Он набрал на клавиатуре код запуска и был вознагражден зрелищем высветившихся на дисплее великолепно-кровавых значков. Палец его скользнул к клавише ввода и торопливо вдавил ее.
Взорвались девяносто семь термоядерных бомб. По большей части стомегатонных.
Выступавшие над фюзеляжем «Дельты горы» сенсоры видели, как заколыхался Джесуп. Квинн поручил своим верным ученикам разместить бомбы на дне биосферной пещеры, где слой камня был тоньше всего. Растрескавшаяся поверхность астероида сбрасывала слои камня, точно чешуйки, и изнутри пробивалась раскаленная плазма. Примененная с убийственной точностью сила разламывала скалу. Биосферная пещера была уничтожена ядерными вулканами мгновенно, и все живое в ней погибло. Ударные волны прокатывались сквозь камень, раздирая его по линиям невидимых трещин и слабинам, вскрытым веками бездумного бурения.
А дальше инициативу перехватила центробежная сила, подвергнувшая уцелевшие участки непереносимым напряжениям. Вращение астероида отрывало и уносило в пространство горы реголита. В вакуум устремлялись ураганы радиоактивного горячего воздуха, образуя вокруг гибнущей станции разреженный вихрь.
Квинн треснул кулаком по клавиатуре.
— В п…! — взвыл он торжествующе. — На хер в п…! И это сделал я. Теперь они поймут, какова Его мощь! И Ночь падет, Двайер. Это так же верно, как то, что говно не тонет.
Сенсоры, нацеленные на троицу брошенных астероидов, демонстрировали подобные же сцены разрушения.
— Но… зачем? Зачем, Квинн?
Декстер Квинн расхохотался.
— Дома, на Земле, нас учили всему, что стоит знать о климате, мы все выучили, до последнего Судного дня, который нас таки кусит за жопу, если мы не будем Терцентралу хорошими покорными механоидами. Не нарушай закона об охране среды, а то утонешь в собственном дерьме, и всякая херня в том же духе. Весь арколог знает, до последнего слова в последнем клипе, от головастых в башнях до пацанья из подвалов. Я про ядерные зимы и гибель динозавров слышал, когда еще ходить не умел. — Он постучал пальцем по голоэкрану. — Вот он, кошмар всея Земли — только ленточкой перевязать. Эти камушки сотрут Нюван в порошок. Упадут на землю или в море — неважно. В атмосферу взлетят гигатонны дерьма. Я не про какой-то там сраный смогишко говорю. Весь небосвод накроется медным тазом. От земли до стратосферы — черная жирная сажа, такая густая, что пять минут ею подышишь, и рак легких обеспечен! Они больше не увидят Солнца, никогда! И когда одержимые захватят весь этот сраный шарик, им это не поможет. Вытянуть Нюван из этой Вселенной они могут, а воздух очистить — силенок не хватит. Это может только Он. Брат Божий явит им свет. — Квинн порывисто обнял Двайера. — Они воззовут к Нему, дабы Он явился освободить их — потому что больше им не останется ничего. Он их единственное спасение. И это я сделал для Него. Я! Я принес Ему целую планету, готовую присоединиться к Его легионам. И теперь, когда я знаю, что это возможно, так же я поступлю со всеми планетами в Конфедерации до последней! Такова моя цель. И начну я с Земли.
Лазерные коммуникаторы ушли под обшивку вместе с сенсорами, и «Дельта горы» исчезла за горизонтом событий. За ее кормой на низких орбитах продолжался бой, участники которого еще не знали о случившейся с ними истинной катастрофе. Четыре колоссальных облака каменных обломков неуклонно расширялись на глазах оцепеневших наблюдателей из уцелевших астероидных поселений. Семьдесят процентов их массы уйдет в космос, но тысячи обломков на протяжении следующих двух дней упадут на планету. Разрушительный потенциал каждого из них в сотни раз превзойдет мощность взрыва при падении железберга. И жители Нювана, чьи электронные устройства были выведены из строя, космические корабли — разбиты, платформы СО — испарены, астроинженерные станции — уничтожены, ничего не могли сделать, чтобы предотвратить их падение. Только молиться.
Как и предсказывал Квинн.
Радар «Леоноры Цефеи» переключился на дальнее сканирование, выискивая признаки другого судна. После пяти часов вялого дрейфа на орбите им не удалось создать ни одного контакта.
— И сколько, вы думаете, я буду мусолить эту шараду? — ехидно спросил капитан Нокс.
Он указал на голоэкран с результатами работы корабельного радара.
— Даже в крикетных командах австралийцев больше жизни, чем в этом ящике.
Джед взглянул на пульт. Символы и пиктограммы ничего для него не значили. С таким же успехом бортовой компьютер мог изображать схему утилизирующего оборудования «Леоноры Цефеи». Джед почувствовал стыд за свое технологическое невежество. Он появлялся на мостике только по вызовам Нокса, и это обычно случалось лишь тогда, когда капитан находил что-то новое для выражения своего недовольства. Каждый раз в компанию к Джеду навязывались Бет и Скиббоу, поэтому беседы с Ноксом напоминали об унижении перед Диггером.
— Если координаты верны, то они должны находиться здесь, — ответил Джед.
Время встречи было точным. Но где звездолет? Ему не хотелось смотреть на Бет. Она не проявляла никакой солидарности.
— Еще один час, — сказал Нокс. — Это все, что я могу вам дать. Затем мы отправимся на Танами. Там меня ждет хороший груз. Реальное дело.
— Нет, друг, часом вы не отделаетесь, — сказала Бет.
— Получите то, за что заплатили!
— В таком случае мы будем торчать здесь полгода. Забыли, сколько налички мы вам выложили?
— Один час!
Бледная кожа Нокса порозовела. Он не привык, чтобы его командные решения оспаривались в таком священном месте, как капитанский мостик.
— Чепуха! Мы будем ждать столько, сколько понадобится. Правда, Джед?
— Да, мы должны их подождать, — ответил тот. Безмолвное презрение Бет заставило его съежиться.
Нокс насмешливо развел руками.
— И как долго? — спросил он. — Пока кислород не закончится? Или мы можем отправиться в порт немного раньше?
— Вы регенерируете атмосферу, — закричала Бет. — Так что хватит выдрючиваться. Будем ждать наш транспорт! Это все!
— Ах, какие мы горячие! Похоже, у вас совсем крыша съехала. Не хотел бы я, чтобы мои дети стали полуночниками. И уж тем более полудурками. А знаете, что с вами будет, если вы когда-нибудь доберетесь до Валиска? Кира смешает вас с дерьмом.
— Нет, она не такая! — горячо ответил Джед. Нокс был удивлен его обидой.
— Ладно, парень. Помнится, в твоем возрасте я тоже думал не головой, а нижними частями тела.
Он лукаво подмигнул Бет. Та ответила ему хмурым взглядом.
— Мы будем ждать, сколько потребуется, — тихо подытожил Джеральд. — Нам необходимо попасть на Валиск. Именно за это я и заплатил вам, капитан.
Он не мог молчать, когда кто-то говорил о Мэри — особенно так, как о ней говорили сейчас, словно она была какой-то всеобщей подстилкой. Во время полета ему удавалось держать язык за зубами. Жизнь на борту небольшого корабля казалась легкой и простой — ежедневная рутина, в которой все, за что он заплатил, давало относительный комфорт. И он уже не сердился, когда они говорили о Мэри или о своем поклонении демону, который контролировал ее. Их слова проистекали от невежества, а он был мудрее. Лорен по достоинству оценила бы такой самоконтроль.