Он достал из кармана конверт и поднял его над головой.
— Зашит был под подкладкой у шута. Могу зачитать. Инструкция к действию.
— Читай, — крикнул Огонек, остальные поддержали.
— Хорошо. Бланк Дальстроя, внизу стоит гербовая печать, но никакой подписи нет. Читаю содержание:
«Пункт первый.
Члены экспедиции обязаны подчиняться своим командирам, они обладают картой и информацией, связанной с нахождением потерпевшего крушение самолета особой важности.
Пункт второй.
На борту самолета находится три тонны чистого рассыпного золота, принадлежащего государству. Пункт третий.
После того как экспедиция найдет самолет и выполнит все инструкции, каждый из выживших членов поисковой группы получит паспорт, выписанный на новое имя, и подробную карту выхода из зоны падения самолета.
Пункт четвертый.
На борту находятся тридцать нумерованных ящиков. Члены экспедиции могут вскрыть только один из них. Его номер 022. В нем лежат паспорта, карты и мощный передатчик с нужной настройкой.
Пункт пятый.
Передатчик надо подсоединить к батареям, включить, размотать стопятидесятиметровую антенну из медной проволоки. Надуть шар-зонд гелием из прилагающегося к комплекту баллона и запустить зонд. После того, как он поднимется на полную высоту, передатчик начнет свой эфир и даст точные координаты катастрофы.
Пункт шестой.
Экспедиция самоликвидируется и уходит в сторону крупных городов в соответствии с координатами и картами. Пока на место аварии прибудут спасатели, экспедиция успеет преодолеть не менее ста километров.
Пункт седьмой.
Не рекомендую вскрывать другие ящики и брать с собой золото. Вы его не дотащите, путь вас ждет неблизкий. К тому же химически чистое золото в порошке продать невозможно. И главное. Всех вас ждет премия в размере пяти тысяч рублей каждому в денежных единицах 47-го года. Конверты с деньгами разложены по пакетам, на них написаны имена и фамилии, с которыми вы прибыли по этапу на Колыму. Пункт восьмой.
Удачного похода и счастья в новой жизни! Каждый из вас этого достоин!».
Качмарэк пустил листок по рукам. Пока он читал, к ним присоединился Кострулев. Перепачканный глиной, без бушлата, он походил на шахтера, вышедшего из забоя. Прочитанное так потрясло всех, что его появление осталось незамеченным. Письмо прошло по кругу и когда дошло до Дейкина, он заговороил:
— Теперь я хочу вас спросить. Все идут на поиски самолета или кто-то выбирает свой путь?
Молчание. Дейкин продолжал:
— Оружие и патроны я выдам всем. Никто никого не убьет, потому что никого насильно в тайгу не гонят. Можете делать свой выбор сами. Князь правильно сказал, поодиночке мы все погибнем.
— Могу это подтвердить! — воскликнул Кострулев. — Я только что выбрался из капкана, трехметровой глубины ямы прикрывают валежником. Можете сами судить, сколько времени мне потребовалось на освобождение. На тропе я наткнулся на разорванного в клочья охотника. Его и оружие не спасло, лес полон хищников. Лично я остаюсь с большинством.
— Версия о близком жилье, выдвинутая Важняком, подтверждается, — шепнул Лебеда на ухо латышу.
— Я это давно понял. Лес для меня открытая книга. Потерпи немного, Герасим Савельич, мы с тобой новый бросок совершим, похлеще прежнего.
— Какие еще есть мнения? — спросила Лиза.
— Мнение может быть только одно, — уверенно произнес Важняк. — Поиск самолета — наш шанс, отказаться от этого, значит, вынести себе повторный приговор, и уже окончательный. Я не думаю, что генерал Белограй послал своего денщика на верную гибель. Я не верю, будто полковник Челданов отдал любимую жену на съедение тиграм. Самолет существует, и он может стать для многих спасением. Но у меня есть вопросы к нашим командирам. Их тоже можно разбить на пункты.
— Ты сказал «для многих». Почему не для всех? — спросил Огонек.
— Потому что в письме говорится: «Для тех, кто выживет». Вероятнее всего, путь нас ждет неблизкий и непростой.
— Если мы идем на север, то та часть Сибири практически не изучена, — добавил Пенжинский.
— На север, — подтвердил Дейкин.
— У вас есть карта?
— Да. Все ее увидят.
— Так какие у вас ко мне вопросы, товарищ старший следователь по особо важным делам? — усмехнулась Лиза.
Журавлев не обратил внимания на ее сарказм.
— Пожалуйста. Пункт первый. Есть точка в тайге, куда упал самолет с ценным государственным грузом. О причинах падения я не спрашиваю. Почему об этой точке никто не знает в Москве, но ее местонахождение известно Белограю?
— Хочет заслужить орден за спасение золотого запаса родины, — засмеялся Огонек.
— Устами младенца глаголет истина, — поддержал его Трюкач.
— Ответ неверный. Для поиска не снаряжают экспедиций, состоящих из зеков, если хотят сделать открытие общим достоянием, заслуживающим ордена. Пункт второй. Генерал должен точно знать, что самолет не сгорел, он нас уверяет, будто золото и ящики целы и невредимы. Даже рация сохранилась.
— Может быть, потому и послал зеков? Нет у генерала полной уверенности, — вступил в разговор Чалый. — С нами послали двух вертухаев, но они остались в самолете.
— С чего вы взяли? Может, они за нами наблюдают, — возразила Лиза.
— В воздухе раскрылось тринадцать куполов. Мы не досчитались только Монаха. Думаю, и он найдется, когда мы разожжем костер. Остальные здесь. Вопрос не в охранниках, они нам не нужны, генерал знал, выбрасывая команду в дикой тайге, что никто из здравомыслящих людей в бега не вдарится. Психологическую подготовку мы прошли в одиночках. Нас хорошо кормили, брили, не нагружали работой, мы стали психически уравновешенными. Заслуга принадлежит не генералу, а Варе. Но это отдельный разговор. Если бы взяли нас с рудников и сразу сбросили в тайгу, мы с вами больше не встретились бы. Пункт следующий. Если самолет сел в заданной точке целым, то зачем нужна экспедиция? Кто-то из экипажа мог выжить, а значит, мог сам вскрыть ящик и включить рацию, запустив шар с антенной.
— Дальнобойный бомбардировщик шел на большой высоте, и выжить было невозможно, — твердо заявил Дейкин. — Что касается взрыва, то он не мог повредить груз. Ящики стальные, несгораемые, обладают высокой прочностью.
— Допустим, — согласился Важняк. — Но как можно утверждать, что все они лежат в одном месте? Если самолет взорвался в воздухе на большой высоте, его осколки разлетелись в радиусе десятков километров. Искать их нет никакого смысла. Тем более конкретный ящик с номером 022. А если самолет не взорвался, почему летчики не дали сигнал SOS?
— Вы делаете интересные выводы, уважаемый следователь, — вступил в разговор Шабанов. — Я кое-что смыслю в самолетах. Сигнал SOS над тайгой бесполезен, если вы находитесь дальше двухсот километров от приемников и радиолокаторов. Думаю, самолет находился намного дальше этого расстояния. Знать, где он приземлится, генерал мог только в одном случае — если в баки лайнера залили определенное количество топлива. Когда оно кончилось, летчики вынуждены были спланировать.