Я уже начал догадываться. «Нефробластома, рак почки. Лечилась целый год». Я кашлянул в кулак, стараясь скрыть волнение.
– Что-то вы побледнели, Дмитрий Андреевич, – заметил Мозжухин.
– Да так, ничего, – я махнул рукой. – Вы продолжайте, пожалуйста. Интересно все-таки – тем более мне, врачу.
– Так вот, этот профессор врачевал еще и нелегально. И замечу, за большие деньги. Очень большие.
– Что случилось с профессором? Он жив?
– Умер, – веско сказал Мозжухин. – Одиннадцать лет назад.
– Своей смертью?
– Своей. Правда, на зоне, в колонии общего режима. Когда все это дело вскрылось, получил он три года за незаконное занятие частной медицинской практикой. Но до конца срока не дожил, просидел чуть больше года. Только не думайте, что его убили или что-то в этом роде. Скончался от инфаркта в возрасте шестидесяти двух лет. Не так уж и мало пожил на этом свете.
– А каков состав его волшебного препарата?
– Это неизвестно никому.
– Как-то не верится, – заявил я. – Сами представьте: лекарство уникальное, вылечивает от рака практически всех, и не так уж при этом важны мутагенные эффекты – жизнь дороже. Это же огромные деньжищи! Неужели те, кто допрашивал профессора при следствии, не нашли способа выдавить из него информацию?
– О побочных эффектах тогда ничего не было известно, – уточнил Мозжухин. – Подлизы тогда еще не стали подлизами, или, возможно, скрывали свои новообретенные способности. Следствие сделало все, что могло, чтобы получить технологию производства лекарства. Профессор не сильно сопротивлялся, передал следствию все соответствующие бумаги с документацией на препарат. Их отправили на экспертизу – помнится, в Москву, в какой-то профильный институт. Ну, вы знаете нашу волокиту и бюрократию. Когда выяснилось, что то, что он передал – чистейшей воды, извините, туфта, его уже не было в живых. Возможно, препарат можно было бы довести до ума, сделать чистым, избавить от побочных эффектов, но теперь уже поздно.
– А подлизы? Они не знают состава препарата?
– Шутите? – Мозжухин усмехнулся. – Откуда дети могут знать химическую формулу того, что им вводится? Тем более вводится нелегально, под видом обычного лекарства.
– А какое отношение имеет к этому мэр?
– Да никакого. Причем тут он? О подлизах он, конечно, знает, как знает обо всем в городе. Но для него они – мелкие вошки, не более.
– Но ведь именно он приказал создать ваш отдел – «Чистилище».
– Обычный набор лживых басен, которым подлизы пичкают всех, к кому обращаются за поддержкой. – Мозжухин иронически покачал головой. – Ладно, просвещу. Во-первых, дорогой Дмитрий Андреевич, мэр не может приказать создать подразделение УВД – это прерогатива как минимум начальника ГУВД области. Во-вторых, никакого «Чистилища» не существует – название это придумано подлизами, а слово «чистильщики», думаю, взято ими из какого-то американского фильма. В-третьих, наш отдел создан не для борьбы с несчастными фрагрантами, страдающими одновременно манией величия и манией преследования, а для общих, вполне прозаических целей. Экономические преступления, – Мозжухин начал загибать пальцы, – преступления в сфере средств электронных коммуникаций, мошенничество и вымогательство с применением современных технологий. И наконец, организация проституции при помощи Интернета – такое, если вы не в курсе, сейчас очень распространено. Как видите, ни наркотиков, ни разбоя, ни грабежа – у нас своя технологическая специфика, и свои цели. Точно такие же отделы имеются в ГУВД всех областей России и являются, по существу, стандартными штатными подразделениями. Нам все равно, является ли мошенник подлизой – для нас все одинаковы. Проблема лишь в том, что подлизы являются мошенниками либо проститутками. Являются все как один – не знаю среди них ни одного приличного человека. Некоторые из них – мошенники весьма высокого ранга, и подловить таких нам крайне трудно. Сами понимаете, почему: защита у них своеобразная, мозги пудрят так специфически, что хоть в противогазе с ними общайся.
Вот так вышиб Мозжухин у меня из-под ног землю. Ничто из того, что он говорил, не противоречило фактам.
И все же чувствовал я себя отвратительно. Совсем мне не хотелось знать такое про Женьку. Только про нее не хотелось – на остальных подлиз, если честно, было мне наплевать. Или стало наплевать.
– А кто убил Игоря Варенцова? – я еще пытался защищаться. Хотел даже было спросить: «Случайно, не вы его убили?», но вовремя спохватился. После всего, что я узнал, это выглядело бы по-идиотски.
– Игорь был проституткой мужского пола, – сказал Мозжухин, – дорогостоящим мальчиком по вызову. Таких часто называют «эскортом», но основные свои деньги они зарабатывают не появлением с дамой в ресторанах, а все-таки, пардон, в постели – своим, пардон, членом. А бывает, что и в постели с мужчиной – богатых гомосексуалистов, желающих развлечься с красивым мальчиком, в нашем городе хватает. А как Варенцов выглядел, вы видели на фотографии. Как и большинство подлиз – человек красоты необычной.
– Так кто все-таки его убил? И за что?
– Да ни за что, представьте себе. Мы поймали тех, кто это сделал: два алкаша, оба неоднократно судимые. Шел себе мальчик из ресторана под руку с дамочкой – мадам настояла на пешей прогулке, хотя подлизы ходить ночью по городу категорически не любят. Не дошел. Подвалили к ним два забулдыги, оба с ножами – деньги отнимать. Варенцов, как и положено фрагранту, пугнул их отталкивающим феромоном. А вместо этого алкаши озверели, впали в состояние агрессивного аффекта и набросились на него. Дамочка убежала, а что сделали с Варенцовым, вы сами видели.
– Стало быть, неправильно его феромон сработал?
– Именно так. Не догадываетесь, почему?
– Потому что эти двое были пьяными?
– Наоборот – потому что пьяным был Варенцов. Не то что бы много, но все же выпил в ресторане. Вы знаете, что подлизам нельзя употреблять алкоголь?
– Знаю, – нехотя признался я.
– По показаниям дамочки, она заставила парня выпить коньяка, не смог он отказаться. Очевидно, рассчитывал, что по пути все выветрится. Но вот не выветрилось. Он потерял над собой контроль и не смог отпугнуть грабителей – напротив, фактически заставил их себя убить.
«Фрагранты тоже ошибаются».
Интересно, как Женя ошиблась, когда ее привезли избитой в больницу? Как мошенница? Или все же как проститутка?
– В общем, все понятно, – грустно подытожил я. – Один только вопрос неясен.
– Какой же?
– Ваши сотрудники приехали в больницу и обязали нас сообщать о всех случаях поступления фрагрантов. Для чего?
– Потому что среди подлиз есть несколько человек в розыске, они обвиняются в серьезных преступлениях, и наш отдел ими занимается. Как видите, все просто. Непросто только одно – найти их. Фрагранты умело маскируются, постоянно меняют внешность. Мы используем все методы, чтобы поймать преступников – вас это удивляет?