У нынешнего шефа комиссара, Третьего, недостатков гораздо больше, чем у его предшественника. Одна коллекция автомобилей чего стоила! Спрашивается, зачем одному человеку целых пять (пять!) машин?! Все равно он дальше столицы не выбирается, опасаясь за свою жизнь.
Помнится, года два назад Генерал отправился с инспекцией к южному рубежу государства, принять только-только модернизированный участок Защитной Стены, опоясывающей Пандею по границе и отделяющей ее от прочего враждебного мира, а заодно осмотреть состояние тамошнего узла Противоракетного щита. Отправился, но так и не доехал: его колонна была атакована террористами. Половина служебных автомобилей и танков оказалась подбитой, остальным еле-еле удалось ретироваться. С тех самых пор Третий не покидал пределов родного города.
А ведь кроме авто у него еще и два личных аэроплана имеется. Вон, у принца Кирну всего-то один именной бомбовоз был, несмотря на то, что угнетатель народа, член императорской семьи и летчик, наконец. Интересно, а Генерал хоть умеет управлять аэропланом?..
— Ты меня слушаешь, Лэйхо?! — грозно рявкнуло начальство. — Или опять мыслями в небе витаешь?
Надо же, в точку угодил.
— До каких пор собираешься тянуть с расследованием этого дела?
— Большинство эпизодов уже раскрыто, — отрапортовал, вытянувшись по стойке «смирно», руководитель Особого Антитеррористического Подразделения. — Однако в связи с вновь открывшимися обстоятельствами…
— Что еще, на хрен, за обстоятельства? — взорвался, багровея, Генерал. — Все предельно ясно! От тебя требовалось всего-навсего подготовить аналитическую записку с обоснованием мер, необходимых для усиления борьбы с терроризмом. А ты развернул такую бурную деятельность, что впору подумать, будто к четвертой Хонтийской войне готовишься, упаси нас от нее Мировой Свет!
— Мы вышли на след хорошо законспирированной и прекрасно оснащенной большой организации повстанцев…
— Какая организация?! У нас под самым носом? И мы о ней ничего не знали?! Думай, что говоришь!
Для убедительности Генерал постучал себя кулаком по лбу. Звук вышел на удивление гулкий. Радетель нахмурился.
— В общем, прекращай сеять в стенах вверенного мне Департамента панические настроения. То, с чем мы имеем дело, не больше нежели обычные одиночные теракты, вписывающиеся в общую статистику. Понятно?
— Так точно, ваше высокопревосходительство.
— Ну, я же знаю, что ты умный малый, Лэйхо, — кивнул шеф госбезопасности.
«Фу, неужели пронесло?» — подумал Антти.
Но, как оказалось, рано он радовался. Это было всего лишь затишье перед бурей.
— Скажи-ка мне лучше, что там за преступное гнездо вы разворошили?
— Какое именно? — уточнил комиссар. — Мы много чего накопали за последнее время.
— Я имею в виду эпизод с арестом этого самого, как его?.. — Третий заглянул в лежавший перед ним на столе листок бумаги. — Ярви Разму, так, кажется?..
«Хорошо генеральские стукачи работают! — восхитился Лэйхо. — Не успеешь зацепиться за что-то любопытное, как уже начальство в курсе. Ишь, интересуется!»
Он бы с удовольствием и сам кое-чем поинтересовался.
Например, как объяснить тот факт, что на место недавно убитого террористами бригадира Вилле Тапио не далее как вчера был назначен родной брат жены Генерала? Молокосос, которому еще и двадцати пяти лет не исполнилось? Ни опыта, ни авторитета, ни заслуг — и сразу в руководители одного из крупнейших столичных райотделов Департамента Правопорядка! Каким образом, ваше высокопревосходительство?
Промолчал. Как всегда…
* * *
Сообщника террориста-смертника, взорвавшего гимназию, задержали почти на месте преступления.
Прибывшая по срочному вызову спецбригада Департамента Благополучия оцепила школьный парк и принялась хватать всех, кого нелегкая занесла в это время в окрестности элитного учебного заведения.
Ребята из «Веселого эскадрона», как прозвал особое мобильное подразделение Департамента Благополучия какой-то остряк, службу знали туго. Недаром их как огня боялись обыватели. Приметная форма, бесстрастные лица, особые автомашины, оснащенные газовыми камерами. От всего этого веяло подлинным страхом смерти. И это правильно. Сеющие смерть террористы должны видеть, что на их пути есть надежный заслон. «Эскадроновцам» разрешалось проводить расправу над преступниками, уличенными на месте преступления, не сходя с него, без суда и следствия.
За полчаса облавы было задержано и доставлено к расположившемуся в кабинете директора гимназии комиссару для опознания более двух сотен человек. Дрожащих от страха людей, преимущественно мужчин, расставили в две шеренги вдоль стен коридора. Здесь были и «отверженные» с клеймеными лбами, и полноправные граждане Пандеи. Однако никакого различия между первыми и вторыми не наблюдалось. Все они затравленно глядели на людей в мрачных черных мундирах, наставивших на них оружие и готовых без малейших колебаний пустить его в ход. Поэтому бледного усатого человека, нетвердой походкой идущего по коридору и медленно вертящего головой то направо, то налево, встретили с плохо скрываемой ненавистью.
Лэйхо пристально вглядывался в перекошенные от ужаса и злобы лица, до странности похожие одно на другое. Вот что с людьми делает страх, превращая индивидуумов в единую безликую массу! Такой можно управлять, как каким-нибудь автомобилем. Ничего человеческого, ни малейшего проблеска мысли. Только страх — липкий, удушливый. Не на это ли рассчитывают террористы, пытаясь вызвать всеобщую панику и трепет?
А вот этот, кажется, не боится. Комиссар приостановился и стал с любопытством рассматривать стоявшего напротив него худощавого мужчину среднего возраста и неопределенных лет. Блеклый, невыразительный, глянешь на такого в толпе и тут же забудешь, как он выглядит.
Но Лэйхо не забыл. Профессиональная память цепко зафиксировала человека, чем-то на пару мгновений заинтересовавшего безопасника. И вот теперь услужливо извлекла из каких-то потайных ящичков изображение того, кто недавно беседовал с погибшим смертником в гимназическом дворе.
Глаза подозреваемого тоже внимательно изучали комиссара, словно прицениваясь, что это за зверь такой. В них не было ничего, кроме усталости и скорби. Будто мужчина потерял что-то очень дорогое и ценное. Не о гибели ль соратника сожалеет? Понятное дело, что не о смерти молодого сотрудника ДБ сокрушается!
— Мне вас жаль… — неожиданно бросил преступник в лицо комиссара, как будто подслушав его мысли.
— Молчать! — взъярился, брызжа слюной, стоявший за плечом шефа инспектор и с размаху врезал наглецу кулаком под дых. Осту Салминена можно было понять — такого страху натерпелся…
— Увести! — приказал Лэйхо, и двое «эскадроновцев», скрутив задержанного, повели его прочь. — Остальных переписать и отпустить… под подписку о невыезде.
* * *