Надо успокоиться, надо, а вот звать на помощь бесполезно.
Неужели снова открылась «форточка в будущее», и он увидел то, чему еще только предстоит быть? Но как совместить настолько разные вещи: безумный триумф, бегство, его собственное убийство?
Или — тут Кирилл похолодел, рука со стаканом замерла у рта — ему показали разные варианты будущего? И отсюда привидевшиеся ему дороги, что ведут в противоположных направлениях?
— Нет, нет, — прошептал он. — Я не хочу.
Только безумец возжелает, чтобы его зарезали ножом, падкий до власти ублюдок захочет получить толпу фанатиков, готовых исполнить любой его приказ. Ему же всего лишь надо найти дочь!
Что потом — неважно, только бы отыскать Машеньку!
Откуда взялась эта проклятая способность заглядывать в будущее, ведь раньше ничего подобного у Кирилла не было? Или виновато то облако желтого свечения, где он очнулся, а до этого проспал неведомо сколько лет?
— Так, стоп, — сказал Кирилл. — Надо успокоиться.
Он выпил воды, уселся на кровать и некоторое время сидел, выжидая, пока сердце перестанет биться так часто. Затем подобрал рассыпавшиеся листки, сложил по порядку, пользуясь тем, что на каждом стоял номер, и попытался найти место, где остановился.
Вот оно. «Верьте говорящему, тому, кто несет слово и открывает занавес…»
Какой занавес? Если бы еще можно было понять, что он тогда нес!
Перед глазами закружилось, из глубин сознания вновь надвинулись образы, нечеткие, но яркие и объемные, со звуками и запахами. Он очутился словно в нескольких 3D-кинозалах одновременно. Внутри забормотали, послышались голоса, и Кирилл поспешно оторвал взгляд от записей.
Как это ни глупо выглядит, но именно они на него так влияют!
Стоит начать читать, погрузиться в «изречения Сына зари», как в голове что-то перемыкает.
— Чудеса на виражах, — сказал Кирилл, когда видение отступило. — Так это для меня что, опасно?
Для пробы перелистнул несколько страниц, заглянул в то место, где была зафиксирована первая беседа. И едва прочел «есть Единое, выше которого нет ничего, тот, кто есть Бог истинный и Отец всего», как вновь накатила дурнота, и очертания комнаты поплыли перед глазами.
Кирилл отложил листки в сторону, и все постепенно пришло в норму.
Все-таки это мистика какая-то — как могут записи, пусть даже его речей, оказывать такое воздействие? Хотя о чем разговор, как вообще можно заглядывать в будущее, видеть то, что еще не произошло?
Вот бы отыскать кого-нибудь, кто так же, как и Кирилл, проснулся внутри области желтого света. Хотя та, в которой он оказался, не очень велика и находится за пределами города, и он мог оказаться ее единственным «жителем», но, если верить чужим словам, есть еще и вторая — где-то за Щелоковским хутором…
«Ладно, хватит экспериментов», — подумал Кирилл. Поднялся и выглянул из комнаты. Как и ожидал, неподалеку обнаружился Серега.
Кирилл торжественно вручил ему пачку исписанных бумажек.
— Спокойной ночи, — сказал бывший десантник, проверив, все ли листы на месте.
— И тебе того же, — ответил Кирилл, поморщившись — такая недоверчивость покоробила, хотя могла объясняться простой аккуратностью, желанием, чтобы ни одно изречение посланника не пропало.
Вернувшись в комнату, Кирилл лег и потушил свечку.
Проснулся он от громкого крика. Сначала не понял, где кричат, показалось, что внутри дома. Сел на кровати. Завопили еще раз, и уже точно — снаружи, за забором. Глухо хлопнул выстрел.
Кто там сегодня на страже? Игорь?
Кирилл принялся торопливо одеваться, не попадая в рукава. Что там происходит, нападение? Но чье?
Он услышал прямо под окном шаги, громыхнул одиночный выстрел, а затем раздалась очередь. В ответ прозвучало сразу несколько, зазвенело разбитое стекло, испуганно закричал ребенок.
— Не сопротивляйтесь! Нам не нужны жертвы! — гаркнули издалека, и Кирилл узнал голос: Василич, командир бойцов, что ходят под началом Дериева. Они несколько дней назад спасли бывшему журналисту жизнь.
— А что вам нужно? — ответил из темноты Серега.
Все ясно — к строптивцам, не пожелавшим добровольно влиться в коммуну, явились вооруженные «агитаторы».
— Тебя, предатель, мы пристрелим, — в голосе Василича прозвенела ненависть. — Остальные будут возрождать цивилизацию вместе с прочими нижегородцами.
Серега усмехнулся, и вновь раздался выстрел, а за ним — крик боли.
— Ах ты, сука! — рявкнул кто-то, и автоматы забили вновь, свинцовый «град» хлестнул по стенам.
Кирилл упал на пол, и пополз к двери. Надо было выбираться. Хотелось надеяться на то, что участок не окружили полностью. Василич соврал — его босс и он сам будут рады заполучить удравшего «пророка», и в их руках его ждет нечто более неприятное, чем жизнь впроголодь и изнурительная работа.
Дом ожил — кто-то кричал, кто-то плакал, слышался топот и недовольные голоса.
Снаружи продолжали стрелять, но уже в сторону — пули с деревянным стуком впивались в забор.
— Ай, к-кто з-здесь? — воскликнули из тьмы, когда Кирилл выбрался в большую комнату.
— Я, — ответил он.
— Ч-что д-делать? Ч-что? — перепуганная Ирка заикалась больше обычного.
Если бы он знал правильный ответ!
— Укрепляться духом, — обронил Кирилл, думая, что сейчас ему бы лучше остаться в одиночестве.
— Может быть, молиться? — спросили со стороны двери на кухню. Стало ясно: здесь еще и Клавдия Петровна.
— Это не помешает. — Он повернулся, чтобы двинуться к выходу, но не успел сделать и шага, как раздался топот, и в помещение ворвался кто-то шумно сопящий.
— Всем лечь! — рявкнул он и выстрелил в потолок.
Женщины завизжали, Кирилл невольно присел и подумал, что, если двигаться тихо, то можно выбраться обратно к себе в комнату и через окно наружу, а там как-нибудь во мраке…
— Лечь, я сказал! — темный силуэт нарисовался рядом, и Кирилл получил удар в ухо.
В голове у него зазвенело, он сжал кулаки, но послушно опустился на четвереньки, а затем лег. Вряд ли он справится даже с одним бойцом Дериева, а вон в комнату лезет второй, на крыльце матерится третий.
Внутри теплилась слабая надежда, что его не узнают.
Снаружи вспыхнуло багровое свечение: зажгли несколько факелов. Отсветы упали на ковры, стала видна лежащая неподалеку Ирка — бледная, с выпученными глазами, скорчившийся в углу Арсений Викторович, мордоворот в камуфляже и с автоматом.
— Так, встаем и выходим, — приказал он. — По одному. Сначала ты, дед.
Старику даже помогли подняться и вывели во двор, за ним настала очередь женщин. Кирилл оказался последним, и когда выбрался на крыльцо, то невольно вздрогнул — на земле лежал Игорь, и широко раскрытые глаза его смотрели в небо. На щеке запеклась кровь.