ласкать его. Двигаться быстрей я не могла из-за страха потревожить больной бок, и такая томительная скорость оказала на Кэма возбуждающее действие. Я не смотрела на свою руку — вместо этого я разглядывала его лицо. Кэм закрыл глаза, тени от ресниц легли на щеки, на скулах проступил румянец, губы чуть приоткрылись от наслаждения. Господи, как я его хотела.