– Змей, давай бок забинтую.
Рана сразу же дала о себе знать; пока не вспоминал о ней – как будто не было. Я стянул куртку и позволил Юсу обработать бок антисептиком. Не отрывая глаз от трассы, спросил:
– Оттмар, наш товарищ не сможет ехать. Мы можем погрузить его к вам? Не оставлять же его тут.
– Можете. Но только до Вологды.
– Да, разумеется. Ингвару надо в больницу.
Я отдал «Роршах» Дэйзи, подхватил вместе с Юсом прибалта, помог ему забраться в кабину «Фрайта» на спальное место. Ингвар, почувствовав спиной лежанку, слабо улыбнулся и тут же отключился.
Под надзором Райцингера «Априлия» разместилась в фуре. Я украдкой позыркал по сторонам. Действительно, похоже на склад высокотехнологичного оборудования. Дитрих указал на дверь и сам занялся крепежом. Я выбрался из прицепа, подошел к Дэйзи. Она, не меняя позы, смотрела на трассу.
– Лер.
Волосы девушки слабо шевелились от легкого ветерка. Я зашел чуть вперед. В глазах Дэйзи стояли слезы, а губы дрожали.
– Лера?
Она всхлипнула.
– Змей. Это конец. Пока все там вертелось, я думала лишь о том, как выжить. Потом – как сбежать, как помочь Ингвару. А сейчас…
– Сейчас подумай, как нам добраться до Вологды и что делать с этими чертовыми дойчами.
– Угу, – Лера промокнула глаза. – Ты перчатку потерял.
– Ерунда.
Девушка отвернулась от дороги, подошла к «Харлею». Отделила переходники, усилитель и разгонные блоки, спрятала их. Сунула ударник в кобуру. Взяла шлем в руки.
– Змей.
– Да?
– Я подумаю над Вологдой и всем остальным. Но вечно прятаться невозможно. Уж я это знаю. Рано или поздно новые мысли приходится додумать до конца.
Не дожидаясь ответа, она натянула шлем. Луч отразился от серебристого иероглифа на темно-вишневом фоне.
Сбоку заурчала «Ява» – Юс готов. Я надел шлем.
– Так, ребята, я впереди, Дэйзи становится на место Ингвара. Оттмар, у вас есть оружие?
– Да.
– Будьте любезны, поглядывайте на правую сторону.
Терминал в Вологде расположен на берегу речки Золотухи, туда мы добрались уже в сумерках. Оставив Дэйзи и Юса устраивать немцев и байк латыша, я уехал вместе с Ингваром в больницу.
«Скорая» привезла в местную «неотложку». Байкера оказалось не так уж просто госпитализировать, но злость и упорство победили. Ингвара поместили в отдельную палату, врач клялся-божился, что присмотрит за пациентом в лучшем виде. Я оплатил дополнительный полис на лечение и поднялся к товарищу.
Ингвара готовили к обследованию. Латыш держался молодцом. Завидев меня, он кивнул, приглашая подойти. Я наклонился над ним.
– Змей. Попрос-сии, чтобы они вышли. На одну мин-нуту.
Пришлось выгнать медсестер из палаты.
– В машине. Как поехали, я очнулся. Слушал. Они говорили по-немецки, я немного понимаю. Змей. Немцы хотят нас убить.
Я дернулся. Конечно, такое предположение уже приходило в голову. Но вот так узнать, что все правда…
– Не мог понять, когда и как. Извини. Вроде бы не на дороге. Будьте осторожны.
– Ты, главное, выздоравливай, – я сжал его руку и сглотнул горячий комок. – Мы справимся. Спасибо.
Ингвар слабо улыбнулся.
– «Ауксас Драконас». Тогда мы вели конвой из двух трэков. Водителями были Шолль и Райцингер. Я вспомнил.
– Мы будем осторожны вдвойне.
Медсестры вернулись в палату, вместе с ними зашел врач. Даже блики от лампы на его очках говорили: пора и честь посетителю знать.
– Все, Ингвар, ноут у лечащего, о байке мы позаботимся, вернемся из Архангельска – навестим.
На повестке вечера два неприятных дела: пересказать ребятам информацию от Ингвара и разослать в главные офисы описание нового типа засады.
Юстиниан вычурно ругался, Дэйзи отнеслась философски, мол, всего лишь на одного желающего нас убить больше. Она устроилась на диванчике, заложила руки под голову и задумчиво исследовала трещинки на кремово-сером потолке. В наушниках у нее играла какая-то классическая опера.
Сашка доводил нож. Клинок медленно скользил по кожаному ремню.
– Змеюка, а, Змеюка? Слушай, может, испортим как-нибудь Шоллю праздник?
– Испортим. Не будем же мы покорно ждать смерти.
– Не, а правда, Змеюка. Давай, я не знаю… столкнем их в озеро. Или разорвем контракт. Ты под неустойкой подписывался?
– Сань, мы ж не на гражданке. У байкеров контракты не разрываются. Я таких случаев не знаю.
– Так не разрываются или не знаешь?
– Парни, – Дэйзи открыла глаза, – вы или потише, или на воздух выметайтесь с разговорами.
– Нет в тексте такого пункта.
– А форс-мажор есть?
– Да что может быть форс-мажором?
– Парни, – Лера приподнялась на локте, – дайте мне устроить вечер меланхолии. Сегодня не меньше половины моих идеалов развалились в хлам. Не рушьте веру в человечество – выметайтесь.
– Цветочек, да ты оратор! Ораторесса! – воскликнул Юс, увернулся от тяжелого ботинка и с хохотом выскочил в коридор.
Я подхватил ноут, улыбнулся Лере.
– Не жди, что предложу остаться, – в уголках ее губ появились ямочки, – настроение сейчас неумолимо.
Сделал два шага, открыл дверь.
– Сейчас?
– Угу. Сейчас. А теперь иди.
Рапорт я писал очень долго. Воспоминание о лже-байкерах жгло изнутри и разрывало душу. В широкое дуло пистолета вместилась целая жизнь – с устоявшимися правилами, можно даже сказать – рефлексами. Описать произошедшее сухими словами – не так сложно и не так страшно. Фура, положение тел, цвета фиктивного байк-клуба, засада в подлеске, перекрестный огонь, отход команды (так и просится эпитет «панический»), ранения, потерь нет. Испытание – мысленно вновь дожить до фразы «потерь нет».
Белое лицо Ингвара. Трясущиеся руки Дэйзи. Вопль Юстиниана.
Палец дрожал над кнопкой, курсор равнодушно моргал над иконкой «отправить». Набору пикселей все равно. Я мог медлить сколько угодно, но от судьбы не уйдешь.
Тихий щелчок. Письмо отправлено.
Ветер гонял обрывки бумаги и прочий мусор, озеро встречало свинцовыми бликами, хмурая черная трасса уводила на северо-запад. Из низко нависших туч готовился пролиться тяжелый холодный дождь. Ныло в боку, холод пробирался под куртку и кусал рану.
Я открывал конверт, Дэйзи и Юс замыкали, держа двойное расстояние от фуры – на случай, если немцы начнут чудить. Кабина «Фрайта» на мониторе выглядела воплощением серой обреченности. Из правого окна торчал ствол: Дитрих поглядывал на обочину. Этот же ствол через минуту, час или день мог повернуться мне в спину.