— Здравая мысль, — улыбнулся Журавлев.
— Вы почему-то забыли, что машина не сама по себе катается, а в ней сидят мальчики с наганчиками, которые не захотят придерживаться ваших взглядов на их собственность, — резонно заметила Лика.
— Тигр с ними договорится, — уверенно заявил Хорек. — Он со всеми договаривается.
— Какой еще тигр? — спросила девушка.
— Убедительный.
Возле ворот особняка Зерновых стоял уже упомянутый автомобиль. Ни водителя, ни пассажиров.
— Они здесь. Я так и знал!
— Тормози, Хорек. Останешься в машине. Мне твои пальчики дороги. Но если вздумаешь…
— Ничего я не вздумаю! Мое слово надежнее дырявых законов. Куда я без тебя? Страшно! А у тебя такая широкая и надежная спина. Тебя хрен выловишь, значит, мне безопасней.
— Чего стоит слово вора?
— Вор — это профессия. Я дал слово Карла Угрюмого. А оно крепче любого сейфа.
— Ладно, Дик, пошли. Я знаю, где есть лазейка в заборе.
Они вышли из машины.
В саду стояла тишина, начал накрапывать мелкий дождик. Тучи скользили по небу, словно устроили гонку между собой. Даже для них дурной пример стал заразительным. Белый блин луны то появлялся в просветах, то исчезал, походя на сигнальную лампу, предупреждающую об опасности.
Они выбрались к тыльной стороне здания, где находился второй выход с выломанной дверью.
— Тебе придется остаться здесь, малыш.
— Глупости! Их трое, а ты без оружия.
— Я всегда носил пистолет для форса и никогда ни в кого не стрелял. Можешь быть за меня спокойной.
— Стрелял на свалке.
— Защищался. А теперь собираюсь нападать, если будет на кого. Я скоро вернусь. Спрячься.
Журавлев вошел в дом. Ступени тихо поскрипывали под его весом. В коридоре второго этажа лежали ковровые дорожки. Все двери распахнуты, свет везде горел. Где-то, в глубине коридоров, раздавались голоса. Он направился в ту сторону.
Подкравшись к распахнутой двери, он увидел на пороге труп. Крепкий мужик с раздробленной грудью. Журавлев прижался к стене и осторожно заглянул в комнату. Буквально в метре от него стоял еще один тип. В руке, опущенной вниз, он держал пистолет и наблюдал за тем, что делается в комнате. На полу валялся охотничий карабин. У окна, привязанный к стулу скотчем, сидел избитый Леня Зернов. Поработали над ним серьезно. Вряд ли парень мог соображать, даже если он в сознании.
Над ним стоял еще один костолом в рубашке и с кобурой под мышкой. Потный, взлохмаченный, он был похож на мясника, отработавшего три смены подряд.
— Если ты, вонючий сморчок, будешь продолжать молчать, я вышибу тебе последние зубы вместе с мозгами, — рычал зычный бас.
Ответа не последовало.
Журавлев отпрянул и начал анализировать ситуацию.
— Ну сколько можно, Коля?! Клиент не реагирует. Давай отвезем его к профессору, и пусть там с ним возятся. Делай что велели, — гнусавил стоящий возле дверей.
— Нет, я лучше добью его здесь. Этот щенок у нас на глазах пристрелил Гарика. А я с Гариком Афган прошел. И кто его ухлопал? Духи не смогли, а этот засранец в него заряд картечи выпустил. Никаких профессоров! Живым он отсюда не выйдет.
— Коптилин с тебя шкуру спустит за это.
— Ему конверт нужен. Вот сейчас мы узнаем, где щенок его спрятал, а потом он уже никого интересовать не будет.
Послышался хлесткий удар. Реакция Журавлева сработала против его воли. Он влетел в комнату, заломил руку стоявшему у двери бандиту, выхватил у него пистолет и отшвырнул парня в сторону. В раз-два уложиться не удалось. Тот, что истязал Леню, успел выхватить пистолет. Журавлев выстрелил первым и пробил голову инквизитору насквозь. Второй, валявшийся на полу, успел схватить ружье, но и ему не удалось выстрелить. Пуля приковала его к полу навсегда.
В комнату влетела Лика с лопатой в руках. Наступила короткая пауза. Леня без сознания, его гости мертвы.
— Я еще выстрелить не успел, а ты могилы копать собралась.
— Какие могилы? — растерялась девушка.
— А лопата зачем?
— Сражаться!
— Брось. Помоги мне развязать малого. Заберем его с собой. Здесь его оставлять нельзя, и самим пора убираться.
Пистолет Вадим сунул за пояс, второй тоже прихватил, снял со стены кинжал, нарушив этим размеренный рисунок вывешенной коллекции, и срезал скотч со стула. Лика оборвала клейкую ленту, прилипшую к одежде мальчика.
— Боже! Что они с ним сделали?!
— До свадьбы заживет. Я донесу его до машины, а ты загляни в соседнюю комнату.
— Что там?
— Полный бардак. Но на полу валяется десяток разных женских туфель. Может, подберешь себе подходящую пару. У тебя все ноги уже в ссадинах.
— Я уже не чувствую ног. Они обросли панцирем. Журавлев взвалил парня на спину и направился к выходу.
Можно было предположить, что Хорек удерет с места событий после первого же услышанного выстрела, но он умел держать слово вора… Ах, извините, слово, принадлежащее Карлу Угрюмому.
Мальчика уложили на заднее сиденье лимонных «жигулей». Хорек уже пересел в эту машину именно в тот момент, когда услышал пальбу.
— Что ты задумал? — испуганно спросил Хорек, увидев окровавленного парня.
— Отчет напишу потом. Сейчас поедем к прокурору города.
— Прямо к нему? Но я еще не открыл сейф! Ты обещал мне свободу!
— Прокурор благословит тебя на новое святое грабительское дело. Не переживай. Нам надо спрятать мальчишку, иначе его добьют. А более надежного места я не знаю.
Они втиснулись в машину.
— Леня еще не скоро очухается, — сказала с тоской в голосе Лика. — Мы так и не узнали, есть конверт у Менделевича или нет.
Машина беспрепятственно добралась до прокурорского особняка. У задней калитки их встретил секретарь хозяина.
— Извините, дружище. Моих сторонников стало больше, но одного подбили. Теперь мне понадобится ваша помощь.
Зернова-младшего занесли в дом. Прокурор выскочил взволнованный.
— Все идет по плану, Юрий Антонович, — деловито заметил Журавлев.
— Как хочется в это верить! Идемте ко мне в кабинет, вам надо выпить кофе. У вас такой усталый вид!
Самым гордым выглядел Карлуша. Час назад он сидел за решеткой и прикидывал срок, а теперь сидел в мягком кресле в доме самого прокурора Сочи, и тот наливал ему дорогой коньяк в рюмку, угощал сигаретами и кофе. Только бы не проснуться! Иллюзии не бывают долгими. На нарах ему тоже снились Канарские острова и смуглые девушки, отгоняющие от него опахалом мух, но стоило проснуться…