— Какая разница? — сказал Демир. — Цели московского Храма прежние.
Вор молчал, и старик продолжил:
— А мы, как видишь, не хуже людей. Так почему за мутантов… — он задумался на миг, заведя глаза к небу, — нашу судьбу решает Храм?
Видя, что Ферзю нечего возразить, Демир сказал:
— Я согласен с Багратом, и Крум, и братья Верзилы. — Он махнул в сторону холмов, глянул на лес и снова повернулся к Ферзю. — Свою судьбу мы решаем сами.
— Это который Баграт? — встрепенулся вор. — Владыка?
Старик, явно сбитый с мысли, заморгал.
— Он, — ответил за него Крум.
Ферзь снова зажмурился. В голове старого вора наконец прояснилось. Вот кто этот чернявый хмырь, помогающий мутантам, — Владыка Баграт. Вот почему тот Ферзя так хорошо знает. Вор трижды попадал в темницы киевского Храма и трижды сбегал оттуда, но к тому времени в архивной комнате бумаг на него накопилось предостаточно. Если б он не перебрался В Москву и не поднялся в нищих кварталах, монахи б давно его изловили. Против Киева не попрешь, Храм тамошний — сила. Поэтому людям в западной Пустоши живется гораздо лучше, чем в Москве.
— Выходит, — вор уставился на Демира, — Баграт в союзе с мутантами?
— Да, — ответил старик. — Тебя это удивляет?
Ферзь отвел взгляд. Баграт убедил мутантов выступить против московских кланов. Привел целое войско, которое в разы сильней Меха-Корпа, нефтяников и монахов, вместе взятых. Но хочет обойтись малой кровью, для того ему Ферзь нужен, чтобы город захватить. Он посмотрел на старика.
— Ты знаешь, как проехать к месту, где соберется Совет кланов? — произнес Демир.
Помедлив, вор ответил:
— Да.
— Не заезжая в город? — вставил Крум.
— Но зачем? — удивился Ферзь, понимая, что если не попадет в нищие кварталы, то от мутантов вряд ли избавится. — Через Москву быстрее будет.
— Мы не доверяем тебе, — заговорил старик. — Проведешь мимо застав — получишь бумагу.
Он хлопнул себя по карману.
— И отвар, — добавил Крум.
Ферзь задумался. Пока мутанты не попали на Совет, за свою жизнь нечего опасаться. Но стоит тварям достигнуть цели, пришьют по-тихому, как ни в чем не бывало.
Из разведки вернулись Жив и Стоян. Крум отошел от машины и тихо заговорил с Верзилами.
— Ну? — Демир напряженно смотрел на Ферзя. — Проведешь?
— Смогу, — ответил наконец вор. Деваться все равно некуда. Баграта ему ни за что не одолеть, тот развел его по полной. Остается надеяться, что Владыка сдержит слово, и никто не узнает, что вор такую подлянку московским кланам кинул. И после свалить по-тихому.
— Ферзь? — Старик дернул его за плечо. Увлекшись мыслями, вор прослушал вопрос.
— Как долго туда ехать? — повторил Демир.
— Куда?
— В место, где Совет соберется?
— День.
Демир задумался.
Переговорив, Крум с Верзилами подошли к сендеру. Старик поднялся навстречу, хотел спрыгнуть на землю.
За холмами стрекотнул пулемет. Потом еще. Мутанты обернулись. По дороге пылил Тодор, размахивая длинным тесаком. За его спиной раздался рокот мотора, над вершиной холма, с которого он только что сбежал, разлился яркий свет, и спустя миг выкатился бронированный «тевтонец».
Не снижая скорости, «тевтонец» помчался за Тодором. Над кабиной сверкнули вспышки, вспоров утренние сумерки красным пунктиром, трассирующие пули обогнали бегущего мутанта, ударили в землю перед сендером, в капот, плечо Ферзя.
Вор откинулся на спинку. Боли он не почувствовал, перед глазами вспыхнули разноцветные круги. Промелькнула надежда, что монашеский патруль покрошит мутантов и освободит Ферзя.
Круги стали нестерпимо яркими, слились в большое радужное пятно и потухли разом.
Мир померк.
* * *
На галерею сквозь затянутые ржавой сеткой проемы лился слабый красноватый свет. Солнце всплывало над горизонтом. Куда ни глянь, всюду горбятся темно-серые развалины. Кривыми бороздами между ними извиваются улицы, по многим не проехать: мешают завалы. В обитаемых домах почти не горят огни, Москва будто вымерла. Светило еще не набрало силу, оттого город с высоты напоминает огромный, изъеденный крысами кусок плесневелой лепешки. Но вскоре все изменится: небо побелеет, пыхнет жаром и горячий спертый воздух, гонимый ветром от границ Донной пустыни, накроет Московию. Наступит сезон Большого солнца.
Архип погрузился по шею в остывающую ванну и тупо уставился в потолок. Глава клана был пьян. Патефон на табурете давно отыграл любимую пластинку, графин с водкой опустел. На тридцатом этаже башни висела тишина, лишь с лестницы на галерею иногда доносились слабые шорохи.
Дважды к главе клана поднимался Гуго, и дважды он прогонял старика. Если бы маузер, который Архип держал, свесив руку за край ванны, был заряжен, то старый сапожник давно бы лежал трупом при входе на галерею. Но патроны Архип расстрелял еще во время поездки к Ильмару, поэтому, когда Гуго появлялся на пороге, он целил в него и щелкал бойком, щелкал… и еще раз щелкал, вжимая спусковой крючок. Потом звал Ирму, срывая голос, чтобы та принесла водки, но она не приходила.
Все кинули Архипа Деку. Все! Покойник Гест, занявший его место Ильмар, жена, которая, когда глава клана отдал Вика Каспера в Канториум при Храме, сильно переменилась. Ирма будто чужая ему стала: сторонилась и почти не разговаривала, пропадая постоянно на кухне с другими женщинами.
Архип зажал нос двумя пальцами, закрыл глаза и ушел с головой под воду. Гулко стукнул об пол упавший маузер. Глава клана полежал, пуская пузыри, потом вынырнул, фыркнул и гаркнул на всю башню:
— Гугооо!!!
Тряхнув головой, он выбрался из ванны. Постоял, глядя в оконный проем, потом повернулся и, шатаясь, пошлепал к кровати под стеной, где была разбросана одежда. Он едва не растянулся на полу, когда нагнулся за штанами. Колено больно врезалось в край кровати, Архип вскрикнул и повалился вперед.
С лестницы долетел звук шагов.
— Звал, хозяин?
Архип скривился от боли в колене. Перевернулся на спину и кое-как сел.
— Ну? — Он икнул, потирая ногу. — Чё ты прячешься? Заходь… ить…
Видя, что глава клана не целит из маузера и не швыряет рюмки, Гуго осмелел, прошел на галерею и предложил:
— Может, рассола?
— Неси, — буркнул Архип, ища взглядом штаны.
Сапожник шагнул на лестницу и тут же вернулся, но уже с банкой, наполовину заполненной мутноватой жидкостью, в которой плавали бурые томаты.
Глава клана поморгал, когда до него дошло, что старикан банку заранее приготовил, — снова зашарил рукой по покрывалу и понял, что сидит на одежде. Икнув, вытащил из-под себя куртку. Глядя, как Гуго суетится возле тумбочки в углу, наливая рассол в кружку, почесал волосатую грудь и накинул куртку на плечи, прикрыв полами чресла.