– Некоторые вещи определенно важнее, чем потакание ее неврозам, – ответил он.
– Инспектирующий тур, – заметил Франклин, как только они вернулись.
Стефани бережно усадила Мойо в удобном положении в двух метрах от самодельной кровати Тины и распростерлась на одеяле рядом с ним.
– Я нынче представляю собой не слишком вдохновляющее зрелище, – призналась она.
– Конечно же, ты вдохновляешь, дорогая, – возразила Тина.
Приходилось сильно напрягать слух, чтобы услышать Тину. Она была в очень плохом состоянии. Сержанты, как было известно Стефани, практически оставили ее и делали только то, что, как они считали, может скрасить ее последние дни. Несмотря на то, что Рена редко выпускала руку подруги из своей, она не могла передать ей больше энергистической силы, чем то количество, которое поддерживало желание Тины поправиться. Активное вмешательство в работу ее поврежденных внутренних органов, вероятно, только ухудшило бы положение. Тина не обладала больше силой воли, чтобы еще поддерживать любую форму телесных иллюзий. Ее синюшно-бледная кожа делала понятным для каждого, как ей не хватает воздуха. Временная внутривенная капельница все еще снабжала ее питательной жидкостью, хотя тело было, кажется, полно решимости снова выделять влагу обильным потом.
Все они знали, что теперь это долго не продлится.
Стефани ужасно злилась на себя за то, что не могла не думать, что будет после. Мигрирует ли душа Тины снова в потусторонье, или будет поймана в ловушку здесь, или она просто и окончательно умрет. Совершенно законный интерес. Как для одержимой, для нее это вряд ли будет спасением. Возможно, оставаться здесь, пока двуокись углерода не достигнет смертельного уровня. Но Стефани была убеждена, что ощущение вины из-за Тины в ее сознании будет увеличиваться.
– Мы все еще привлекаем отбросы из войска Эклунд, – сказала Стефани. – При таких темпах через неделю все они уже будут стоять лагерем здесь.
– Через какую еще неделю? – тихо буркнул Макфи. – Ты что, не чувствуешь как загрязняется воздух?
– Уровень двуокиси углерода в данный момент неопределим, – сказал Чома.
– Вот как? А что же вся ваша команда делает, чтобы помочь именно теперь? – Макфи указал на строй сержантов, стоящих вдоль скалы. – Что вы делаете, кроме того, чтобы еще сильнее разжечь паранойю этой безумной бабы?
– Наши усилия продолжаются, – ответил Сайнон. – Мы все еще пытаемся найти способ открыть проход, а наша роль наблюдателей усилилась.
– Отправляя наши надежды ко всем чертям! Должно быть, это место у всех нас размягчило мозги.
– Это неверное употребление термина, хотя он достаточно понятен для Кохрейна.
– Наверное, это значит, что ты так и не понял, чем он был, – сказал Мойо.
– К несчастью, нет. Хотя тот факт, что здесь существует какой-то интеллект, внушает надежду.
– Да, если это говоришь ты.
Мойо отвернулся от него.
Стефани плотнее прильнула к Мойо, наслаждаясь тем, как его рука рефлекторно обвилась вокруг ее плеч. То, что они были тут вместе, делало это ужасное ожидание чуточку более терпимым. Она только не могла понять, какое событие ей хотелось бы встретить первым. Хотя они об этом не говорили, сержанты, может быть, попытаются открыть прыжковую яму, чтобы попасть назад, в Мортонридж. Поскольку она была одержимой, это вряд ли было бы для нее спасением. Вероятно, остаться здесь до тех пор, пока двуокись углерода не достигнет смертельного уровня, было бы предпочтительнее.
Она бросила еще один виноватый взгляд на Тину.
Три часа спустя наблюдение продолжалось. На этот раз его приближение увидели сержанты. Буйство крошечных сверкающих кристаллов выплыло из-за основания летающего острова, чтобы помчаться вертикально вверх. Они устремились к пространству над вершиной скалы, точно молчаливый белый огненный шторм. Тысячи их летали в воздушном пространстве и каскадом спускались, чтобы расположиться над главным лагерем, замедляя полет только для того, чтобы зависнуть над головами удивленных людей и сержантов.
Яркость света усилилась, принуждая Стефани заслонить глаза ладонью. Но это не слишком защитило ее. Засияла даже тусклая коричневая почва.
– Что теперь? – спросила Стефани у Сайнона.
Сержант праздно стоял и наблюдал кружение кристаллов, как и все остальные. Аналога движению кристаллов не было.
– Понятия не имею, – ответил он.
– Они наблюдают за нами так же, как мы за ними, – сказал Чома. – У них нет никаких датчиков.
– Похоже на то, – согласился Сайнон.
– Что-то происходит, – предостерегли сержанты, стоявшие вдоль скалы.
Диск чистого света выглянул из-за границы острова. Но он никак не мог быть спрятан там, так как достигал ста километров в диаметре. Эффект его появления был такой же, как прыжок адамистского звездного корабля, но гораздо, гораздо медленнее.
Когда свет закончил расширяться, он начал подниматься параллельно скале. Холодное блестящее солнце скользнуло над горизонтом, чтобы заполнить треть неба. Это не была твердая сфера, геометрически выстроенные снежные хлопья мерцали позади всепоглощающего сияния.
Маленькие кристаллы спокойно отступили, кружась над лагерем. Фонтаны радуг искрились вокруг, отталкиваясь от кристаллических структур, сверкая на острых гранях. Полоски и пятна замерцали и заплясали, замещая друг друга, пытаясь установить порядок на огромном пространстве.
Громадный размер того образа, который выстроился из них, на некоторое время сбил Стефани с толку. Ее зрение просто не могло принять то, что перед ним предстало.
Сверху, с тридцатикилометровой высоты, улыбалось лицо Кохрейна.
– Привет, ребята! – сказал он. – Угадайте, что я нашел.
Стефани начала смеяться. Тыльной стороной ладони она смахивала слезы со щек.
Хрустальная сфера двинулась по направлению к острову Кеттон, слегка затуманиваясь, приближаясь. Когда она оказалась в нескольких метрах от скалы, небольшой круглый сектор полностью затемнился и отступил внутрь быстрым плавным движением.
Кохрейн побудил Стефани и ее друзей, вместе с Сайноном и Чомой, шагнуть в отверстие. У полого туннеля были гладкие стены из чистого хрусталя с тонкими зелеными прожилками, разделяющими массу окружающего материала. Через сто метров он открывался в большую линзообразную пещеру шириной в километр. Здесь длинные пучки света у них под ногами мерцали красным, медным и лазурным, пересекаясь в твердой филиграни, которая таяла во внутренней части. Не было никаких признаков устрашающего света, исходящего от внешней оболочки, они могли видеть пейзаж снаружи. Остров Кеттон был виден отчетливо, искривленный плотными гранями кристалла.
Отблеск красного света на стене тоннеля, начал приближаться, кристалл безмолвно заставил его отодвинуться. Из отверстия вышел Кохрейн, широко улыбаясь. Он завопил и побежал к своим друзьям. У Стефани затрещали кости в его объятиях.