Главный едва с кресла не упал, когда услышал, что мне нужно срочно уйти в отпуск. «А кто за тебя работать будет? – осведомился он. – Нет уж, извини, дорогой. Когда выйдет Лаптев, тогда ты и уйдешь – как и положено, через две недели».
Не помню, как я его уламывал – все вокруг плыло как в горячечном бреду… Я говорил, говорил и говорил, порою, кажется, даже кричал и бил себя кулаками в грудь. Обещал, что найду Лаптева, вызвоню его хоть на краю света и упрошу поменяться злосчастными двумя неделями отпуска. Объяснял, что мне нежданно-негаданно досталась бесплатная (!) путевка то ли на Байкал, то ли на Миссисипи, то ли в Антарктиду, я мечтал о ней всю жизнь, и если не поеду, то повешусь, утоплюсь, а потом прыгну с десятого этажа. Пытался упасть на колени… В общем вел себя настолько экзальтированно, что главный решил, что я двинулся рассудком, и мне впрямь не помешает отдых.
Серафимыч позвонил Лаптеву, выловил его по сотовому. Лаптев сидел на даче – точнее, лежал вверх толстым пузом в гамаке, пил холодный квас, наслаждался жизнью и ничегошеньки не делал. Естественно, он категорически отказался выходить на работу. Тогда я взялся за дело сам, позвонил этому бездельнику и тунеядцу и начал его неистово обрабатывать. Говорил, что… Впрочем, вы уже знаете, какую чушь я нес в тот день, не буду повторяться. Лаптев прерывал разговор три или четыре раза, но в конце концов я сломал его сопротивление, обещав подарить пять редких монет (Лаптев – заядлый нумизмат, а у меня осталась от покойного деда пригоршня древних медных денежек, совершенно мне не нужных). На этом, считай, дело было сделано. Серафимыч подмахнул заявление с явным облегчением. Он избавился от сбрендившего меня на полтора месяца, и с завтрашнего дня я мог лететь куда угодно, хоть на Луну.
Я вприпрыжку побежал в парк, позвонил Жене и сообщил ей о навалившемся счастье. «Готовься, – крикнул я ей, – сегодня вечером увидимся!» «Ага», – сказала она.
Рабочий день прошел в беспамятстве. Я оперировал автоматически, не приходя в сознание. Один раз мне даже показалось, что снова копаюсь в животе Семецкого… может, он снова воскрес? Он такой, он умеет… Последнюю операцию все же переложил на Колобкова – понял, что если не уйду из больницы немедленно, то точно кого-нибудь прирежу насмерть. И уехал домой. Немедленно.
Дома я выпил двести граммов того же «Букета Молдавии» – на этот раз вермут улегся в желудке отменно и подействовал как надо – поверг в состояние эйфории. Потом переговорил с Женей, она рассказала, что и как мне следует делать. «Ты что, выпил?» – спросила она под конец разговора. «Ты даже через телефон запахи чуешь?!» – изумился я. «Нет, просто у тебя язык заплетается. Чтобы вечером был как стеклышко!» «Слушаюсь, Ваше Сиятельство!»
