Единственным препятствием могло служить то, что, как слышала Касия, он проявлял интерес к Эсмей Суизе. Хотя разве это препятствие! Эсмей не в счет, даже если бы она и не была педанткой. Что в ней особенного, обыкновенное лицо, разлетающиеся во все стороны волосы немыслимого каштанового цвета. Просто юноша боготворит героев. Суиза непонятным образом выбилась в героини, но это не может сделать ее красивой или обаятельной. А сейчас, болтали злые языки, она вообще попала в беду из-за того, что вела себя бестактно. Вот это похоже на нее. Если у нее и появится когда-нибудь любовник, хотя это весьма сомнительно, он будет таким же невзрачным, как она сама. Таким же пустым местом, таким же невоспитанным, обреченным на прозябание.
Однако то, что Эсмей попала в беду, в данном случае Касии на руку, она беспрепятственно сможет заняться Барином Серрано. И, конечно же, бабушка Серрано не захочет, чтобы ее внук связался с лейтенантом Суизой. Касия была уверена, что ей понадобится совсем мало времени, чтобы Барин навсегда забыл Эсмей Суизу.
«Элайас Мадеро»
Ей становилось все тяжелее подниматься с пола, чтобы сходить в туалет. Брюн понимала, что теряет силы не только из-за беременности, но и из-за недостатка движения. Но что делать? Каюта мала даже для одного человека, а им приходилось ютиться здесь вчетвером, взрослая женщина, девушка и двое детей. В любое время сюда мог заглянуть кто-нибудь из пиратов. Можно себе представить, какая будет реакция, если они застанут ее за физическими упражнениями. Она пробовала ходить вперед-назад по каюте, но быстро теряла дыхание. Девушка озабоченно следила за ней, но когда Брюн улыбалась ей, сразу же отворачивалась. Брюн помогала ей с работой, девушка принимала ее помощь, но вела себя очень сдержанно.
Ночью, когда пригасили яркий свет, девушка легла спать рядом с Брюн. Она свернулась калачиком за спиной Брюн, заботливо прикрыв ее тело своим.
Брюн проснулась от того, что кто-то дышал ей в ухо. Она хотела поднять голову, но кто-то тихонько погладил ее по волосам. Девушка?
— «Элайас Мадеро», — раздался тихий голос. — Торговое судно.
Брюн пошевелилась, словно пыталась лечь поудобнее. Торговое судно…. Значит, девушка с этого корабля. Ее охватило волнение… теперь она уже кое-что знает.
— Я — Хэйзел, — выдохнула девушка. И тоже повернулась, будто во сне, а потом отодвинулась от Брюн.
Всего пять слов, а сколько радости принесли они ей! Наверное, так же чувствовала себя леди Сесилия, когда вновь смогла общаться с миром.
На смену радости пришел стыд. Леди Сесилия была парализована и несколько месяцев пролежала в коме, потом еще месяцы тяжелого лечения, боль, и ей было намного больше лет. Брюн молода, здорова… «Я не сдалась. Я просто немного задержалась на пути к победе». Она может выносить детей этим животным, может месяцами, годами оставаться их пленницей, но она всегда останется сама собой, и ничто это не изменит.
Она с трудом перевернулась и сквозь полусомкнутые веки посмотрела на девушку… на Хэйзел. Она и раньше восхищалась терпеливостью этой девушки, тем, как она была постоянно нежна с маленькими девочками, как она бесконечно придумывала тихие игры и занятия, чтобы отвлечь и развлечь их. Но она и не надеялась уже на общение, ведь прошло так много дней, а девушка была так запугана. Теперь Брюн восхищалась еще и мужеством этой худенькой, забитой, слишком много работавшей девочки-девушки: она сама еще была почти ребенком, но заботилась о двух малышках и о самой Брюн. И осмелилась, несмотря на все угрозы, заговорить с ней, чтобы хоть немного успокоить. Она потеряла все, что имела, скорее всего даже родителей. Брюн не знала, кем приходятся ей эти маленькие девочки.
Может, они даже не родственники. Но кто бы мог сделать для малышек больше?
Брюн с трудом поднялась на ноги, чтобы пойти в туалет. На обратном пути она заметила, что Хэйзел снова перекатилась ближе к тому месту, где обычно спала она. Брюн легла на пол и притворилась, что спит, а сама осторожно протянула руку и дотронулась до Хэйзел. Очень аккуратно она написала пальцем на руке Хэйзел свое имя, потом убрала руку и отвернулась.
