— Какое? Соблазнять старых и ужасных метаморфов?
— Соблазнять только одного метаморфа — тебя. Это мое новое хобби. Остальных старых метаморфов я не люблю.
— А полумехов?
— Терпеть не могу!
— А долгоногов?
— Меня тошнит от их тонких волосатых конечностей.
— Таких же, как у меня? — Краев поднял ногу.
— У них еще хуже. Еще тоньше и волосатее.
— Ты специально сняла с меня наручники? Чтобы тайком сходить пописать?
— Нет. Если бы я не сняла их вчера, ты бы остался калекой. Чертовы животрупы! Как твои руки?
— Ничего. — Краев повертел запястьями. — Даже не болят почти. Тем более после такого обезболивающего средства. — Он погладил Лизу по животу.
— Тебе надо регулярно принимать это лекарство. Оно тебе хорошо помогает.
— Как часто?
— Как можно чаще.
— Прямо сейчас?
— А ты хочешь?
— А ты что, не видишь?
— Да, действительно… По-моему, тебе надо заняться лечением немедленно. Ты весь опух.
— Ну, не весь…
— Там, где надо… опух… Ой… Немножко помедленнее… Тебе уже лучше?…
— А тебе?…
— Да! Да!
* * *
Что-то холодное прикоснулось к шее Краева. Он вздрогнул, открыл глаза, попытался вскочить. Не тут-то было. Ствол электрошокера вдавился в кожу сильнее, прижал Николая к подушке.
— Лежи и не дергайся, — процедил сквозь зубы Салем. — Лиза!
— Что? — пискнула девчонка из-под покрывала, под которым спряталась с головой.
— Вылезай! Быстро!
— Отвернись! Я оденусь! Я стесняюсь!
— А его ты не стесняешься?
— Его — нет!
— Ах ты, зараза маленькая! — зарычал Салем. — Я тебе что сказал? Сторожить его! Охранять его! А не трахаться с ним! А ты что делаешь?! Зачем наручники с него сняла?
— А это мое дело! — Лиза откинула покрывало, вскочила на ноги, забыв о стеснении, уперла руки в боки, уставилась на своего братца испепеляющим взглядом. — Я тебя хоть раз из постели вытаскивала? Говорила, что ты не с той медузой спишь, с которой мне хочется?!
— Одевайся! — фыркнул Салем. — Не сестра, а анекдот ходячий.
— Она хорошая, — сдавленно проговорил Краев. — Отвяжись от нее. Она спасла мне жизнь вчера, если хочешь знать.
— Тебя не спрашивают! — рявкнул парень. — Хорошая… Спасла… Нечего было лезть к «Свиньям» — и спасать никого бы не пришлось! Идиотка! Пришли в эту вонючую клоаку, налопались галиков под завязку… Богема хренова! Декаденты! Летали небось?
— Летали.
— Лизка, я тебя убью!
Девушка гордо дернула плечом — видели, мол, мы таких, — уцепила одежонку и прошествовала в ванную.
— Что такое галики? — полюбопытствовал Краев.
— Галлюциногены. Наркотики. Мескатоником тебя угостили?
— Да.
— Кретины! — зарычал Салем. — Ну ладно, Лиза — дурочка юная. А Крюгер-то куда глядел, когда она тебя этим дерьмом поила?
— Его в это время не было.
— Знаешь, что такое мескатоник?
— Нет.
— Смесь мескалина, амфетамина и биоактивных агентов. Наркотик убойной силы и мгновенного действия. Сколько стаканов выпил?
— Один.
— Слава Богу. — Салем облегченно вздохнул, ослабил нажим шокера. — Если б два выпил, не то что в зале бы летал, а до самой Луны допилил, как ракета, выпуская из задницы реактивные газы! Параноику нельзя употреблять мескалин — ни в коем случае. А бракованному параспосу — тем более. Удивительно, как ты там фокусов не натворил. Не поубивал всех мыслью, как тараканов когда-то.
— Там нужно было кое-кого убить…
— Чингис, похоже, уложил там вчера двоих. И Крюгер — одного. Я уж не говорю, сколько народу там покалечили. И все из-за тебя, метаморф! — Салем скрипнул зубами. — Знаешь, что это такое, метаморф? Это чрезвычайное происшествие! Обстановка у нас в зоне и так хуже некуда, дело давно шло к войне, но до такого не доходило. Знаешь, чем это грозит?
— Чем?
— Тем, что у баранов может лопнуть терпение. Они пришлют сюда чумную полицию. Ты знаешь, что такое чумная полиция?
— Нет.
— Это очень жесткие люди. Это не добрые московские менты. Чумные копы — это что-то вроде спецназа. Они способны к насилию — и очень эффективному насилию! Они загребут всех, кто дрался, — и тебя, и животрупов, и Чингиса, и Крюгера, и девчонок, и Лизу, кстати. А уж меня — на сто процентов! На мне уже достаточно грехов висит.
— И куда нас?
— Тебе это лучше знать. Ты сам только что вернулся из того места, где перевоспитывают опасных чумников. Из Инкубатора. Тебе понравилось?
— Но эти животрупы… Это же нелюди!
— Это люди.
— Но у них такие рожи… Черепа, обтянутые кожей. Они не похожи на живых людей.
— Это маски! — Салем покачал головой, изумляясь невиданной наивности собеседника… — Днем ты вряд ли отличишь животрупа от обычного чумника. А вечером они собираются на свою поганую сходку, колются всякой гадостью, по сравнению с которой мескалин — это лимонад, надевают свои уродские маски и идут куролесить. Вся проблема в наркотиках. В чумных зонах никто не контролирует их производство и применение. Есть такие виды синтетической дури, от которых люди сходят ума за считанные месяцы.
— А бараны?
— Они смотрят на это сквозь пальцы. Наверное, ждут, чтобы мы побыстрее вымерли. Не от чумы, так от наркотиков.
— Мы на самом деле летали вчера?
— Вы валялись на полу, — с отвращением сообщил Салем. — Вы с Лизкой валялись на грязном полу, залитым всяким дерьмом, тискались и воображали, что летаете. И все в зале делали то же самое. Кроме животрупов. Они не летают. В своих мечтах они убивают. Но иногда путают мечту и явь.
— А Заппа?
— Что такое «заппа»?
— Там музыкант был такой на сцене. Он умер давно…
— Не было там никакого музыканта. Была голографическая проекция какого-нибудь старого рок-концерта. В «Свиньях» любят такую музыку.
Обман. Сплошной обман. Может, и Лиза была иллюзией?
Лиза вышла из ванной. Направилась решительным шагом к кровати. Схватилась за оружие, приставленное к шее Краева, и отвела его в сторону.
— Отпусти его.
— Ты что? — Салем дергал свою пушку, но девчонка держала ее крепко. — Он опасен!
— Он не опасен!
— Ты не знаешь, кто он такой!