Приаду пришлось стерпеть целых три удара тупыми наконечниками копий до того, как он смог обороняться щитом. И он улыбался, контратакуя. Да, этим соплякам почти удалось его удивить. Клепиадес, избранный предводителем благодаря смышленой и дерзкой манере держаться, почти перехитрил ветеранов. Он устроил ловушку, а сам вместе с несколькими юнцами изображал приманку. Рассчитывал крепко поколотить Приада вместе с двумя старшими, застав их врасплох.
Но здесь ключевым словом было «почти». Никакому претенденту, каким бы смышленым он не был, не одолеть брата-сержанта, особенно такого прославленного, как Приад, чье врожденное тактическое чутье позволило ему быстрее многих других подняться по служебной лестнице. Приад редко задумывался, как же ему удалось занять место Рафона после миссии на Розетте, прослужив в отряде всего три года. Он толком никогда не задавался этим вопросом. Просто делал то, что от него ждут, то, что его просили сделать, и никогда не кичился доверием и восхищением, которое выказывало по отношению к нему начальство. На самом же деле все руководство фратрии, начиная от самого великого Сейдона, с самого начала сочли Приада очень многообещающим. И то, что сам он не обращал внимания на собственные дарования, являлось ключевой ценностью этого воина. Не было в нем чванства и нездорового честолюбия. Он был идеальным примером бескорыстного воина-Астартес. И мог думать на два-три хода вперед.
Ударяя о щиты копьями, появились претенденты, задумавшие обходной маневр и с удовольствием пользующиеся случаем безнаказанно поколотить своих инструкторов. Приад издал боевой клич.
Заслышав крик и завидев улыбку на губах Приада, Клепиадес запнулся и в тревоге попятился назад. Приад взмахнул копьем и сшиб парня с ног.
Появились Дамоклы. Из укрытия выскочили Кулес и Натус, Скиллон, Ксандер и Диогнес. Они щедро раздавали тумаки, вынуждая претендентов просить пощады. Тем, кто сопротивлялся, ломали пальцы и носы. Приад смотрел на встревоженное лицо Клепиадеса.
— Ваша ловушка, — констатировал Приад, — сама попала в западню.
— Я покоряюсь, сэр! — вскричал Клепиадес, падая на одно колено. — И все соискатели тоже! Отдаю дань мощи Дамоклов.
— Еще бы! — крикнул Ксандер, проносясь мимо. Он следовал по пятам за спасающимся бегством претендентом, подталкивая того копьем в зад.
— Отбой! — возвысив голос, приказал Приад, перекрывая стук ударов и стоны. — Пусть живут. Они делают успехи, молодцы. Пощадим их!
С шутками и смехом братья-Дамоклы положили копья на плечи и обступили съежившихся соискателей.
— Недурная попытка, — одобрил Скиллон.
— Дерзкая попытка, — согласился Андромак. — Задумали ловушку. Смело. Мне нравится храбрость.
— Но мы все же надрали им задницы, — заметил Кулес. Братья снова захохотали.
— Получили по заслугам, — заключил Пиндор.
— Хороший урок, — добавил Натус.
— Мальчики, урок усвоен? — громко спросил Ксандер.
Поверженные претенденты, мучаясь от боли, согласно что-то простонали.
— А вы усвоили?
Приад обернулся. Из зарослей появились Хирон и Аэкон.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Приад своего апотекария.
— Брат-сержант, вы сами чему-нибудь научились у этих мальчиков? — спросил Хирон.
— Разве у них есть, чему поучиться? — вопросил Приад. — Между прочим, где были вы двое?
Аэкон чуть виновато пожал плечами.
— Мы с парнем взяли на запад, предполагая, что они могут пойти по берегу, — объяснил Хирон. — Мы ошиблись. И как можно скорее добрались сюда.
Приад кивнул, не слишком заинтересованный объяснением.
— Так что ты имел в виду, старина? — Приад звал Хирона «стариной», хотя знал, что тот терпеть этого не может.
— Я хочу сказать, брат-сержант… вы их посчитали по головам?
Приад нахмурился и посчитал. Двадцать четыре претендента.
— Маленькие мерзавцы! — прошипел он.
— Кого не хватает? — спросил раздосадованный Пиндор.
— Того долговязого, — сказал Ксандер. — Как бишь его?..
— Пугнус, — напомнил Диогнес.
— Что за негодяй!
Приад посмотрел на Клепиадеса и спросил его:
— Парень, где Пугнус?
— Пугнус, сэр? — переспросил Клепиадес настолько невинным голосом, насколько позволил ему раздробленный нос. — Вы имеете в виду нашего брата Пугнуса, которого прозвали Быстроногим, самого лучшего бегуна среди соискателей?
Приад кивнул:
— Ты знаешь, кого я имею в виду, крысеныш!
— Знаете, сэр, я полагаю, что он бежит. Наша ловушка угодила в западню, но и это было задумано в качестве отвлекающего маневра. Мы решили вас тут развлечь. А Пугнус пока мчится к камню-наковальне.
— Маленькие ублюдки! — воскликнул Скиллон. — Эдак они выиграют эти дурацкие учения! Такого никогда не бывало!
— Бывало, — спокойно проговорил Приад.
— Дамоклы станут посмешищем всего ордена! — вскричал Кулес.
— Позволить претендентам отправить туда самого быстроногого! — выругался Андромак. — О, Трон живой, нам никогда этого не пережить!
— Расслабься, — сказал Приад.
— Но они взяли над нами вверх в погоне за сыром! — бушевал Натус. — Такого никогда не бывало!
— Думаю, что это не так, брат, — бывало, — заметил Хирон.
— Я полагаю, что не мешало бы им еще раз хорошенько наподдать! — тут Ксандер поднял копье. Многие претенденты содрогнулись и шарахнулись прочь от него. — Еще несколько сломанных костей за позор Дамо…
— Погоди, погоди, — прервал его Пиндор. И посмотрел на Хирона. — Что ты говоришь, брат-апотекарий?
Хирон усмехнулся и сказал:
— Погоня за сыром. Астартес ее проиграли. Как-то раз. Разве не так, брат-сержант? Полагаю, отделение «Вейи» до сих пор не может забыть обиду.
— Возможно, — согласился Приад.
— Так это ты сделал? — догадался Кулес.
— Я. Во время своих третьих девятидневных учений. И это второй из самых похвальных поступков в моей жизни.
— Какой был первым? — сказал Андромак, вытаращив глаза.
— Догадайся, — бросил Приад. — Дамоклы! Приготовиться! И вы, соискатели, тоже, не медлить! Движемся ускоренным маршем! Померимся силами с этим Быстроногим. Вперед!
Запыхавшиеся, обожженные солнцем, Дамоклы добрались до камня-наковальни, лежащего в зарослях на конце перешейка, перед собой они гнали потрепанных претендентов. Пугнуса у камня не было. Хотя Приад почти ожидал увидеть лежащий на камне сыр, завернутый в ткань.
Подлесок звенел от птичьего гомона. Там, где океанские волны с белыми гребнями бились о скалы мыса, кружили с пронзительными криками чешуекрылые птицы. Воздух был прохладным и свежим, пропахшим морем.