– Стану, – прошептал рыцарь и положил руку на Меч Томанака.
Голубой свет залил его пальцы, когда он коснулся оружия, отблески пробежали по его руке и окружили голову ореолом света. То же голубое свечение окутало Базела и Кериту, протянулось от избранника к избраннику, а потом и к их божеству. Голос Томанака эхом отдавался от стен зала Бахнака.
– Вейжон Алмерас, клянешься ли мне в верности?
– Клянусь! – Голос Вейжона походил на слабый отзвук голоса бога, но в нем больше не было сомнений и колебаний.
– Будешь ли ты чтить и соблюдать мой Кодекс? Станешь ли служить силам Света, посвятишь ли свое сердце и разум борьбе против Тьмы, вплоть до самой смерти?
– Да.
– Клянешься ли моим Мечом и твоим собственным принимать участие в нуждающихся, судить по справедливости, быть верным тому, кому будешь служить, карать прислужников Тьмы?
– Клянусь.
– Я принимаю твою клятву, Вейжон Алмерас, и приказываю тебе взять твой меч. Носи его с честью в деле, к которому ты призван.
На миг все затихло, словно само время прекратило свой ход. Базел помнил такое же мгновение, когда он сам приносил клятву ветреной ночью в Корабельном лесу. Но вот Томанак убрал в ножны свой меч, а Вейжон замигал, будто человек, очнувшийся ото сна. Он глубоко вздохнул и улыбнулся богу. Керита шагнула к рыцарю, протягивая данный ей Томанаком меч. Он принял оружие, и тогда Базел заметил в юноше ту же искру, которую сразу ощутил в Керите, отблеск присутствия Томанака, пылающий в сердце нового избранника. Он обнял Вейжона, а Томанак улыбнулся им всем.
– Замечательно, – произнес он, и избранники снова подняли на него глаза. Он покачал головой. – Нечасто мой новый избранник приносит клятву в обществе хотя бы еще одного поборника, а здесь их было сразу двое. Вы, все трое, – обратился он к ним, – наверное, самая упрямая троица смертных, которая встречалась мне за последнюю тысячу лет. Если ты, Базел, думаешь, будто тебе было нелегко с Вейжоном, найди госпожу Шервину и спроси, что ей пришлось пережить с Керри!
– Ну нет, я была не такой упрямой, как они, милорд! – запротестовала Керита. – Разве нет?
– Ты была еще упрямее, – заверил ее Томанак. – Гораздо упрямее. Но так обычно и бывает с самыми лучшими.
– Правда? – переспросил Базел.
– Конечно. Именно поэтому я уверен, что найду немало достойных избранников среди твоего народа. И Томанак исчез.
Брандарк Брандарксон сидел, откинувшись на спинку старой деревянной скамьи и, отхлебывая пиво из кружки, наслаждался первым за последнюю неделю солнечным днем. Ему были знакомы промозглость и холодные дожди северной весны, но это не означало, что они ему нравятся. Сейчас он потягивал ароматное холодное пиво, с удовольствием греясь на солнце. Скамья стояла у стены, окружавшей тренировочную арену крепости, которую князь Бахнак построил для рыцарей нового дома Ордена Томанака. Угол стены, защищавший Брандарка от ветра, все еще по-зимнему пронзительного, давал Кровавому Мечу возможность спокойно радоваться теплу и первым робким цветочкам, проглядывавшим в прошлогодней грязной траве. Его балалайка лежала рядом, на листах бумаги, где он набрасывал стихи.
Брандарк сделал очередной длинный глоток. Он упивался теплом и солнцем, но его радость была несколько омрачена – то же самое солнце уже почти растопило снежные заносы на дорогах. Короткий период, подходящий для проведения военной кампании, должен был вот-вот наступить – он наступит, когда подсохнет грязь и появится новая зелень. Наблюдая за тренировками новых рыцарей Ордена Томанака, он физически ощущал ход времени – словно в мозгу у него был заведен секундомер.
Сейчас рыцарей в доме Харграма стало больше. От желающих не было отбою. Большинство из них были Конокрадами, но периодически приходили и Кровавые Мечи: они начали вступать в Орден после сцены, разыгравшейся в зале Бахнака. Весть о явлении самого Томанака распространилась со скоростью лесного пожара. Реакция была невероятна, особенно для градани. Их вековое недоверие ко всем богам должно было заставить их отреагировать, как это некогда сделал Чавак: с подозрением и сомнением. Но этого не произошло, и даже Чернаж был вынужден одобрить создание нового дома. Он этого не хотел. Когда он произносил речь, в каждом его слове сквозило неодобрение. Но у него не осталось выбора. После того как Орден защитил его собственное государство от влияния Темных Богов, Чернаж мог лишь предоставить свободу действия всем воинам, которые желали присоединиться к Ордену. А главное – после того, как Базел поделился со всеми тем, что он знал о раже.
Сейчас на арене, хлюпая ногами по мокрой земле и грохая деревянными учебными мечами, тренировались более восьмидесяти воинов. Даже туда, где сидел Брандарк, изредка доносились сдавленные проклятия, когда удар пробивал учебный доспех. Вейжон демонстрировал двум-трем молодым воинам прием, которого они ни разу не видели раньше. Несмотря на мрачные мысли о приближающейся войне, Брандарк не мог не усмехнуться, заметив, с каким вниманием слушает Вейжона молодежь. Удивительно, хмуро подумал Кровавый Меч, как мгновенно возрастает уважение к человеку, которого бог объявляет своим избранником.
Кто-то приближался к его укромному углу, и Брандарк повернул голову. Он с улыбкой поднялся и взмахнул кружкой, приветствуя Марглиту.
– Доброе утро, госпожа, – произнес он, и она улыбнулась в ответ.
– И тебе доброго утра, лорд Брандарк. – Она ответила на его поклон легким реверансом. – А теперь лучше сядь на место, пока я тебе не помогла, – потребовала она.
Кровавый Меч засмеялся.
– Вы, Конокрады, такие… непосредственные, – сказал он, жестом предлагая ей сесть рядом с ним. Марглита, в свою очередь, рассмеялась.
– Да, мы такие, – согласилась она.
Улыбка исчезла с ее лица, когда она взглянула на тренировочную арену. Ее сестра Шарках тоже была здесь, занималась в паре с Керитой. Марглита смотрела на них с беспокойством. Керита не обучала Шарках своему стилю боя. В отличие от Марглиты, которая была, по меркам Конокрадов, маленькой и хрупкой, Шарках пошла в отца. В ней было около семи футов роста, она была тонкой и стройной, но сильной и чрезвычайно подвижной. Керита обучала ее владеть учебным мечом, и успехи Шарках были столь поразительны, что Марглита была уверена – сестра наверняка еще раньше уговорила кого-то из братьев, скорее всего Танхара, давать ей уроки без ведома отца. Керита пока что не шла дальше основных движений, чтобы научить девушку использовать нужные мышцы, и Шарках пока что делала все довольно неуклюже. Но не так неуклюже, как ее братья, когда они официально проходили тот же этап обучения, а ее рвение почти пугало.
– Беспокоишься, Марглита? – мягко спросил Брандарк.
Она посмотрела на него настороженно, но расслабилась, уловив в его глазах сочувствие.
– Да. Не подумай, я ничего не имею против. На самом деле я уже два года твержу отцу, что лучше разрешить ей учиться, чем она будет делать это тайком сама.