Затем я позвонил заместителю директора железнодорожных касс (как вы уже догадались, моему пациенту) и попросил помочь. Мне были нужны билеты в Краснодар, на сегодняшний вечер. Немедленно купить билеты на юг в разгар лета – разновидность волшебства. Однако замдиректора сказал, что не проблема, чтобы я подъезжал, хотя придется немножко доплатить. Через час я уже стоял на вокзале и держал в руках билеты, обошедшиеся в два раза выше своей стоимости, и без того немалой (купе повышенной комфортности). Потом звякнул родителям и сказал, что срочно уезжаю по горящей путевке на Черное море, времени зайти и попрощаться, увы, нет, пусть не волнуются, все со мной будет в порядке. Еще через час я позвонил в дверь соседке. Объяснил ей, что уезжаю в Краснодар надолго, на месяц или полтора, дал ей ключи, чтобы поливала цветы и присматривала за квартирой. Сказал, что в Краснодаре у меня живут дядя и тетя, и куча очаровательных двоюродных сестер, у них отличная двухэтажная фазенда за городом, тонны винограда и груды фруктов, и вообще, пора как следует отдохнуть, пос етить Сочи, а может, и до Абхазии добраться, до Сухуми – говорят, сейчас там снова спокойно и море чистое. Соседка, бедная пенсионерка, всплескивала руками и искренне мне завидовала. А уж как я сам себе завидовал! Мне просто не верилось, что я в отпуске, и уже этой ночью увижу мою любимую девушку…
* * *
Я ездил на юга много раз – в молодые годы бывал в Крыму и на Черноморском побережье Кавказа; будучи женат на Любке, позволял себе уже большее – Испанию, Грецию и Египет. Но сейчас, собирая сумку в дорогу, вспоминал почему-то именно первую свою поездку на море, в Сухуми…
Это было давным-давно, в начале девяностых, в последние месяцы перед войной между Абхазией и Грузией. С тех пор прошло почти пятнадцать лет. Угадайте, что я делал там в это напряженное время? Отдыхал я там, хотя и своеобразно. Сейчас расскажу.
Началось путешествие не очень весело: поезд с разбитыми стеклами покинул слякоть и стужу конца российского сентября, сырой ветер из окон продул нас до костей, заставил надеть все, что было в чемоданах, и совершить путешествие до вагона проводников в поисках спиртного. В этом поезде кавказские проводники и русские проводницы жили все вместе, скопом, в специальном вагоне с целыми окнами – половина стекол была заменена толстой фанерой, что создавало относительную непробиваемость и даже некоторый уют. Жили проводники в своем вагоне безвылазно; в их головы не приходила самая мысль о том, что можно покинуть безопасное место и пройти по составу, дабы выяснить, не убили ли лихие люди обитателей поезда, не задубели ли пассажиры насмерть, и не хочется ли им чаю в стаканах с подстаканниками. Те, кому приспичило, сами шли к проводникам – как мы с Андрюхой Голубевым. А нам приспичило, мы именно задубели, наскребли денег на водку, и потому ползли через тамбуры, цепляясь за все, что попадало под руку. Похоже, непорядок был не только с окнами, но и с и ходовой частью – мотало вагоны нещадно; казалось, еще момент, и сорвемся под откос. Андрюха Голубев был не просто толстым – был он крупным, студенистым, и когда взмахивал правою рукою, то долго тряслась и дрожала холодцом левая. При том он совсем не был слабым; под его жиром, как ни странно, жили и мышцы, и то, как Андрюха при необходимости сдвигал неподъемные предметы, вызывало у меня любопытство исследователя природных феноменов. К тому же Голубев, девятнадцати лет от роду, был парнем на редкость бесстрашным – в нынешнее время таких зовут безбашенными. Работал он в своем уездном городке начинающим грабителем, две недели назад попал под подозрение и подписал у следователя подписку о невыезде, после чего немедленно пошел и купил путевку в Сухуми. Решил, что стоит погреться перед неминуемой отсидкой и хоть раз искупаться в Черном море. Последствия наглого побега от стражей закона, в силу безбашенности, волновали Андрюху мало. Он вообще редко пользовался мозгами.
Значит, добрались мы до заветного вагона проводников. Голубев Андрюха бахнул в дверь кулачищем, потому что дверь была заперта. Бахнул еще раз… Если бы бахнул в третий, погнул бы железо, но дверь поспешно приотворилась, и оттуда показался нос нерусской конфигурации.
– Слушай, кацо, зачем так стучишь? – спросил нос. – Нэ надо так стучать, милыцыю вызову.
В жизни не слышал настолько смешной фразы. Вот он, ситуативный юмор в чистом виде.
– Водки надо, – грубо и прямо сказал Андрюха. – Водка есть? Очень надо. Бабло есть.