— Как ты себя чувствуешь, Паша?
Он себя вообще не чувствовал. Труп с моторчиком. Ни ног, ни головы, ни рук, ни тела. Что-то двигалось через поле, похожее на муравья, и что это было? Да кто его знает…
Когда он добрался до опушки, небо стало голубым и прозрачным. Солнце, облитое кровью, с осторожностью выглянуло наружу из-за горизонта. Ага! Можно всходить.
Павел упал на землю и отрубился.
* * *
Какой орган отвечает за чувство тревоги, Слепцов не знал, но работал он у него на уровне животного инстинкта. Павел открыл глаза. Что-то не так. Холодный пот пропитал одежду, лицо стало мокрым.
Чистое небо, яркое солнце, запах свежей молодой травы. Что-то не так. Он приподнял голову и увидел собаку. Она стояла в трех шагах от него и смотрела ему прямо в глаза. Добегался. Выследили. Где же ее хозяева? Оказывать сопротивление он не будет. Бежать нет сил. Надо смириться с неизбежным. От судьбы не убежишь.
Подбежала вторая собака и остановилась рядом. Они зарычали, показывая длинные, острые клыки.
Волки! Это не собаки, а волки, здоровые, матерые и голодные. Павел приподнялся на локтях и увидел на опушке еще одну парочку хищников. Отощали за зиму бедолаги. Сюрприз. Подарок судьбы. Возле леса валяется падаль. Он имел в виду себя. Лакомство не из лучших, кожа да кости, но, как говорится, что бог послал!
Настрой у ребят серьезный, добычу они не упустят. Семейный завтрак на столе, не забудьте помыть руки.
Уж лучше бы менты. С этими зубастыми он не договорится. У него не хватит аргументов.
С рюкзаком на спине Павел вырубился в одно мгновение. Теперь он на нем лежал, как на перине из камней. Лямки подогнаны жестко, чтобы тяжелая ноша не хлопала по спине. Сам себя обезвредил. Скинуть лямки с плеч не так просто. Но и этого мало. Надо развязать узел, открыть рюкзак, запустить в него руку, нащупать нож и достать его.
Рюкзак, подобно якорю, тянул его к земле, превращая жертву в приманку в виде привязанной к дереву овечки. Они смотрели друг на друга с ненавистью. Серый на компромиссы не пойдет. Те двое, что застенчиво жались у деревьев, начали подтягиваться к вожаку.
Один прыжок — и клыки вопьются ему в горло. Почему они медлят? Запах пота не нравится? К тому же от него воняет бензином. Те, что стояли на расстоянии, начали обходить жертву с обеих сторон. Стратегия. Рисковать не хотят. Нападать будут с четырех сторон.
Руки жертвы шарили по земле в поисках чего-нибудь тяжелого. Хотя бы камня. Нельзя делать резких движений. Почва мягкая, травка нежная, как пушок на голове младенца.
— Нет, приятель. Без горчицы ты меня не сожрешь. Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел и от тебя, серый волк, уйду! Помнишь сказку про Колобка?
В ответ раздалось рычание. Павел резко рванулся в сторону, перекатился на живот и попытался вскочить на ноги.
Раздался выстрел, через секунду второй. Оказавшись на ногах, он увидел двух хищников с простреленными головами. Трусливые щенки бросились бежать в лес.
Слепцов оглянулся. Метрах в десяти стояла телега с мешками, на ней человек в длинном черном балахоне. Он опустил ружье с дымящимися стволами и спрыгнул с мешков на землю. Лошадь беспокойно топала копытами по проселочной дороге, поднимая пыль.
У Павла перед глазами плавали красные круги. Смазанный контур в черном приближался.
Когда он к нему подошел, Слепцов смог разглядеть его лицо. Пожилой крепкий мужчина в поповской рясе. Длинные пегие волосы и длинная редкая насквозь борода не скрывали овала лица и двойного подбородка.
— Целы?
— С вашей помощью.
— Никому поганцы жизни не дают. Вижу, вы устали. Садитесь на телегу, подвезу до деревни.
— Жизнью вам обязан.
— Жизнью вы Всевышнему обязаны. Я лишь слуга Господа. Повезло. Щенята сбежали. У меня только два патрона и было.
Они подошли к телеге, Павел снял рюкзак и бросил его на мешки. Ему показалось, что сам он ничего теперь не весит, как воздушный шарик. Ветерок подует и его унесет.
Он запрыгнул на телегу, устроившись сбоку между передним и задним колесами, свесив ноги вниз. Кучер занял свое место, тронул поводья, и лошадка, покачивая головой, потянула груз за собой.
— В деревне церковь есть? Село, значит?
— Нет, мил-человек, монастырь. Обитель. Покойный, Царствие ему небесное, отец Епифан с иноками десять лет его восстанавливал из руин. Вдоль стен монастыря начал селиться пришлый народ. Русские. Беженцы из Казахстана большей частью. Мы им помогали, чем могли. Рабочие руки нам нужны. Колхозов больше нет, земля запущена, пахать и сеять некому. Мельницу построили. Вот муку в обитель везу. Многие из беженцев остались в монастыре, стали послушниками. Кто семейные, те за стенами остались. Хозяйство свое завели. Живут люди. Одна беда — волки. Скот и птицу режут, негодники.
Отстреливаем мы тварь Божью, но меньше их не становится. Без ружья за калитку не выйдешь. Они и днем на подворья нападают.
— Странно. В наше время столько земли пустует.
— Строить не велят. Земля плохая. Суглинок. Вода в Сургуте плохая. Только для орошений полей пригодна. Дорог тоже нет. Затеяли мост строить, да так и бросили. По ту сторону реки земля дорогая. Там трасса проходит. Цивилизация. А мы за электричество боролись три года.
— Так уж и нет мостов?
— Свой соорудили. Простой, деревянный, для паломников. В святые дни народ с того берега к нам ручейком стекается. Ярмарки устраиваем. У нас свой мед, в лесах грибов и ягод много. Только туда с ружьями ходим и хороводом. В одиночку опасно. Мертвецы обглоданные попадаются. Заблудшие.
— Власти не помогают?
— Налоги берут исправно. А так носа сюда не кажут. Места здесь не перспективные. Выгоды не видят. В округе пять деревень, и все пустые. Наши селяне их «отелями» прозвали. Забредут туда беженцы, поживут месяц и дальше идут. Работы нет, значит, и денег нет. Денег нет, и магазинов нет. А поднимать хозяйство силы нужны, умение, а главное, терпение и охота. А что они могут? Те, кто силен и умен, и в Казахстане прижились.
Они въехали на холм. С него открывался прекрасный вид. Река описывала круг. Пустынная степь на той стороне, где находились они, и жизнь по другую сторону. Белые домики, красные крыши, сады. Дороги.
— Видите? Тут и объяснять ничего не надо.
Их берег украшала огромная церковь, двор, высокие каменные стены и домишки вокруг, словно ракушки, прилипшие к обшивке огромного корабля. Узкий мост тоже был виден. Хлипкое сооружение.
Телега покатила вниз.
— Попаду я к Суходолу?
— Далековато. Пешком часа два ходу от обители. Там хороший базар. Деревенские раз в месяц скидываются и ездят туда за пшеном, ядрицей, солью, спичками да керосином. Газ у нас не прижился. Керосин да электроплитки лучше подходят. Мы с селян за электричество денег не берем. К каждому дому подводку сделали. А газ дорогой, и баллоны тяжелые, менять часто надо. Картошка, капуста у них своя, поросят, гусей держат. Живут как могут. Ленивым тяжело. Работают женщины. Мужики пьют.