— Но почему же они не заражаются якутской лихорадкой?! У них что, есть какие-то особые методы профилактики?
— Вирусом якутской лихорадки нельзя заразиться, — четко проговорил Бессонов. — Нельзя, потому что такого вируса не существует. И никогда не существовало в природе.
— Подожди, Люк… — Краев чувствовал, что его затягивает в яму, заполненную гнилостной вонючей жижей — такой грязью, в которую ему еще не приходилось вляпываться. — Но ведь «правильные»… У них же изменен генетический набор. И это изменение — действие вируса…
— Все правильно. Есть вирус, который изменяет геном человека. И делает человека послушным чужой воле. Только этот вирус не передается от человека к человеку. Он вообще не заразен. Единственный способ, которым можно подцепить этот вирус, — подставить свою шею под инъектор. И получить дозу «прививки». На самом деле это не прививка, Коля. Это штамм вируса.
— То есть как?… — Краев схватился за шею. — Они мне не прививку, а сам вирус впрыснули?
— Именно так, Коля. И не тебе одному. Эту гадость ввели всей стране. Этот вирус был создан в лаборатории искусственным путем. Уточняю — в лаборатории твоего старого знакомого Эдуарда Ступина. Этот микроорганизм — настоящее произведение искусства. Того искусства, которое называется генной инженерией. Эдик назвал этот вирус СЭМ — в честь себя, любимого, Ступина Эдуарда Михайловича. СЭМ делает сознание податливым, как пластилин. Добрый дядя врач впрыскивает в твою кровь вирус, гладя тебя по головке. И ты еще благодарен ему за то, что он спас тебя от чумы, которой никогда не было. Три дня уходит на то, чтобы вирус размножился, распространился по всему твоему организму и изменил твои хромосомы. И всего лишь через три дня ты становишься милым и послушным мальчиком. Готовым полуфабрикатом для восприятия чужой воли.
— А чумники? Как же они?
— Им тоже впрыснули вирус. И он точно так же встроился в их гены. Только у чумников есть один маленький дефект — они не поддаются внушающему, кодирующему излучению. Тому излучению, которое все россияне получают через «Телерос». Это не особенность генного набора чумников — скорее особенность их психологии. У чумников слишком сильная воля, слишком выраженная индивидуальность. Сознание их шутя справляется с подсознательным давлением вируса, который призывает подчиняться…
— Подожди! — Салем поднялся в полный рост, поднял руку. Физиономия его побагровела от возмущения. — Мне кажется, что ты пудришь нам мозги, профессор. Я был там. Был в городах, где резвилась чума. Эпидемия ползла от дома к дому, и люди дохли как мухи.
— Много ты видел умерших от якутской лихорадки?
— Немного, — сказал Салем, несколько смутившись. — Но видел. Просто мы не давали этой заразе расползтись. Мы отлавливали всех и делали им прививки. Но я слышал, что в тех городах, куда мы опоздали, вымерли все поголовно.
— Ага, поголовно, как же! Я сам видел, как Давила давал указания. Он не прятался от меня, потому что я был в полном курсе происходящего. Я даже был одним из участников разработки этой сложной программы. Давиле приносили сводки — сколько человек умерло за день в каждом городе Сибири. И я видел, как Давила с удовольствием пририсовывал по два нолика к каждой однозначной цифре. Там, где от болезни скончались пятеро, получалось пятьсот. В таком виде все это шло и в прессу, и на телевидение. Более того, в левых газетенках и в Интернете специально нанятые придурки нагнетали истерию — мол, истинные цифры умалчиваются и в действительности погибших на порядок больше…
— Но люди все-таки умирали от чего-то!..
