— Вам, наверное, будет любопытно узнать, что причина сбоя связи в системе Хон-бара установлена. Через два дня, в тот самый момент, когда вы, капитан-лейтенант Мартинес, будете повышены в звании и получите достойную награду, семь предателей умрут в муках. — Лорд-инспектор довольно причмокнул. — Да, умрут в муках. Я специально подобрал время.
Мартинес на мгновение потерял дар речи. Повышен?
— Позвольте поздравить вас… с успешным расследованием, милорд командующий флотом, — выдавил он.
— А вас я поздравляю с блестящей и крайне своевременной победой, — ответил Иван Снегов.
Повышен в звании! Почему же тогда… Мартинес едва сдержал вспышку гнева. Полный капитан во главе учебного центра — это ещё нелепее!
Может, пожаловаться лорду-инспектору? Хм… «умрут в муках». Нет, уж лучше не стоит.
Вагон качнуло — поезд переходил на рельсы подъемника.
— Может, поспишь? — предложила Сула. — Ты что-то совсем никакой.
— Да нет, я… — Мартинес сказал бы «в порядке», но не хотел врать. — Пожалуй, — кивнул он и закрыл глаза.
В окно ударил ослепительный солнечный свет. Растущее ускорение прижало пассажиров к креслам, но Мартинес, привыкший к существенно большим перегрузкам, даже не проснулся. Поверхность планеты далеко внизу сияла великолепием: коричневые горы с белоснежными снеговыми шапками и нежная зелень равнин, контрастировавшая с более темным синевато-зеленым океаном. Мутный голубовато-белесый вихрь тропического шторма, замутненный по краям толщей атмосферы, двигался от экватора на юг.
Впрочем, пассажиров первого класса, за исключением, может быть, лорда-инспектора, эти красоты не привлекали. Сула внимательно изучала нарукавный дисплей, снова и снова просчитывая результаты экспериментов Дофага. Мартинес крепко спал. Он открыл глаза, лишь когда вагон легко, как перышко, опустился на посадочную платформу и застыл. Пол и потолок теперь поменялись местами, кресла с пристегнутыми пассажирами перевернулись. Сула и ее спутник ступили на бывший пол и вежливо посторонились, пропуская к выходу Снегова, который, проходя, благосклонно кивнул.
— Поздравляю также и вас, леди Сула.
— Спасибо, милорд.
Мартинес почему-то смутился. Казалось, поздравление старика относилось вовсе не к боевой награде.
Встретив Алихана с багажом, они вышли из станции подъемника и пересели на другой поезд. Ординарец отправился в обычный вагон, а Мартинес, гордо шествуя со своим жезлом, который, как в сказке, обращал всех встречных в камень, провел Сулу в отдельное купе первого класса. Наконец одни…
Стараясь не слишком таять под взглядом божественных зеленых глаз, Мартинес взял девушку за руку.
— Боюсь говорить… — Слова давались с трудом.
Сула искоса взглянула на него, внимательно и лукаво.
— Почему?
— Я не в лучшей форме, — вздохнул Мартинес, — могу сказать что-нибудь не то. А тогда… — Он помялся. — Возьмешь ещё и убежишь, и мы больше никогда не увидимся.
Ее прозрачно-белая кожа слегка порозовела. Сула потупилась.
— Я тебя прощаю, — шепнула она. — Заранее.
Он поцеловал белую изящную ручку, сначала запястье, потом ладонь. Придвинулся ближе, чтобы поцеловать в губы, и вдруг заколебался.
— Я ещё не убегаю, — рассмеялась Сула.
Мартинес легко прикоснулся губами к ее губам, чувствуя нежные пальцы у себя на затылке. Потом поцеловал снова, уже крепче… и медленно отстранился, глубоко вдыхая воздух. Голова кружилась, и не только от близости желанного тела.
— Что это за духи? — спросил он.
Сула слегка улыбнулась.
— «Сумерки Сандамы».
— Приятные там, должно быть, сумерки.
Она пожала плечами.
— Надо как-нибудь поехать и посмотреть.
Мартинес снова глубоко вдохнул, прикрыв глаза.
— Ты только волосы ими надушила?
— А ты проверь! — Сула отбросила за спину золотистую прядь.
Он провел губами по шее девушки, ощущая сладкую дрожь. Потом поцеловал за ухом — красным и обжигающе горячим — и протянул руку, расстегивая верхнюю пуговицу ее мундира.
— Все, — шепнула она, — на сегодня это последняя.
Он обиженно поднял глаза, рассматривая ее длинные трепещущие ресницы.
Почему? Мы так хорошо начали…
Дыхание Сулы грело его щеку.
— Ты же сам признался, что не в лучшей форме, а я заслуживаю самой лучшей.
— Да, конечно, — согласился Мартинес, подумав.
— А кроме того, — продолжила она с серьезным видом, — я не для того заводила двуспальную кровать, чтобы терять невинность в поезде.
Мартинес расхохотался и снова полез целоваться.
— Поскорее бы добраться до этой твоей кровати… а пока попробую доказать, что и поезд кое на что годится.
— Попробуй.
За поцелуями они не заметили, как поезд плавно набрал сверхзвуковую скорость, оставляя позади леса и болота экваториальной зоны. Руки Мартинеса блуждали по нежному телу, Сула вздыхала и постанывала, царапая капитанский мундир. Когда наконец они легли рядом, девушка вдруг напряглась.
— Что такое? — тревожно спросил Мартинес, отводя от ее лица спутанные волосы, чтобы посмотреть в глаза.
Сула отвернулась, прижавшись к нему спиной и обвив его рукой свою талию. За окном проносилась неестественно яркая тропическая зелень, сливаясь в сплошные полосы.
— Извини, — шепнула она. — Мне что-то не по себе. Я думала… что если встречу тебя, вроде как возьму на себя инициативу, то…
— Будет легче? — подсказал он.
— Да.
Мартинес наклонился, вдыхая запах ее волос.
— Не будем спешить, — сказал он с улыбкой. — Я не хочу, чтобы ты спрыгнула на ходу с поезда.
Сула поцеловала его ладонь.
— Да нет, не в том дело. Больше не убегу, не сомневайся… Просто я вдруг поняла, что тебе рано или поздно придется начать самому… я же толком не знаю, что делать.
Мартинес вздрогнул от неожиданности. Она села и обернулась.
— Ты… девственница? — вытаращил он глаза.
— О нет, — рассмеялась Сула. — Просто… уже много лет прошло с тех пор, как у меня был…
— Мужчина?
— Скорее парень, — печально усмехнулась она. — Парень, которого я не любила. Думаю, его уже нет в живых.
Она снова опустилась рядом, глядя в сторону. Мартинес молча гладил золотистые волосы. Ему вспомнился давний разговор при последнем их свидании. Сердце тревожно забилось.
— Ты тогда пила?
Помолчав, Сула ответила: