«Долбаные психи, они здесь совсем уже умом тронулись. Через пару часов на пулеметы идти, а он лыбится». — И все-таки юношеская бесшабашность Сашке импонировала.
А парень тем временем продолжал:
— Теперь давайте определимся, кто где пойдет! Ты где хочешь?
Очень сильно хотелось сказать: «Нигде не хочу! Я хочу просто выйти, после того как замолчат пулеметы, спокойно перелезть через уже обесточенную колючую проволоку, забиться в самый темный угол и дождаться переноса». Но Сашка не сказал этого. Он мог бы сказать эти слова Леонову или любому другому, но говорить это двоим молодым неунывающим «раздолбаям», таким же сопливым, как и сам Сашка, но в свои годы сумевшим так достать немецкую администрацию, что их поместили в самое гиблое место своей лагерной системы, Сашка не хотел. Почему? Может быть, взыграло мальчишеское «на слабо», может быть, просто потому, что стыдно было прикрывать свою задницу, когда другие, находящиеся в гораздо более худших условиях, готовы идти до конца. Ну наконец, может быть, и просто для дороги на тот свет эта компания была не самая плохая!
Но скорее всего, под воздействием по ошибке выпитого успокоительного на него повлияли все эти причины.
И вместо слов отказа Сашка впервые за все время своего нахождения в лагере улыбнулся разбитыми губами и ответил:
— Где скажешь, там и пойду. Командуй!
— Хорошо! Колька ногу сегодня повредил, поэтому мы с тобой берем баллон, я спереди, ты сзади. На тебе, Коль, наблюдение за немцем, увидишь, что к пулемету метнулся, — кричи! По твоей команде мы струю из огнетушителя пускаем.
Сашка решил внести некоторые коррективы:
— Давай я впереди! Я покрепче буду и быстрее побегу, только баллон берем так, чтобы рычаг включения с твоей стороны находился, а то я не умею им пользоваться.
— Договорились! Но как пользоваться им, я тебе все-таки покажу, мало ли что!
Димка и Коля расположились рядом с Александром. Некоторое время Дмитрий объяснял Сашке, как нужно включать огнетушитель, а затем каждый погрузился в свои мысли.
А Сашка для себя понял, что теперь не сможет отказаться — этих двоих не оставит, и сегодня на штурм вышки действительно пойдут трое, и один из этих троих будет он!
Мишка-татарин постучал в дверь старосты и прокричал по-немецки:
— Пожалуйста, откройте, у меня важная информация!
Дверь комнаты старосты открывалась наружу, по этой причине все заговорщики собрались слева от Мишки, так, чтобы открывающаяся дверь скрыла их от глаз немца.
— Чего тебе? — промычали из-за двери.
— Узники, они что-то замышляют! — произнес Мишка, и спустя мгновение из-за двери донесся лязг засова и дверь приоткрылась.
— Ну?
В этот момент двое парней майора, вцепившись в дверь снаружи, резко рванули ее на себя. Староста, не ожидавший подобного и крепко державший дверь за ручку с внутренней стороны, от сильного рывка вылетел вперед, оказавшись боком к Мишке.
Как будто из воздуха, у татарина в руках возникла заточка. Он зарычал, кинулся вперед и вогнал ее в область левой почки немца. Охнув, немец упал на колени и одновременно с этим на старосту кинулись Володька и Адам. Володька взял шею немца в удушающий захват и не давал ему закричать, Мишка нанес еще несколько ударов заточкой старосте в спину. Наконец тот упал.
Мишка-татарин и поляки согласились бежать вместе со всеми — может быть, понимали, что немцы их не пощадят, несмотря на их службу, а может быть, просто сообразили, что если откажутся, живыми их не выпустят. Ну, в общем, согласились, более того, предложили сами разобраться со старостой. На ребят Леонова легла задача нейтрализации голландцев.
Голландцев спеленали тихо, благо они как раз спали, но убивать не стали, с большим бы удовольствием майор удавил Мишку и поляков.
