– Мммм… какое все-таки хорошее пиво.
– Ладно. Не хочешь говорить – не надо. Кстати, а Юрий как тебя отпустил?
Облачко набежало на лицо девушки.
– Ну, можно и так повернуть. Поделом, сама начала. Алька попросила меня присмотреть за тобой.
– Что?!
– Боится сильно. Причем, заметь, обратилась она не к Юсу… – но, да, к нему бесполезно, – и не к Ингвару. Ко мне. Хотя, знаешь, она уверена, что у нас с тобой что-то есть. И, отвечая на твой вопрос – Юра думает так же, но не подает вида. И правильно делает. А еще он знает, что запереть меня никто не сможет. Морально уж точно.
– Забавный расклад. И что же у нас есть?
Девушка встала.
– У нас есть фестиваль. Идем, посмотрим, кто уже приехал.
– Я еще посижу.
Лера прищурилась:
– Проняло, да? Только в Смотрич не бросайся. До скорого.
Она ушла, а я остался рассматривать желтые цветочки. Неожиданный ход со стороны Алианы. Неожиданный по времени. А так – вполне ожидаемый.
Зимой Алька старательно «заглаживала вину», была милой и заботливой. Но когда сошел снег, вместе с почками распустился и характер девушки. Прыжки настроения в пределах часа, потом каменное молчание, сменяющееся частыми звонками и эсэмэсками. Нет, она не беременна. Проверяли. Она всего лишь двадцатилетняя девушка, привыкшая жить для себя.
После ее возвращения и моего отчета Алькин отец избрал тактику «как скажешь, дочечка». Чего это стоило полковнику, я уж не знаю, но, похоже, держался он с трудом. Несколько раз пил с ним водку на кухне. Виктор Степанович молчал, крякал, после третьей благодарил и уходил спать.
В конвоях о таких вещах не думаешь – голова занята более насущными вопросами. В Харькове мысли не приходят в голову по другой причине – она рядом, и кажется, все идет, как надо.
Дэйзи своим вопросом ударила под дых. Наверное, действительно все выглядело хорошо. У Алианки есть парень, которым можно похвалиться в компании, при этом он не слишком докучает, поскольку все время в разъездах. Очень удобно в какой-то степени. Вместе с тем девушка ревнует. Пуританским общество байкеров не назовешь. Вот и пойми, чего в этом больше – нормального человеческого чувства или нежелания утратить статусную фишку.
Еще занятный вопрос: почему Лерка мне сказала? Она никогда не говорит просто так. Значит – решила, что мне это надо знать. Черт, голова кругом.
Я встал, подошел к обрыву. Глянул вниз. Метров… шестьдесят, наверное.
«Только не прыгай в Смотрич».
Захотел бы – не допрыгнул. Там же вдоль реки целый «первый этаж». Домики, огородики. Куры ходят, собаки лают, задрав голову. Меня увидели.
Ладно, с темами для размышлений определились. Пойду на поляну, заодно по дороге и Альке позвоню.
Первым делом я погулял среди кастомов, восхищенно прицокивая языком. Хоть многие модели видел и раньше, но не переставал удивляться мастерству тюнингистов. Как обычно, больше всего крутились возле двух байков – «Скелета» и «Демона». Не только райды, явно и цивилы пришли. Вместе с девчонками в коротких шортиках и высоких сапогах. Потом эти фотосессии недели три будут с писком обсуждать в разных там «Одноконтактниках».
Ближе к замку гонялись на время райды и спидеры – обладатели спортивных мотоциклов. Еще год назад обсуждали кольцевую трассу для заездов вдоль Смотрича по улице Русской, но дальше разговоров дело не пошло. И хорошо – местным беспокойства меньше, а нашим не придется вытаскивать райдов из реки.
Дэйзи нигде не было видно, зато обнаружился Лукас. Харьковчанин утащил меня к пивному шатру, где пузатые мужики пили на скорость. Пятнадцать секунд на пол-литра – результат на квалификацию. Не, пол-литра за пятнадцать минут – нормально, а секунд…
– Змей! Чертяка, ты, что ли?
– Грей! Вот уж не ожидал!
Мы обнялись. Белгородец сиял.
– Ты ж теперь у нас знаменитость. Чего не появляешься в родных краях? Все по большим дорогам?
– Вроде того. В Сибири бродил, сейчас на Харьков завязался. Вот, кстати, Лукас оттуда.
– Привет. Парни, а чего вы тут стоите? Вон там, – Грей неопределенно махнул рукой в толпу, – боди-арт показывают. Все ж красивее.
– Устами Грея… Двинули!
Лера нашлась чуть позже. На сцене выступала первая группа, высокий, худощавый и совершенно лысый вокалист кричал в микрофон что-то вроде:
Ксенос и фобос!
Ты страх преодолей!
Ксенос и фобос.
Ты страх в себе убей!
Слушатели прыгали под забойный ритм, и я увидел взлетающие белые волосы, оттенок которых не спутаешь ни с чьим другим. Дэйзи повязала куртку на талию и, сжав ноги, упруго подскакивала на носочках. Окрестные райды больше глазели на ее фигуру, чем на вокалиста. Я подошел к девушке.
– Лера!
Она обернулась, хихикнула и смачно поцеловала меня в щеку.
– О, вот ты и нашелся. Правда, они клевые?
– Ну да, неплохо.
Дэйзи приметила Грея и Лукаса, помахала им.
– Представляешь, я тут музыку слушаю, а ко мне постоянно какая-то пацанва пристает. Один вообще выдал. Шустрик такой, лет шестнадцати, вихрастый. Смотрит голодными глазами и бахает: «Правда, что ты постоянно в кожаном белье ходишь?»
Я сдержанно хмыкнул.
– Нет, вот интересно, кто эти слухи распространяет. Это ж неудобно… Оно натирает.
Резко захотелось пива.
– А пацану-то что ответила?
– Что-что… Сказала – вообще белье не ношу. Предложила убедиться. А он испугался. Глупый…
Дэйзи явно поймала кураж и, похоже, выпила чуть больше, чем надо.
– Эй, а вот башка Ингвара торчит. Ингва-а-ар! – Девушка рванула к латышу сквозь толпу.
Ликующее море взорвалось аплодисментами. Вокалист раскланялся и убежал за сцену. Вместо него выбрался кряжистый мужик – президент местного байк-клуба и по совместительству директор фестиваля. Он закричал в микрофон что-то неразборчивое, но его и не слишком слушали. В нужный момент покричали, и не больше.
Мне наконец удалось пробиться к Ингвару. Латышу хорошо – он ходит, как ледокол, с моими габаритами так не прорвешься.
Дэйзи опиралась на его плечи и вытягивала шею. Рядом стоял Юстиниан с блуждающей ухмылкой. На сцене награждали победителя пивного конкурса – рыжего мужика, больше смахивающего на гнома.
То ли звукач подстроился, то ли президент вспомнил, как держат микрофон, но дальнейшую речь удалось разобрать.
– А сейчас у нас будет конкурс красоты. «Мисс без купальника»!
Волна энтузиазма прокатилась по толпе. Море нахлынуло на ограждение – поближе к сцене, чтобы не пропустить горячее зрелище.