Значит, Бахнак не может дожидаться, пока кто-то сместит Чернажа. Он должен выступить сейчас, если хочет покончить с вечной изнурительной войной между Кровавыми Мечами и Конокрадами раз и навсегда. И, признавался он себе, если хочет добиться настоящей короны для себя и своих сыновей.
– Дороги, Гурлан? – спросил он, не отрывая глаз от карты. Бахнак не повышал голоса, но его вопрос прозвучал в напряженной тишине, как удар грома. Гурлан Каратсон, единственный из его братьев, оставшийся в живых, прокашлялся.
– По последним сообщениям – свободны, – ответил он. Гурлан пятнадцать лет назад лишился левой ноги. Он больше не мог лично участвовать в сражениях и теперь возглавлял штаб своего брата. Сейчас он просматривал свои бумаги. – Снега стаяли, – продолжал он. – Лазутчики доносят, что на прямой дороге от Харграма в Навахк – сплошная вода и грязь, но на равнине между Горканом и Сондуром дела обстоят получше. Конечно, и там мы не сможем развить большую скорость, но у нас хотя бы нет кавалерии, которая только задерживала бы нас в таких условиях.
– Гм. – Бахнак кивнул. – А Крутые Склоны?
Некоторые офицеры начали переглядываться, но Гурлан нисколько не удивился. Крутые Склоны, отвесные каменные скалы, окаймлявшие Равнину Ветров, служили естественной границей между Сотойей и землями Конокрадов. Склоны уходили вверх почти вертикально практически на всем своем протяжении, достигая тысячи футов в высоту. Среди скал было очень мало дорог, по которым могли двигаться лошади, и наверху все они упирались в сотойские укрепления. Было и несколько троп, по которым могла пройти пехота, – за несколько последних столетий Конокрады исследовали их все.
– Сообщают, что снег начинает сходить с Равнины Ветров, – сообщил Гурлан. – Большинство троп на Крутых Склонах превратились в реки, должно пройти несколько недель, чтобы ими можно было пользоваться.
– Гм, – повторил Бахнак. Он знал, что его вопросы породили недоумение среди офицеров, но князя это не волновало. Что бы ни думали его офицеры, он вовсе не собирался карабкаться по Крутым Склонам, чтобы напасть на Сотойю. Конокрады не предпринимали масштабных набегов на Равнину в течение вот уже двадцати лет, а Железным Топорам Бахнак вообще запретил совершать туда вылазки десять лет назад. К сожалению, ему не удалось убедить других правителей Конокрадов приказать то же самое своим кланам. Сам Бахнак хотел жить в мире с Сотойей, ему хватало и других забот, но он не был уверен, что в Сотойе это понимают. Что ж, если Крутые Склоны остаются непроходимыми, когда Конокрады пойдут на Чернажа, тылы будут защищены. Во всяком случае, Бахнак на это надеялся.
Это соображение тоже заставляло торопиться, так же как и рапорт Гурлана о состоянии дорог. Кровавые Мечи ростом и весом почти не отличались от людей, поэтому большую часть их армии составляла тяжелая кавалерия, необходимая, чтобы противостоять более крупным и сильным Конокрадам. Но пока земля не подсохла, пеший Конокрад будет легче всадника двигаться по грязи.
– Что ж, хорошо. – Бахнак с глубоким вздохом повернулся к Бародану и Тараку Морхансону, своим старшим командующим. – Бародан, мне нужно, что бы ты со своими парнями к рассвету был на дороге в Горкан. Что делать дальше, ты сам знаешь.
– Да, отец, – серьезно подтвердил Бародан, а Бахнак уже перевел взгляд на отца Хартана.