— Это была эпидемия гриппа. Жуткого гриппа, новой гонконгской разновидности. Эпидемия пришла в Сибирь из Китая. С нее все и началось. — Бессонов встал из кресла, зашагал по помосту, как взволнованный журавль. — Давила воспользовался этой эпидемией, чтобы испытать свою тайную биологическую технологию. Вирус СЭМ, который вводился под видом прививки, был создан Ступиным еще за год до того, как началась президентская кампания. Ступин много лет работал над противогриппозными средствами. Первоначальная его идея была такой — создать вирус с генным набором, близким к структуре одной из человеческих хромосом. Вывести такой микроорганизм, который не мог бы терпеть других вирусов в теле человека и убивал бы их, как нежелательных конкурентов. И Ступину удалось создать такой штамм! Это было универсальным противовирусным средством — до сих пор в мире такого не существовало. Эдик испытал свое чудесное лекарство на животных и в тот момент, когда Давила схватил его за руку, пытался загнать его за границу.
— Помню я этот момент, — пробормотал Краев. — Давила выглядел так, словно сорвал жирнейший куш. Так оно и оказалось.
— Жуков изолировал Эдуарда от внешнего мира, — продолжал Бессонов. — Посадил его работать в каком-то секретном учреждении. Снабдил его самой лучшей аппаратурой. И самое главное — предоставил ему человеческий материал. Эдик был безумно счастлив, что в первый раз в жизни может испытать свой биопрепарат на людях. Естественно, первыми подопытными были заключенные, причем самые мерзкие — отпетые убийцы. И тут обнаружилось уникальное побочное действие препарата, которое, естественно, никак не могло выявиться при опытах на крысах. Убийцы становились смирными и послушными, как отличники с первой парты. У них значительно снижалась агрессивность.
— Снижалась или исчезала совсем? — поинтересовался Крюгер.
— Снижалась. И самое главное — они становились в десять-двадцать раз восприимчивее к гипнозу, чем обычные люди. Вот так-то, дорогие мои слушатели. Противовирусный препарат оказался отличным средством для исправления закоренелых преступников. Президентская кампания уже шла вовсю, Давила работал с тобой, Николай, со мной, с Волковым и всеми прочими. А параллельно контролировал исследования с СЭМом. Привлек к делу специалистов по психотехнике. Они изучали условия, при которых обработанные СЭМом люди лучше всего воспринимали то, что вдалбливалось в их головы. А потом президента выбрали, и Давила занялся новой деятельностью. Начал наводить порядок в стране. По-своему, конечно.
— Не понимаю, — упрямо сказал Краев. — Я помню это время. Да, Жуков был влиятельной фигурой. Да, после выборов президента в стране начались страшные беспорядки. Но никто не позволил бы ему использовать психотропный препарат, да еще и перестраивающий генетику, в качестве инструмента всеобщего умиротворения. Не так уж плохи были тогда дела у нового президента. Народ в большинстве своем верил ему. Все силовики поддерживали его безоговорочно. И они справились бы с разгулом бандитизма и беззакония. Справились бы все вместе — МВД, ФСБ, армия. К чему нужно было начинать этот варварский эксперимент над людьми?
— Да, они бы справились. А заодно навели бы порядок в этой стране — сделали то, что давно уже пора было сделать. И я думаю, что через пять лет наша страна, при новом умнице президенте, процветала бы не меньше, чем сейчас. У нас были для этого все предпосылки. Но Давилу это не устраивало. Он чувствовал, что теряет влияние. Он начал понимать, что президент Волков — слишком сильная и самостоятельная фигура. По-другому и быть не могло. Я ведь не случайно выбрал именно Волкова. Я хотел уравновесить действия Давилы. И тогда Жуков сделал свой ход. Он направил в Сибирь, в центр эпидемии начинающегося гриппа, несколько преданных ему людей. И они привезли оттуда «научное» заключение, что там появилась новая смертельная вирусная болезнь — якутская лихорадка. Давила начал бешеную деятельность. Он перекрыл границы страны. Он добился объявления чрезвычайного положения. Он создал некие «противоэпидемические силы». Салем, именно это ты видел собственными глазами. Это то, в чем ты участвовал. Отлавливали и вакцинировали всех. Баранов оставляли жить на прежнем месте. Чумников гнали на запад — пока не перезаразили вирусом СЭМ все население и не отделили козлищ От смирных агнцев. После этого чумникам объяснили, какие они заразные бяки, и запихнули их в города-изоляторы. Навсегда.