Хэйзел перевернулась и тихо, из-под упавших на лицо волос прошептала:
— Брюн?
Брюн кивнула. Ее снова охватило волнение, в животе зашевелился ребенок, словно он почувствовал ее состояние. Теперь не только пираты знают ее имя, у нее появился товарищ. Они общались — немного, конечно, но достаточно, чтобы глубоко внутри затеплилась надежда, впервые за много дней.
На следующий день Брюн снова потихоньку наблюдала за Хэйзел. Девушка вела себя так же, как всегда: все время занята, спокойна, терпелива, ласкова с детьми и сдержанна с Брюн. Когда Брэнди раскапризничалась, Хэйзел успокоила ее. Брюн невольно пришло на ум сравнение с норовистой молодой кобылой и опытным наездником. Теперь она немного понимала, что помогает держаться самой Хэйзел. Она знала, что она нужна детям, она отвечала за них и потому могла сама оставаться спокойной, могла выполнять бессмысленные требования.
А за кого отвечает Брюн? Она вспомнила слова капитан-лейтенанта Улиса. Если бы она была офицером Регулярной Космической службы, она бы точно знала, что обязана сделать. Бежать из плена или, если это невозможно, выжить, собирать информацию и ждать удобного момента. Но она не офицер РКС. А даже если бы и была, если бы представила, что таковой является, разве это помогло бы ей выжить в таких вот условиях? А что если возможности сбежать никогда не представится?
Ребенок снова зашевелился, казалось, он кувыркается. Трудно представить, чтобы один ребенок так много двигался. Кое-кто сказал бы, что вот за кого она в ответе, но она ничего не чувствовала по отношению к этому существу, которого зачала в плену. Она не чувствовала, что ребенок этот ее. Мужчины называли ее «мерзостью», она то же самое испытывала к этому ребенку.
Может, она отвечает за самое себя? Этого недостаточно, чтобы выжить в качестве рабыни этих людей. Она уже много часов обдумывала все возможности побега и способы покончить с жизнью, если побег окажется невозможным. Стоит им только ослабить надзор. А это когда-нибудь случится.
Но если существует шанс, пусть совсем небольшой, уберечь Хэйзел и девочек от такой же судьбы? Она была уверена, что отец ищет ее. Флот тоже. Возможно, пройдут годы, много лет, а возможно, и нет. Хэйэел терпеливо сносит все не только потому, что боится, она надеется — надеется, что придет помощь. Если бы она не надеялась, она бы никогда не осмелилась сообщить Брюн свое имя и название корабля. Значит, она сама, Шарлотта Брунгильда Мигер, может взять на себя ответственность за жизнь Хэйзел и маленьких девочек, она должна спасти их.
Она не стала думать о том, насколько это реально. Вместо этого она попробовала представить, что ей необходимо знать и как добыть эту информацию. Она больше не пыталась встретиться взглядом с Хэйзел, не пробовала общаться с ней. Она совсем не хотела навлечь новые неприятности на голову девушки.
Через несколько дней за ними пришли мужчины. Брюн вначале запаниковала. Неужели они поняли, что Хэйзел разговаривала с ней? А она написала свое имя на руке Хэйзел? Но на сей раз их вели и вели по коридорам, так далеко Брюн никогда не водили. Босые ноги болели, она с трудом переносила располневшее тело через пороги люков. К ее удивлению, мужчины не торопили ее, напротив, терпеливо ждали, пока она медленно одолевала порог за порогом, даже помогли ей спуститься по наклонному коридору. И вот они вошли в какое-то просторное помещение. Она с удивлением озиралась кругом, после стольких месяцев в замкнутом пространстве каюты она отвыкла от таких расстояний. Док прибытия орбитальной станции, скорее всего. Вокруг одни мужчины, только мужчины… Они с Хэйзел и девочками были единственными представительницами женского пола. Мужчины аккуратно подвели ее к коляске на воздушной подушке. Хэйзел шла рядом, мужчины подталкивали коляску с Брюн. Так они прошли довольно долго, через еще один док в шаттл. Теперь их окружало всего пять мужчин. По их приказу Хэйзел пристегнула девочек к сиденьям, потом пристегнулась сама. Мужчины закрепили коляску Брюн.