Покончив со старостой, татарин вытер заточку о его одежду и засунул ее в петлю на поясе штанов, в этот момент к нему и подошел новенький.
— Привет, гнида, помнишь меня? — новенький спросил и тут же нанес сильный левый боковой удар в челюсть Мишке. Немецкого прихвостня крутануло на месте, ноги его подогнулись, и он плюхнулся на колени.
«Готов спорить, он — боксер», — подумал Леонов.
С каждой минутой Федор ему нравился все больше и больше, и, судя по всему, не только ему, но и ребятам. Майор наблюдал за своими людьми, после удара их лица расплылись в улыбках, видимо, мысль посчитаться с татарином приходила в голову не только Федору.
Мишка замотал головой и, к удивлению майора, начал подниматься. Леонов был о нем худшего мнения.
— Ах ты, фученок! — зашипел он, поднявшись, брызгая кровавой слюной.
«Не иначе, половины зубов лишился», — с огромным удовлетворением подумал майор.
Мишка отскочил назад и рванул с пояса только что использованную заточку.
Вытащив ее, расплылся в кровавом оскале, широко расставив руки и ноги, на воровской манер, поигрывая ножом, пошел на новенького.
Майор уже хотел дать команду своим хлопцам остановить Мишку, было бы обидно перед боем терять хорошего парня в лице новенького. Но, как оказалось, тот не нуждался в помощи.
Федор качнулся вперед к заигравшемуся ножом татарину и пробил великолепную «двойку». Первый удар был прямой, в нос, голову татарина мотнуло назад, а когда она вернулась в прежнее положение, ее ждал просто чудовищный правый крюк в челюсть.
От удара Мишка повторно совершил пол-оборота на месте, уже в другую сторону, и бревном грохнулся на пол. Зазвенела выпавшая из пальцев заточка. Все, нокаут!
Федор поднял заточку и вернулся на прежнее место.
После убийства старосты в бараке произошло еще одно событие: задушили двух немецких стукачей, тех, кого удалось вычислить.
Сразу после этого люди, подобранные майором Леоновым, опасаясь действий возможных нераскрытых немецких осведомителей, блокировали подходы к окнам и к выходу.
В середину комнаты вышел немолодой седой мужчина лет пятидесяти пяти и заговорил:
— Товарищи офицеры! Думаю, у всех вас возник законный вопрос: какого хрена здесь происходит? Наконец настал момент, когда я могу на него ответить — мы идем в побег!!!
— …мы идем в побег! Лагерной администрацией мы разделены по сотням, такое разделение и оставим, для каждой сотни будет поставлена своя задача, которая должна быть достигнута любой ценой. Итак, первая, вторая и третья сотни, вашей задачей является захват пулеметных вышек. Первыми на штурм пойдут расчеты с огнетушителями, свою задачу они знают. До первых выстрелов остальные находятся на месте. После того как пулеметы откроют огонь или после команды старшего сотни, вашей задачей будет как можно скорее выбраться из здания барака и, используя камни, заставить пулеметы замолчать. Предполагается, что к этому моменту пулеметчик будет ослеплен струей из огнетушителя. Из вашего числа нужно избрать человек пятьдесят в каждой сотне, задачей которых будет забраться на вышку и завладеть пулеметом. Первая сотня выходит через окна в бараке, вторая через дверь, третья через окна в лазарете. Четвертая и пятая сотни, на вас ложится нейтрализация колючей проволоки. Для этого следует намочить одеяла, которые мы нашли у старосты в комнате, и набросить на колючую проволоку, тем самым замкнув провода. Барак вы покидаете сразу же за первыми тремя сотнями. Вопросы, касающиеся территории, окружающей лагерь, следует обсудить у наших картографов. Они же расскажут и про основные маршруты побега. В целях конспирации к окнам и дверям я пока попрошу вас не подходить. А теперь предлагаю приступить к поиску всего того, что может помочь нам в достижении нашей цели!