Если раньше Джастин считал, что сходит с ума, то теперь им определенно завладело настоящее безумие.
Полное и окончательное!
Ему вообще не следовало находиться наедине с ней в темной комнате. Он обязан держать дистанцию и уж точно не поддаваться искушению, ощутить ее мягкие чувственные округлости.
Он даже не мог приписать собственную опрометчивость перебору бренди, напряженно наблюдая, как Элеонора танцует с другими джентльменами, которых, казалось, не меньше легиона, — он просто не успел перехватить ни капли этого живительного напитка. Нет, сегодня его пьянила Элеонора. Та, что с каждым словом бросала ему вызов, отчего в бриджах ощущалась болезненная пульсация. Джастин возжелал отведать эти губки на вкус. Его до сих пор сжигало это желание.
— Вам действительно кажется это игрой? — повторил он, поскольку она не ответила.
Маленький розовый язычок увлажнил губы.
— Я никогда в такую не играла, — сказала она с придыханием.
— Хорошо. — Джастин жестко и с удовлетворением улыбнулся. — А вы бы хотели узнать, что в этой игре будет дальше?
— Ваша светлость!
— Меня зовут Джастин, черт возьми!
Он еще сильнее прижался бедрами, пристально наблюдая за ее лицом. И издал низкий стон, когда его мужественность пронзила обжигающая стрела наслаждения.
Ее глаза тревожно расширились.
— Джастин, вам плохо?
— Не смотрите на меня с таким беспокойством. — Он скованно улыбнулся. — Может, внешне так не скажешь, но уверяю вас, я испытываю не боль, а удовольствие.
Элли с сомнением на него посмотрела:
— Удовольствие?
Странно. Когда она тайком подглядывала в конюшне за жеребцом и кобылой, ей казалось, жеребец испытывает ужасную боль: тот мотал головой с вытаращенными глазами, фыркал и бил копытами, напряженно прижимаясь к кобыле. Испуганная кобыла выглядела не лучше: сначала беспокойно металась под беснующимися копытами, потом, когда жеребец на нее взгромождался, на шелковистой шее виднелись следы покусов, а когда торчащий между его ног толстый ствол исчезал в ее теле, кобыла пронзительно ржала и пыталась из-под него вырваться. Он проникал все глубже и глубже, так что Элли не выдерживала столь безумного совокупления и с плачем убегала прочь из конюшни к матери.
Мюриэл вытирала Элли слезы и объясняла, что кобыла не испытывала боли, как ей показалось, а от этого появляются маленькие жеребята, и весной кобыла будет очень счастлива, когда родится детеныш.
В ходе того разговора Элли еще сильнее утвердилась во мнении, что никогда не выйдет замуж за человека, которого не любит и который не любит ее. Насмотревшись на лошадей, она понимала, что никогда не станет близка с мужчиной без любви. Это было слишком личное, слишком плотское, слишком дикое действо, чтобы заниматься подобным с человеком, к которому она испытывает лишь симпатию и ничего больше. Лицо Джастина немного смягчилось. Он, видимо, заметил либо почувствовал ее сомнения.
— Вы мне не верите?
— Я… я не знаю, что думать… и говорить.
Он усмехнулся:
— Как это ново и необычно!
— Вы опять надо мной смеетесь.
Джастин посерьезнел, поблескивая глазами и неотрывно глядя в ее бледное лицо.
— А что бы вы хотели, чтобы я сделал?
Она прикусила нижнюю губу жемчужно-белыми зубками, несколько секунд ее покусала и затем воинственно вздернула подбородок:
— Чтобы вы перестали обращаться со мной как с маленькой девочкой.
Он улыбнулся:
— О, уверяю вас, в данный момент я вас таковой не считаю.
Она кивнула.
— Тогда, может быть, расскажете, что в этой игре происходит дальше?
Джастин втянул сквозь зубы воздух.
— Дальше джентльмен обычно целует леди в шейку. Вот так. — И он подкрепил свои слова действием, наслаждаясь шелковистой ароматной кожей.
Элли тихонько вздохнула и выгнула шею ему навстречу.
— А потом?
Джастин продолжал ее целовать, пробовать на вкус нежную кожу.
— Потом он, возможно, рискнет опуститься немного ниже.
— Ниже?
У нее на вдохе перехватило дыхание, грудь вышла за пределы низкого декольте.
— Вот здесь.
Чувствуя, что бриджи становятся ему все теснее, Джастин проложил цепочку поцелуев к великолепной груди, коснулся ее губами и языком, вдохнул опьяняющий аромат.
Элли снова услышала тихий мучительный стон и осознала, что на этот раз сама его издает. Ей доставляло неизъяснимое удовольствие чувствовать его язык и губы на припухшей разгоряченной плоти и ощущать внизу живота его твердый напряженный орган. По всему телу разливалось обжигающее наслаждение, отчего набухали соски, и между бедрами собиралась влага.
— Я… о-о-о… — Она издала горловой стон и выгнулась, когда он потерся ей между ног твердой выпуклостью.
— Тебе нравится, дорогая? — хрипло спросил он, продолжая целовать ей грудь и медленно прижимаясь к ней бедрами.
Элли резко втянула в себя воздух.
— Я… не… знаю.
Ее с ног до головы переполняли незнакомые острейшие ощущения. Странные, но приятные, смесь дрожи, мучительного желания и горячего удовольствия.
— Хм, тогда, нам, вероятно, стоит продолжать, пока ты не сможешь сказать точно.
Джастин легонько прихватил зубами выступающую над декольте плоть и еще сильнее прижался нижней частью тела, продолжая медленные неторопливые толчки.
С каждым разом она все сильнее ощущала пронзительное удовольствие, а плоть внизу живота увлажнялась и припухала. Элли начала беспокойно метаться, пытаясь найти что-то… о боже, что?! — что успокоило бы ее жажду. Изо всех сил вцепилась в его широченные плечи и выгнулась навстречу. Дыхание затруднилось и участилось.
— Пожалуйста! О, Джастин, пожалуйста, не мучай меня больше!
В ее голосе звучала такая мука, что он немного отстранился. Судя по румянцу на щеках и затуманенному взгляду, она была очень близка к оргазму. Оргазму, к которому, в силу невинности, совершенно не готова. Невинности, которую он вот-вот рисковал целиком разрушить! Собрав всю волю, Джастин положил руки на плечи Элеоноры и заставил себя отстранить ее. Увидев растерянное лицо девушки, почувствовал себя настоящим подлецом, коим, несомненно, являлся.
— Вот по этой причине, моя дорогая, — с кажущейся легкостью протянул он, — вам и не следует устраивать тайные свидания с джентльменами наподобие лорда Бракстона!
Элли моргнула затуманенными глазами и обняла себя за плечи. Лишившись горячего тела Джастина, она сразу ощутила холод и одиночество. Лед застыл в жилах и сердце, когда она увидела высокомерно-презрительное выражение его лица и осознала, что последние несколько минут явились очередным уроком, призванным показать, как нельзя вести себя в обществе.