— Водитель, стрелок и радист остаются в машине, — сказал Лей. — Если кто-то из копуш попытается проникнуть в кабину, оттащите его на сотню ярдов, и пусть начинает все сначала. Если вы заметите, что они собираются нанести удар сверху, передвиньте вездеход на другой конец стоянки. Когда они начнут повторять свои маневры, возвращайтесь на прежнее место.
— Куда вы собрались, коммодор? — спросил Хардинг.
— Хочу нанести визит вон туда. — Лей указал на здание, отличавшееся от жилых домов. — Ради экономии времени я предлагаю вам, вашим солдатам и Паскоу отправиться в другие места. Пусть каждый выберет себе какое-нибудь здание, зайдет внутрь и посмотрит, есть ли там что-нибудь, достойное нашего внимания.
Коммодор посмотрел на часы.
— Всем вернуться к вездеходу ровно в три. Никаких задержек. Опоздавшим придется топать девять миль пешком.
Отойдя от вездехода, Лей увидел в двадцати ярдах одного из служащих автостоянки. Тот приближался, выпучив круглые, как у совы, глаза. Коммодор подошел к нему, взял талонную книжку (служащий и не подумал сопротивляться), оторвал один талон, вернул книжку вместе с земной серебряной монетой и пошел дальше. Эпизод этот позабавил и развеселил Лея. К тому времени, когда он пересек площадь и оказался у дверей здания, копуша сосредоточенно разглядывал монету.
В три часа все пятеро землян вернулись к стоянке. Площадь была запружена копушами. Вездеход исчез. По коротким сигналам, подаваемым водителем, машину обнаружили на одной из соседних улиц, где она стояла возле тротуара.
— При всей их медлительности они здорово умеют заполнять собой пространство, — сказал водитель. — Их столько набилось вокруг вездехода, что еще немного, и мне было бы не выехать. Да и то нам пришлось силой оттащить более полсотни этих малюток, чтобы освободить проезд. Надо двигать отсюда, пока они не перекрыли дорогу. — Он махнул в сторону площади. — Посмотрите, теперь ползут сюда. Прямо как та черепаха, догоняющая зайца.
Один из солдат Хардинга, полуседой ветеран нескольких космических войн, поморщился.
— По мне, так уж лучше сражаться с какой-нибудь враждебной расой, умеющей воевать. Там пробиваешься к цели, и все понятно. А здесь, — он опять поморщился, — успеешь сдохнуть, пока они додумаются тебя окружить. Не нравится мне этот цирк. Ад какой-то, а не планета. Умника, который ее выискал, надо бы сослать сюда навечно.
— Ты хоть что-нибудь нашел? — спросил у солдата Лей.
— Ага. Дюжину копов.
— Кого?
— Копов, — повторил солдат. — Там у них полицейский участок. Я это понял, потому что все были в одинаковой форме и с дюралюминиевыми дубинками. Еще на стенке я увидел… не знаю, как назвать. В общем, снимки нескольких физиономий, а под ними — какая-то чертовщина вместо нормальных букв. Не скажу чтобы один отличался от другого, для меня все копуши выглядят одинаково. Но почему-то я решил, что этих парней пришпилили на стену не в награду за их примерное поведение.
— Эти полицейские — они проявили к тебе хоть какую-то враждебность?
— Куда им! — пренебрежительно усмехнулся ветеран космических войн, — Я там проболтался минут двадцать, ходил из угла в угол, а они только потом меня заметили. Да если бы какого-то копушу угораздило на меня напасть, я бы спустил ему штаны раньше, чем он поднял руку.
— Зато я попал просто в сказочное место, — сообщил Пас-коу, — На местный переговорный пункт.
Лей обернулся к социологу.
— Выходит, они все-таки умеют переговариваться. Ультразвук?
— Нет. У них визуальное общение. Камеры и трехдюймовые экранчики. Я не ограничился одним копушей. Я, образно говоря, заглянул в пасть двум десяткам его соплеменников. Добавлю, что иногда они отрывают руки от экрана и делают жесты, похожие на нашу азбуку глухонемых, только все намного медленнее. Мне почему-то показалось, что некоторые из их пальцевых вывертов используются для особо сильных выражений и неприличных ругательств.
— Коммодор, если мы проторчим здесь еще несколько минут, нам точно будет не выехать, — встревоженно сказал водитель.
— Тогда заводи мотор.
— Возвращаемся на корабль, сэр?
— Пока еще нет. Давайте-ка поищем какой-нибудь местный завод. Мне интересно, как у них устроена промышленность.
Вездеход медленно двинулся, объезжая пешеходов. Избегая плотно забитой копушами площади, решили свернуть на другую улицу, параллельную главной магистрали.
Устроившись поудобнее, Паскоу скрестил руки на животе и без тени ехидства спросил:
— Никто из вас часом не набрел на местное пожарное депо?
Увы, в этом судьба никому не улыбнулась.
— Я бы не пожалел никаких денег, чтобы увидеть, как они выезжают на пожар. Представляете? Машина с парочкой насосов, пожарные с крюками и лестницами спешат к дому, который полыхает в миле от них. Думаю, скорость горения в их мире ничем не отличается от нашей. Удивительно, как еще ни один их город не сгорел дотла.
— Возможно, у них и такое бывало, — предположил Хардинг. — И они привыкли к пожарам. В конце концов ко всему привыкаешь.
— Верно сказано: в конце концов, — согласился Паскоу. — Казалось бы, их цивилизация давно могла бы сгинуть во тьме времен. А она уцелела.
Он взглянул на коммодора.
— А вас куда занесло?
— В публичную библиотеку.
— Так это ж кладезь информации. Много вам удалось зачерпнуть?
— Почти ничего, — неохотно признался коммодор. — Единственное, я узнал, что у них иероглифическая письменность, и состоит она, по самым грубым подсчетам, где-то из трех тысяч значков.
— Ободряющая новость, — сказал Паскоу, возводя глаза к небу. — Любой опытный лингвист и даже толковый контактер быстро смогут усвоить основные иероглифы. Пусть Хоффнагл и займется. Он у нас самый молодой. За каких-нибудь две тысячи лет он освоит эту премудрость.
Дальнейший разговор был прерван вызовом с корабля. Рация замигала красным огоньком. Радист щелкнул тумблером, и в динамике послышался голос Шеллома.
— Коммодор, к нам только что прибыл копуша. По внешнему виду — важная шишка. Похоже, он очень торопился и ехал на гоночной машине. Возможно, его уполномочили вести переговоры с нами. Пока это лишь наше предположение, но мы пытаемся каким-нибудь способом добыть подтверждение. Я счел необходимым поставить вас в известность.
— Как идут эти… переговоры?
— Ничуть не лучше, чем с пассажирами поезда. Возможно, копуши прислали сюда самого смышленого парня. Нолан полагает, что где-то через месяц он сумеет убедить этого копушу, что «у девочки Мери ягненочек был». [12]