– Теперь твоя задача, Тарак. Может быть, не такая славная, зато такая же важная. Нужно, чтобы ты выступил прямо на Навахк. Из всех сообщений следует, – он махнул в сторону наколотых на карту флажков, – что старина Чернаж готовит основные силы к отражению прямого удара. Похоже, что это правда, ведь в последний раз мы напали именно оттуда. У него есть резерв у Сондура, но ясно, что главную атаку он ждет на направлении к столице. Твоя задача – подтвердить его предположения. Ударь как следует и задерживай его внимание как можно дольше, не позволяя заметить, что творится справа, откуда будут подходить войска под командованием Барри.
– Да, милорд, – кивнул Тарак.
Бахнак улыбнулся с неожиданной теплотой – за сдержанным тоном Тарака не скрывалось обиды. Как и остальные офицеры в этом зале, даже принадлежавшие к другим кланам, Тарак понимал, что по-настоящему важна только победа. Он выполнит свое задание и выполнит его хорошо, даже если слава достанется тому, кто будет действовать на фланге. Кто еще из князей градани мог ожидать от своих офицеров подобной реакции?
– Мы долго ждали этого часа, друзья, – просто произнес Бахнак, оглядывая всех своих офицеров. – Мой отец, да и ваши отцы, большинство из них всю жизнь трудились ради наступления этого дня. И он наконец пришел. Я знаю, все вы чувствуете это. Но запомните, запомните все. Кровавые Мечи тоже принадлежат к нашему народу, и я не допущу резни. – Он особенно сурово взглянул на Уралака Гарнасона.
Глава клана Равнинных Медведей из Горкана славился тем, что превращал просто недовольных в настоящих врагов Конокрадов. Но Уралак кивнул вполне искренне.
– Чернажа нужно взять живым, хотя в крайнем случае я согласен получить и его голову, – продолжал Бахнак. – То же касается и его сыновей. Что до остальных князей, я лично прикажу казнить любого, кто не позволит сдаться лорду Брандарку-старшему или его родственникам, если они предпочтут это сделать. Я также надеюсь, что воинов Чернажа вы будете брать в плен – большинство из них сражается против нас не по собственному желанию. Проследите, чтобы ваши люди знали, как выглядят эмблемы личной гвардии Чернажа. Гвардейцы сделали выбор сознательно, и все мы знаем, что они творили с собственными соплеменниками все эти годы. Мы пощадим каждого, кто об этом попросит, но для этих пожирателей навоза с черными сердцами…
Он вытянул вперед руку и медленно сжал пальцы в кулак. Такой жест делал судья в суде градани, вынося смертный приговор. В комнате одобрительно зашумели, и Бахнак холодно улыбнулся.
– Ты уверен, что твоя информация правдива?
Сэр Матиан Красный Шлем, губернатор Гланхарроу, подался вперед в своем кресле. Взгляд его карих глаз потяжелел, когда он пристально посмотрел на своего посетителя. Матиан был весьма невысок по меркам своего народа, и его портные со старанием, достойным лучшего применения, пытались скрыть его слишком узкие плечи. Для своего высокого общественного положения он был слишком молод. Губернатором Гланхарроу Матиан стал всего семь лет назад, после неожиданной кончины отца. Он очень походил на покойного сэра Гардиана и, как и его отец, быстро снискал репутацию энергичного правителя. И, как и его отец, он был импульсивен и своенравен.
По правде говоря, большинство жителей Сотойи отличались импульсивностью, но сэр Гардиан в этом отношении оставил своих соотечественников далеко позади. Способный на проявления великодушия и доброты, он в то же время был наделен темпераментом Финдарка. Кары, которые он обрушивал без разбору на своих подчиненных, находясь в мрачном расположении духа, вошли в легенду. Его привычка принимать поспешные решения быстро довела бы до краха человека менее темпераментного. Но Гардиан всегда отдавался всем своим начинаниям душой и телом. Его неистовая энергия и рвение позволяли ему избегать наиболее неприятных последствий совершенных им ошибок. Он тратил невероятное количество усилий, сражаясь с проблемами, которые можно было бы легко разрешить после недолгих размышлений, но такова уж была его натура.