Майор упал на землю, когда увидел, что дорожка, выбиваемая парными пулеметами, двинулась в его сторону. Упал и остался в живых, а вот двое заключенных, стоящих рядом, погибли. Один получил пулю в лицо, превратившую его в кровавую кашу и швырнувшую тело человека на два метра назад. Второй, стоящий позади первого, был ранен в колено, в результате чего нога человека сложилась, как у кузнечика, в обратную сторону, а он с диким воплем упал на землю.
Оставаться на открытом месте было самоубийством. Майор вскочил и кинулся обратно к бараку, последовав примеру других уцелевших.
Леонов головой вперед влетел в окно барака, а спустя мгновение в стену ударили тяжелые пулеметные пули.
Переведя дух, майор осторожно выглянул в окно. Атака полностью захлебнулась! Во внутреннем дворе остались лежать около сотни убитых и раненых заключенных, большая часть выживших либо была загнана пулеметчиком обратно в барак, либо пряталась за бараком. Несколько человек нашло укрытие за трупами убитых. Разогнав бунтарей, немец прекратил огонь.
«Сука, патроны экономит», — подумал офицер.
Майор смотрел и понимал, что никаких шансов добраться до этого пулеметчика у них нет. Расстояние слишком велико, не добежать. Вести на убой людей очень не хотелось, но другого выхода офицер не видел. Он набрал в грудь побольше воздуха и заговорил так, чтобы его было слышно за бараком и на улице.
— Мужики, вариантов у нас немного! Еще пара минут — и тревожный караул займет места на с таким трудом подавленных нами вышках. После нам останется только смерти ждать. Выход один — снова атаковать этого фрица, в надежде, что либо у него закончатся патроны, либо кому-то из нас удастся до него добраться. Понимаю, что на смерть зову, но по мне уж лучше так, от пули, чем ждать, когда подоспеет СС и начнет с нами развлекаться. Поэтому слушай мою команду.
Офицер встал так, чтобы сподручней было выскакивать из барака, и во всю мощь своих легких заорал:
— Вперед, мужики! УРА!!!
До последнего момента Александр Леонов думал, что, впечатленные устроенной бойней, «они не поднимутся», что встать придется одному. Но он ошибался! И, поддерживаемое сотнями глоток поднявшихся на пулеметы безоружных людей, под австрийским небом разнеслось грозное русское «УРА!»
Сашка быстро сообразил, что сейчас малейшее его движение приведет к тому, что его в упор расстреляет находящийся в каких-то десяти метрах от него пулеметчик. Преодолев отвращение и испуг, парень замер.
Позиция, на которой он оказался, давала прекрасный обзор картины боя. Он отлично видел, как немец разобрался с почти уже захваченными вышками, как пулеметы ударили по идущей в атаку второй сотне. Видел он и последнюю попытку добраться до вышки ребят из этой сотни, немец положил их метрах в десяти от Сашки, и теперь до конца дней парень обеспечил себя снами со сценами раздираемых на части человеческих тел.
Дальше немец занялся оставшимися. Бил длинными очередями, не жалея пуль, — промахнуться было сложно.
Полностью подавив атаку, пулеметчик прекратил стрельбу, а спустя некоторое время до Сашкиного слуха начал доноситься металлический лязг, немец готовил новые пулеметные ленты.
Что бой проигран, не оставалось никаких сомнений.
Вне зависимости, пойдут ли они на штурм или будут ждать, их все равно ждала смерть. Изначально была некоторая надежда, что у немца закончатся патроны, но теперь, судя по доносившемуся шуму, рассчитывать на это не стоило.
И все-таки Сашка не понимал, как такое могло произойти? В естественном ходе событий, до его участия, побег удался. Узникам удалось бежать, и около пяти сотен человек оказались на свободе. Что же изменилось сейчас? Изменилось только то, что он попал в это время, но ему казалось, что своим участием он никак не мог повлиять на ход побега. Он фактически не принимал участия в его организации! Почему ход истории изменился? Пришла уверенность, что от ответа на этот вопрос сейчас зависит всё!
И наконец он понял, что именно пошло не так! В том времени на его месте, вплотную к вышке, лежал другой доброволец. И этот другой смог найти способ, а главное, найти в себе смелость и силы заставить пулемет замолчать.
«Тот другой смог, а я разлегся здесь и пошевелиться боюсь! Зато как говорил красиво про „жалкую жизнь и геройскую смерть“, а сейчас готов отдать смерти пять сотен жизней, только ради того, чтобы в лучшем случае на час продлить собственную».
Но как весомый контраргумент перед глазами все так же красочно стояли терзаемые пулями человеческие тела.
И, возможно, парень еще долго вел бы свой внутренний спор, если бы в следующую минуту не услышал голос майора Леонова:
— Вперед, мужики! УРА!!!
И они поднялись!
Из окон, через дверь, с промерзлого двора — отовсюду повалили измученные, но не сломленные люди. Грязные, злые, перекошенные яростью лица с раскрытыми в крике «ура» ртами!
— Ура!!! — крик доносился отовсюду, казалось, сами камни исторгают этот не то клич, не то стон.
И, забыв про свои сомнения, Сашка левой рукой потянулся к лежащему в метре огнетушителю, прошептав при этом:
— Я с вами, мужики!
В этот момент где-то над головой ожил пулемет. Очередь ударила в одно из окон барака, сбила сразу двух узников, пытающихся выбраться наружу, швырнув их тела обратно в здание, прошла по стене, разбивая раму в щепу, срезала еще пятерых, уже выбравшихся из барака и бегущих к вышке.
Бой превратился в догонялки со смертью для обеих сторон. Заклинит ленту в пулемете или закончатся патроны — и все, немцу конец. Разъяренные заключенные его просто разорвут, но если пулемет не подведет, немец весь барак здесь положит.
Но в эту игру вмешался Сашка!
Рывком подтянув к себе огнетушитель, он сел на корточки и ударил по рычагу запуска. Огнетушитель недовольно фыркнул, и спустя секунду струя пены ударила в сторону.
В этот момент немец почувствовал движение, и изрыгающие пулеметный огонь стволы начали свое движение по направлению к Сашке.
Подбежать к вышке с тяжеленным огнетушителем на расстояние пяти метров за время, оставшееся до момента, как пулеметчик его прикончит, парень явно не успевал. И тогда, согнувшись в поясе и схватив обеими руками огнетушитель за ручку, парень резко крутанул его вокруг себя, на манер метателя молота, и швырнул его в корзину вышки.
Как в замедленном кино, баллон огнетушителя, кувыркаясь в воздухе и плюясь во все стороны пеной, ударился в край козырька над головой солдата, отрикошетил и упал внутрь вышки, попутно окрасив голову, лицо и плечи немца в белый цвет.
Ослепленный пулеметчик предпринял последнюю попытку посчитаться с Сашкой — вслепую он дал очередь в место, где находился молодой человек. Только Сашки там уже не было, огромными прыжками проскочив отделяющее его от вышки расстояние, он уже карабкался по ней, на пиратский манер, зажав в зубах заточку.