— Да что ты мне эту гадость суешь? Дитя тридцатилетнее…
Сзади послышались голоса, на парковку вышли Игорь и Сан Саныч.
— Развлекаетесь? — ухмыльнулся охранник.
Игорь наклонил голову набок и прочитал вслух:
— Зигмунд Фрейд. Очерки по психологии сексуальности. Ого, месье знает толк в извращениях.
— Так, остряки, дошутитесь. — Я с сожалением выпустил Нику и бросил книгу на капот «форда». — Нашли что-нибудь?
Сан Саныч пожал плечами.
— Чего тут искать. Сзади ворота, грузовик пройдет.
— Только заклинило так, что мы открыть не смогли. Сейчас провозимся, убьем кучу времени, а потом окажется, что никакого генератора нет! Вот если всё на месте, тогда и будем вскрывать. Или грузчики пусть вскрывают, а сейчас надо идти через проходную, — убежденно и с таким видом проговорил Игорь, что стало ясно: этот спор они уже вели.
— Подождешь? — тихо спросил я Нику.
— Там вроде нет никого, — не очень уверенно ответила она.
Я прижался к стеклу, прикрылся ладонями от бокового света.
Холл телефонной станции был пуст. Помещение выглядело на удивление чисто, будто время и наводнение обошли его стороной. Остались у стены железные скамейки с обитыми искусственной кожей сиденьями. Напротив них уснул грузный зеленый банкомат. Лишь каменные кадки с сухими палками — все, что осталось от пальм, — напоминали о прошедших годах. Тел я не увидел, но расслабляться не стоило: сколько я здесь ни бывал, пара охранников всегда дежурила на проходной. Их трупы вполне могли оказаться за стойкой в кабинке напротив входа.
— Давай так: я зайду первым. Если все нормально, дам отмашку, если нет, ты постоишь тут. Хорошо?
— Давай, — не стала спорить Ника.
Я чмокнул ее в ушко и взялся за длинную, утратившую блеск ручку.
Петли основательно проржавели. Стекло дребезжало, пока я рывками открывал внешнюю дверь. Внутреннюю тоже заклинило, но она сдалась после первого же приложенного усилия. Я осторожно втянул затхлый кисловатый запах и немного расслабился. Пахло отнюдь не розами, но в сравнении с вонью разлагающихся тел — аромат божественный.
В холле я вдохнул полной грудью. Трупный запах отсутствовал, за последние три недели мы научились определять его безошибочно. Приятная, хотя и неожиданная новость. Дверь, ведущая на задний двор, была распахнута настежь. Одной проблемой меньше — не надо возиться с замком.
На всякий случай я подошел к кабинке охранников и заглянул внутрь. Мертвецов не оказалось и тут.
— Чисто!
Я огляделся. Правый коридор пустовал. Двери лифтов слева были закрыты. Пыльный восьмигранник настенных часов показывал четверть двенадцатого. Жаль, год не указан. Часы крепили на совесть, даже поднявшаяся до потолка вода не смогла сбросить их на пол.
Вертушку проходной заклинило основательно. Я безуспешно пнул ее пару раз, потом подхватил Нику и перенес через матовые прутья ограждения. Игорь едва заметно улыбнулся, но от комментариев воздержался.
— Где тут лестница?
— Слева, — указал я на запертую дверь.
— А охранники? — Он заглянул в стеклянную кабину и безуспешно подергал ручку. — Закрыто.
— Не знаю. Может, в туалет или покурить выходили, когда все вырубились. Вон, дверь во двор открыта.
Игорь привстал на цыпочки и ненадолго прилип к стеклу. Пробормотал:
— Странно. Оружия нет. Не сидят же они на унитазе с автоматами.
— Поверь, еще как сидят, — снисходительно похлопал его по плечу Сан Саныч.
— Тогда надо проверить. Где туалет?
— Без понятия.
— Ты же говорил, здесь твой знакомый работал.
Я фыркнул.
— И как это связано с моими познаниями в области дислокации туалетов?
— Ладно, разберемся. Вы тогда идите, а я осмотрюсь и догоню.
Игорь начал внимательно разглядывать обстановку.
— Валяй.
Пару недель назад я бы, наверное, отпустил шутку по поводу неуемной страсти Игоря к оружию, но то — пару недель назад. Обстановка в городе с каждым днем становилась все напряженнее. За последние трое суток я дважды участвовал в мелких стычках. А на прошлой неделе произошло настоящее побоище. Результат: два трупа и пятеро раненых. По счастью, не с нашей стороны. Учитывая плачевное состояние городских арсеналов, оружие ценилось на вес золота, особенно автоматы. Не сможем починить — пойдет на запчасти. Две-три бесполезные железяки на моих глазах не раз собирали в один рабочий ствол.
Задний двор больше походил на запущенный сад: разросшиеся кусты, трава по колено, густые кроны деревьев. От наводнения он не пострадал, нечему было страдать. Справа от выхода высился аккуратно сложенный штабель кирпичей, впереди — невысокая пристройка. Я на всякий случай дернул массивный висячий замок. Закрыто. Придется повозиться.
Я скинул тяжелый рюкзак с инструментами, отложил лежащий сверху пакет с нехитрым обедом и походной аптечкой, достал найденную Сан Санычем фомку и начал пристраиваться к замку. Железо скользило по железу, зацепиться толком не удавалось.
— Интеллигенция, — хмыкнул Сан Саныч.
Отобрал у меня фомку, подцепил дужку, напрягся и сорвал штифт. Вернул фомку, бросил поверженный замок на траву.
— Шерлок Холмс утверждал, что из сыщиков выходят неплохие преступники, — весело сказала Ника. — А из охранников явно получаются неплохие взломщики.
— В конце концов, взломщики тоже люди, — поддакнул я.
— Ага, такие же, как мы. Я когда в «Дежурной части» работала, читала чью-то работу по психологии заключенных. Там было написано, что девяносто семь процентов осужденных считают, что их осудили несправедливо, а восемьдесят с чем-то, что они вообще ни в чем не виноваты.
— Балаболки, — прервал нас Сан Саныч, — давайте свет.
* * *
— Оно, — удовлетворенно сказал Сан Саныч. — Может, даже на ходу.
Факел зажигать не стали. Солнце светило ярко, помещение было небольшим, и пробивающегося сквозь дверной проем света хватило, чтобы понять: поход оправдался на все сто.
Про генератор я узнал от товарища. Несмотря на засилье мобильников, междугородняя телефонная станция относилась к стратегическим объектам, и как стратегический объект должна была работать при любых условиях. Даже если город останется без электричества. Для этого в специальном помещении устанавливался дизель-генератор, способный поддерживать станцию, пока есть топливо. Рассказ этот прозвучал во время застольной беседы то ли на Новый год, то ли на чьем-то дне рождения и был благополучно забыт до вчерашнего дня. А вчера технари на ночь глядя затеяли очередной спор по поводу работоспособности стоящего на заводе генератора. Понять, в чем конкретно закавыка, я не смог — язык пролетариев столь обильно сдабривался матом, что проблема уплотнительных колец осталась тайной за семью печатями. Но от многократного повторения слова «генератор» в мозгу что-то щелкнуло, и вспомнился давний рассказ.