— Слушаем тебя, раскрыв рог, — сказал Вербицкий.
— Когда мы приехали на точку, Шверник лежал на полу и истекал кровью. Под халатом на брюках висела цепочка, один конец которой был пристегнут карабинчиком к крючку на ремне, а второй уходил в правый карман брюк. На ключах, торчащих в сейфе, был такой же карабинчик. На связке висели ключи от письменного стола. Он не носил домашние ключи в пиджаке или плаще, он носил их на цепочке в кармане брюк. А по его версии, они лежали на столике. Яна не карманница, она не смогла бы вытащить у спящего связку ключей из кармана, отсоединить их и со спокойной душой уйти в кабинет. Сейф был спрятан за панелью в стене. Если она и приходила с матерью к Феликсу, то вряд ли он хвастался своим ничем не примечательным сейфом. Но и это еще не все. Яна знала только то, что Феликс приготовил наличные. Она пришла за деньгами, а не за ключом от ячейки. С чем? С пустыми руками. Для семи миллионов нужен солидный баул. Только в кино я видел, как миллион долларов распихивают по карманам. В пачке сто купюр. Одна пачка — десять тысяч. Миллион — это сто пачек. Семь миллионов — семьсот. Или семьдесят прессованных банковских кирпичей. Неподъемный груз для женщины. Или она хотела прихватить пару пачек и сунуть их в сумочку? Не думаю, ради такой мелочи людей не убивают. А Феликс остался живым по чистой случайности.
Блохин сел и начал доставать из папки акты экспертизы.
— Ну ты даешь, — почесал затылок Роговской. — И спорить с тобой бесполезно, все выстрелы в десятку.
— У Яны рост метр семьдесят пять. Спросите рабочего из банка, который нес чемодан до такси, какого роста была женщина, — тихо продолжал давить на окружающих криминалист. — И черная вуаль тут ни при чем.
— Ну и какого роста она была?
— К примеру, метр шестьдесят восемь, — сказал Блохин. — Обратите внимание на каблуки.
— Почему метр шестьдесят восемь? — спросил Вербицкий.
— Это рост Ларисы Бестаевой. Она уехала из дома в начале десятого, банк открылся в десять. Женщина вошла в банк сразу после открытия. Вспомните о коллекции париков у Ларисы и ее страсти к переодеванию. Бестаева в нашем деле не только соседка, она участница событий. Договаривались о наличных при ней в ресторане.
Блохин оказался прав. Вербицкий снова заехал в ресторан «Вирджиния», когда работала нужная ему смена.
Первый вопрос, который он задал бармену Дмитрию Коршунову, прозвучал так:
— Ты должен вспомнить, кто передал шампанское и коньяк для Тони и ее кавалера. Может быть, ты послал презент от своего имени?
— Я что, похож на сумасшедшего? Лариса купила в баре коньяк и шампанское, когда они только пришли. Пакет стоял возле их столика. А когда она с Феликсом уходила, оставила его у меня. «С нас на сегодня хватит, а Тони до утра не угомонится. Отдай ей. Скажи, от поклонников». Мне что, трудно? Я передал пакет через метра, вот и вся история.
— Не вся, Дмитрий. В шампанском был клофелин, его ввели шприцом. Вопрос — кто?
— Только не я. Зачем мне это?
— В котором часу ты ушел домой?
— В половине четвертого. Еще девочек развез по домам, наших официанток. Похоже, у прокуратуры крышу сносить начало. К нам-то цепляетесь почему? От безвыходности?
— Но кто-то это сделал…
— Послушайте, господин Вербицкий. Я видал на своем веку тысячи клофелинщиц. Они сыпят его в водку, в коньяк или вино, но не в шампанское. Это же шипучка, вся дрянь испаряется с пузырьками. Процентов десять остается в напитке, от этого можно одуреть, но память не потеряешь.
— Говоришь, в коньяк? Тони его не пила.
— Зато ее защитник пил его фужерами.
— Значит, вырубить надо было его?
— Кто из нас следователь? Вы меня спрашиваете?
— Рассуждаю вслух. Защитник вырубился, а она превратилась в заторможенную куклу. Любопытная мыслишка. Где мне искать Андрея, которого Тони отшила?
— В гостиницах. Клеит богатых иностранок пенсионного возраста. Жить-то надо, он же ничего не умеет и ничему не учился. Дня за свою жизнь нигде не работал. Кровать — его станок.
18 часов 15 минут
Своего главного консультанта Князь принимал всегда. Впрочем, уважаемого бизнесмена города давно уже никто не называл Князем. Все знали, как Роман Яковлевич Сабуров начинал свою карьеру. Реки крови пролились, пока он взбирался по крутым ступеням вверх. Можно подумать, другие собственным горбом зарабатывали свои миллионы! Сначала рэкет, грабежи, утюги, резня, а потом мир перевернулся, Князь начал принимать активное участие в бизнесе. Его сделали соучредителем фирмы с долевым участием. Иначе говоря — хочешь не хочешь, а четверть ему отдай, он же пайщик. Отдавали, скрепя сердце, но и жили спокойно. Чем больше фирма зарабатывает, тем больше составит четверть от доходов. На сегодняшний день господин Сабуров был в составе совета директоров компаний у половины города и четверти области. Конечно, Князь на совещаниях не присутствовал. Что ему там делать с четырехклассным образованием? Вся арифметика сводилась к банковским отчетам о пополнении его счетов.
Егор Курилов прибыл на пристань, где качался на волнах шикарный теплоход, почему-то именуемый яхтой. Охраны вокруг причала было больше, чем на Красной площади во время проведения парадов. Уважаемого гостя и друга хозяина проводили к великому комбинатору.
Увидев Егора на пороге кают-компании, Князь разогнал девочек, мальчиков и оркестрантов. Зал опустел.
— Тебя чутье привело, Горочка, или мои ребята нашли?
— Никто меня не искал. Сам пришел. Почему ты мне не сказал, кому принадлежат казино, которые ты скупил?
— Скупил ли? Документы оформлены, но где-то завалялась расписка на семь миллионов.
Егор подошел к столу, налил себе стакан водки и выпил.
— Закусил бы. Свежий балычок.
— Брось, Рома. Ты что же, решил казино на себя записать?
— Зачем? Феликс в дело гроша ломаного не вложил. Игорный бизнес мой на сто процентов, а числиться будет на нем. Он же чистенький, не замазан.
— Замазан. На нефти замазан, на бензине и бензоколонках. Кто поверит, что Шверник решился скупать казино?
— Поверят. Я на всех заправках поставлю игровые автоматы и открою мини-маркеты. Ладно, дело не в этом. Придурку грудь прострелили и семь миллионов унесли. Что скажешь?
— Ты бы стал убивать Антонину?
— Нет. Мы договорились по-честному. Я устал от суеты, Горочка, и ты мои принципы знаешь. Хватит слухов за моей спиной. Ради денег я уже пальцем о палец не ударю, мне престиж дороже. К старому возврата нет. Ты же знаешь все мои последние сделки. Никаких наколок, я всем все выплатил. Твои убеждения на меня подействовали. Но я не потерплю лажи. Если кто-то захочет меня кинуть, ему хана.
— Однако кинули.
— Не ты ли проконсультировал, как это сделать?