Взяв в руки власть через два года после революции, он был просто потрясен ситуацией в стране. После прочтения секретных докладов аналитических центров и спецслужб перед ним открылась яркая картина полного нравственного упадка нации. Госслужба вообще превратилась в какой-то немыслимый рассадник коррупции, которому позавидовали бы даже визири времен Оттоманской империи. Из-за чего, собственно, господин Молчунов и погорел. Из-за коррупции своих холуев, пользующихся вседозволенностью.
Однажды, в канун нового две тысячи пятого года после заседания по делам Сибири в Доме Правительства, где Стрельченко, как сенатор от Томской области, бывал неоднократно, к нему подрулил некто Витя Чумаков. Фигура хоть и не публичная, но весьма влиятельная. Возглавлял бывший чекист Чумаков государственную корпорацию «Техпроминвест», официально занимающуюся высокими технологиями и военной промышленностью. А неофициально Витя Чумаков был рейдером номер один, специализирующимся на захвате успешных предприятий и даже целых отраслей. Теперь Витя чем только не управлял — от производства титана и легированных сталей до «отверточной» сборки телевизоров и автомобилей. Типичная акула бизнеса времен Молчунова… Так вот, этот Витя, нагло смотря в глаза Стрельцу, попросил кое-какие активы принадлежащей Стрельцу промышленной группы «Электромеханика». Самую малость, меньше десяти процентов, и пообещал ввести в совет директоров одного наблюдателя от госкорпорации. Стрельченко сказал, что подумает. А через месяц на него вышли люди и тонко намекнули, что в стране кризис и еще одна компания Стрельченко, «Восток-Телеком», очень интересует парочку генералов ФСБ из ближайшего окружения самого Молчунова.
Тогда, именно тогда Стрелец понял, что, несмотря на свои миллиарды, заработанные в мутные девяностые — нужными связями, своими мозгами и тяжелыми кулаками, он здесь, в России, никто. Его, сенатора, мецената и лояльного власти человека, просто поставят раком, как портовую шлюху, поимеют, потом еще оберут до нитки. Оставят на жизнь, конечно, и, может, в качестве отступного сделают губернатором какого-нибудь депрессивного региона, подальше от Москвы. В этой стране имеет значение только одно. Кто сидит на троне и кто трется рядом. Все остальное — так, мусор, шелуха и лирика. Вот тогда и созрел первый план действий. Появилась Организация, созданная для осуществления этого плана. Давно варясь в котле политики, Стрелец знал, что его публичный отказ «кремлевским» сразу поставит его вне закона, поэтому согласился. И по второй кампании тоже. Его собственная, тогда еще корпоративная, разведка доложила, что в Кремле были очень довольны его покладистостью и в ближайшие год-полтора трогать не будут. Но потом последует еще один удар. Молчуновцы сразу не едят, они по кусочку откусывают.
Стрельченко сделал так, что через год Кремлю было уже не до него. Начав свою игру, он с удивлением видел, что власть, такая незыблемая с первого взгляда, на деле держалась только на пропаганде и застарелом страхе людей перед всемогущими «органами», которые давно сгнили на корню. Несколько десятков наемников, выдавая себя за несуществующую Боевую Организацию Русских Националистов, навели такого шороху на власть предержащую! Власть стала метаться, словно загнанный зверь, и обрушила на русских репрессии. Те, сначала оторопев, ответили власти той же монетой. По всей стране прокатилась волна массовых беспорядков, переходящих в партизанскую войну. «Приморские партизаны», «Уличные бойцы», «Орловские мстители» — настоящие группы сопротивления стали плодиться в регионах, словно грибы после дождя. Под этой дымовой завесой Стрелец собирал надежных людей и через хорошо налаженную систему взяток в Главном управлении кадров МО РФ расставлял их на должности в части, расквартированные недалеко от Москвы. Потом столица вспыхнула мятежом, словно сухой хворост. Причем мятежом спонтанным, к деятельности Организации отношения не имеющим. Осталось только сделать шаг вперед. Перейти Рубикон. Ведь такой Рубикон есть у каждого мужчины, надо только знать, где он.
