– Забавная штука - эти листочки, - сказал Выдра. - Как они называются?
– Шияхаси, - ответил Дикобраз.
«Шияхаси» не было словом как таковым - скорее шипением, произнесенным со слабой артикуляцией. Однако Выдра услышал его четко и сразу же запомнил. Более того, у него не было сомнения, что слово означает название этого растения.
Первой мыслью Выдры было просвистеть какую-нибудь музыкальную фразу и при этом мысленно проговорить то, что хочет сказать, - в той же манере, в какой он уже общался с деградантом утром. Но неожиданно для себя свистеть он не стал, а просто сказал:
– И где это твое шияхаси растет?
– Там, - Дикобраз показал пальцем вверх, - оно высоко, вверху.
– Лиана? - Выдра изобразил руками нечто длинное, вьющееся.
– Да, длинное. Трудно достать.
– Я неплохо тебя понимаю, друг.
– Да. Шияхаси хороший. Он помогает слышать.
Выдра действительно понимал то, что хотел сказать ему Дикобраз, хотя тот не говорил ни слова, лишь посвистывал, словно скворец. Слов не было, но Выдра понимал деграданта отчетливо и знал почему. Алкалоид, содержащийся в шияхаси, начал проявлять свое действие. Каким-то образом он усиливал телепатические способности. Курандеро назвали бы такое растение «расширителем сознания». Андские шаманы отдали бы за драгоценные листья шияхаси любые деньги, узнай они о его существовании.
Томас никогда не имел дело с телепатией, да и не верил в нее до сих пор. Но он был прагматиком чистой воды и потому спокойно воспринимал любое, самое экстраординарное явление, с которым сталкивался воочию. Телепатия? Ладно, пускай будет телепатия - лишь бы можно было ею пользоваться.
– На вашей планете есть такое растение? - спроси Выдра.
– Где? - недоуменно просвистел Дикобраз. - Я не понимаю.
Ах да, откуда деграданту знать о планетах? В разговоре с ним нужно использовать как можно более простые понятия.
– Раньше ты жил в другом лесу, так ведь? - уточни v Выдра.
– Да! - Дикобраз яростно затряс головой. - Другой лес, хороший!
– А этот лес плохой?
– Плохой, плохой!
– Как ты сюда попал?
– Жуки принесли.
– Жуки? - переспросил Выдра.
– Жуки, - повторил Дикобраз. - Жуки с огнем.
Выдра увидел мысленную картину, посланную свистуном, и понял, что тот имел в виду. Зрелище было жутким, Выдра всеми фибрами души почувствовал, какой страх вызывают эти воспоминания у Дикобраза. По джунглям - не земным, новоандским - бежали люди в скафандрах и шлемах, вооруженные автоматами и дальнобойными плазменными шокерами. Они преследовали свистунов, стреляли в них, убивали их, а тех, кого не убили опутывали сетями, связывали, грузили в клетки и увозили с собой на летающих машинах. Дикобраз называл жуками людей в скафандрах.
– А меня ты как называешь?
– Ты - анчанчу. Тоже как жук, но голый. Внутри жуков были анчанчу.
Слово «анчанчу» Дикобраз послал не только мысленно, но и прошипел. Стало быть, так называются земные люди на языке свистунов. Анчанчу… Словечко знакомое и, следует признать, не слишком лестное для людей.
– Anchanchu - так зовут злых духов в моем племени, - сказал Выдра. - Ты знаешь, что у нас с тобой были общие предки?
– Не понимаю, - Дикобраз с отчаяньем замотал головой, физиономия его виновато перекосилась. - Ты трудно говоришь, я не знаю твоих слов! Думай так, словно ты видишь глазами, и я пойму, увижу сам.
– Ладно, проехали, - сказал Выдра. - Мы - анчанчу. А себя как вы называете?
– Мы - яхи, - деградант ткнул себя в грудь длинным когтем. - Яхи.
– Jaqi, - Выдра сразу же уловил искаженное аймарское слово. - На нашем языке так звучит слово «люди».
Деграданты называли себя людьми. Они не были животными, хотя биологически перестали принадлежать к виду homo sapiens. Новая разумная раса - вот кем они стали. У них имелся своеобразный, далеко не примитивный язык, состоящий из сложных в музыкальном отношении свистов и шипящих слов. Язык, усиленный телепатией. И язык этот имел происхождение от индейского языка.
Неужели Томас Уанапаку был первым, кто обнаружил этот факт?
Вряд ли. Выдра готов был дать голову на отсечение, что Клопски прекрасно осведомлен о том, кого выставляет на своем шоу в качестве зверей. И в том, что об этом знает профессор Веллингтон, можно не сомневаться. То, что творила компания «Солар Тревол ТВ», было далеко не рядовым преступлением - по Земному Кодексу это тянуло на безоговорочную элиминацию для главных организаторов шоу.
– Я знаю, что в вашем лесу мужчины убивают друг друга, - сказал Выдра.
– Убивают? - недоуменно переспросил Дикобраз.
– Да, убивают каждый раз, как увидят друг друга.
Для того чтобы донести мысль до собеседника, Выдра представил сцену из телерелиза: Варан рвёт зубами глотку противника. И Дикобраз понял его - брезгливо сморщил физиономию и замахал руками.
– Этот яхи - шусу, больной, - заявил он. - Здоровый яхи так не делает.
– Значит, вы не убиваете яхи?
– Нет. Только когда яхи больной, он убивает других яхи.
– А отчего можно заболеть?
– В нашем лесу есть плохие места, там плохой воздух. Если яхи живет там, то становится шусу, бешеный - навсегда. Он убивает мужчин, пока не умрёт сам. Женщин не убивает.
– Много таких плохих мест в вашем лесу?
– Много. Но больше хороших. Лес большой, есть где жить, только нужно быть осторожным.
– Понятно. А здесь, в чужом лесу, много больных яхи?
– Только один - тот, которого ты показал.
– Вначале он убивал других яхи, а теперь тоже перестал. Почему?
– Не знаю, - Дикобраз пожал плечами. - Обычно так не бывает.
– Расскажи мне о вашей жизни. О жизни в вашем лесу.
– Это трудно. Мы мало говорили, Ты мало понимаешь меня, я мало понимаю тебя.
– Я пойму тебя, - сказал Выдра, - Пойму, друг. Давай, постарайся.
– Хорошо, я покажу тебе. Я хочу, чтобы ты понял. Это важно для тебя и меня.
Выдра лег на матрас, закрыл глаза и сразу же увидел лес, совсем не похожий на земной. Увидел его глазами яхи. Свистун не спеша шел по синему лесу, вдыхал вкусный, напоенный ароматами цветов воздух, смотрел по сторонам, и Выдра чувствовал, насколько это место привычно, мило и приятно Дикобразу - настолько же, насколько Выдре были приятны сухие и холодные предгорья Анд, в которых он родился и вырос. Лес действительно был синим - листья деревьев, и кусты, и трава под ногами были цвета летнего безоблачного неба. А небо, виднеющееся между верхушками высоких деревьев, - нежно-розовым, словно земная высь, окрашенная восходом солнца. Лес можно было назвать джунглями - извитые белые стволы уходили вверх на десятки метров, лианы причудливо оплетали их, кустарники раскинули пышные перистые листья внизу над землей. Но это ни в коей мере не было сырой сельвой - света здесь хватало в избытке, почва была сухой и теплой, шелковистая трава, ровная, словно подстриженная газонокосилкой, приятно пружинила под босыми ногами, пестрые россыпи цветов напоминали заботливо выращенные клумбы.