Боль, терзавшая голову с самого утра, постепенно отступала, теперь мысли текли быстрее, выкристаллизовываясь за минуты. Глава государства сидел в холле особняка в двадцати километрах от Москвы. Особняк этот по всем документам числился за одной из многочисленных фирм-однодневок, входящих в корпорацию «Селена». К особняку прилагался большой участок земли, бассейн с сауной и прочие радости жизни. В нем никто и никогда не жил, это была его, Стрельца, личная «берлога». На крайний случай. Особняк построили, когда он был еще министром обороны, и знали, для кого он предназначался, только два человека. Сам Стрелец и Адидас, из его ближнего круга, который занимался чистым бизнесом, в политику не лез и в Москве не светился. Предпочитая жить поближе к своему детищу, в Новосибирске.
С первого дня, сосредоточив в руках рычаги управления страной, Стрелец стал аккуратно выстаивать систему «сдержек и противовесов». Власти не должно быть много ни у кого, и она должна дублироваться. Как на государственном уровне, так и на частном. На Генеральный штаб была полностью замкнута военная связь, но был и отдельный, не подконтрольный Службе специальной безопасности канал президентской связи. Вот «Селена» и был таким дублирующим частным вариантом. В недрах его службы безопасности скрывался отдел, способный в случае времени «Ч» восстановить, к примеру, правительственную связь, если она по каким-то причинам вышла из строя. Был собственный, отлично вооруженный спецназ в несколько сотен человек с боевым опытом, числящихся в охране нефтепроводов и газовых месторождений. Об этом тоже практически никто не знал.
Из правительственного дома на Рублевке его вместе с семьей вывез начальник личной охраны Хмелевский на двух машинах клининговой компании. Ляхов — расчетливый, знающий всю систему государственного управления изнутри, — совершил несколько ошибок подряд. Каждая из которых была фатальной. Первая ошибка генерала Ляхова состояла в том, что он надеялся, столько лет проработав у Стрельца телохранителем и начальником охраны, что завоевал его доверие. Это было не так. Глава государства уважал его как профессионала, но никогда не доверял ему полностью. Крови на нем не было. Крови… Жидкости, которая стоит дороже сотни искренних клятв в верности. А на всех соратниках Стрельченко и на нем самом кровь была. Даже милейший министр обороны, умница и технарь Седельников, имел в своей жизни эпизод, намертво привязавший его к Стрельцу. Давно, еще при Молчунове… Тогда еще полковника-ракетчика Седельникова здорово подставил непосредственный командир, генерал-майор Лукомский. Сначала нагло воспользовался его научной работой, обеспечив себе хлебное место в Москве, затем организовал проверку в части у Седельникова. Комиссия была уже «заряжена», и вердикт ее был суров. Вместо Москвы — понижение в должности и перевод в Забайкалье, ближе к монгольской границе. Полковника неожиданно выручил Стрельченко, с которым они неоднократно беседовали на закрытых конференциях по вопросам ВПК, куда сенатор-олигарх был вхож. Через неделю после их телефонного разговора генерал Лукомский вышел покурить на балкон своей новой московской квартиры в Бутово и совершенно случайно прыгнул вниз. Говорят, выпил лишнего, «белая горячка». В Москву вскоре перевелся Седельников, получив генеральские погоны и должность в управлении вооружения МО РФ. Об этом не знали даже руководители нынешних спецслужб Руси. Лукомского «исполнили» ребята из охраны «Селена», когда он открыл двери своему бывшему сослуживцу, неожиданно приехавшему из глуши его поздравить. Психологи утверждают, что министру обороны до сих пор снится, с каким хрустом его личный враг на асфальт приземлился. Такое не забывается.