На какое-то время ему удалось изгнать ужасные воспоминания из головы. С тех пор прошли многие годы. Но сегодня Брансон вспомнил это преступление столь же явно и с такими мельчайшими подробностями, как будто с момента удара кирпичом прошли не годы, а минуты или часы. А ведь даже для того, чтобы вспомнить полное имя Элайн, ему потребовалось какое-то время. Но как он ни старался, ему все равно не удавалось воспроизвести в своей памяти вид Бельстона — этот городок сливался со множеством других маленьких населенных пунктов Среднего Запада, в которых он когда-нибудь побывал. В прошлом Брансон немало поездил по американской глубинке и видел очень много одноэтажных провинциальных городков, поэтому ему было трудно отделить один от другого. Кроме того, он и сейчас не мог понять, почему Элайн выбрала тогда именно Бельстон.
Ко всему прочему, он так и не мог вспомнить — чем его так приворожила Элайн? А ведь он должен бы помнить это очень хорошо, в мельчайших подробностях, потому что именно здесь и лежало начало его преступления. И все равно история его влюбленности начисто стерлась у Брансона из памяти. Насколько он помнил свою юность, он отнюдь не превосходил в юношеских безумиях своих товарищей по колледжу или университету, никогда не был мартовским котом и ни до, ни после этого случая ни в кого не влюблялся без памяти! Почему же история с Элайн так повлияла на него, что он решился на убийство? Для этого должна была существовать особая причина! Может быть, когда-то он сделал что-то такое, что могло сломать его будущую карьеру — и Элайн знала об этом и держала молодого Брансона в своих цепких руках?
Но он не мог найти в глубинах своей памяти даже намека на это событие. Что же тогда могло случиться? Кража? Вооруженное ограбление? Растрата или подлог? Брансон снова прокрутил перед мысленным взором свое детство и юность, с пеленок до двадцати лет — но не вспомнил ничего, что могло бы отдать его во власть бесстыжей бабы. Насколько можно было доверять его памяти, кроме мелких детских проступков, таких, как синяк под глазом у соседского мальчишки или разбитое мячом окно, за ним не числилось.
Он откинулся на спинку сиденья и устало потер лоб: длительное нервное напряжение иногда играет странные шутки с памятью, он слыхал об этом от своих коллег. Иногда Брансону казалось, что где-то внутри его сознания есть маленький чердачок, в котором прячется безумие. Наверное, тогда он все-таки был не настолько нормален, как ему кажется теперь…
Когда поезд прибыл в Хенбери, было уже темно. Брансон снял комнатку в небольшой привокзальной гостинице, но спал беспокойно, постоянно ворочаясь и вздрагивая во сне. Утром он позавтракал с тяжелой головой и без аппетита. Первый автобус на Бельстон отходил в девять тридцать. Он решил ехать на этом автобусе, оставив свои чемоданы в гостинице.
Автобус привез его в Бельстон в десять пятьдесят утра. Брансон несколько раз прошелся по главной улице взад и вперед, но так и не смог вспомнить эти места. Впрочем, это его не слишком удивило: за двадцать лет вид населенного пункта может измениться так же, как меняется за этот срок внешность человека. Иногда знакомые городки становятся совершенно неузнаваемыми — особенно когда сносятся старые дома, а на их месте вырастают новые, пустыри застраиваются, а на месте старых помоек появляются чистенькие зеленые скверы. За двадцать лет хутор может вырасти в деревню, деревня превратиться в уютный городок, а городок стать шумным и оживленным городом.
На его взгляд, Бельстон теперь был провинциальным городком с населением около четырех тысяч человек. Он оказался больше, чем ожидал Брансон. Впрочем, трудно сказать, почему он считал Бельстон таким маленьким городишком — видимо, память о первом визите сюда тоже была надежно укрыта где-то в глубинах подсознания.
Какое-то время он бродил по улицам, не зная, что делать дальше. Он даже не мог понять, почему внутренний страх привел его именно сюда. Возможно, это был тот самый пресловутый инстинкт, который вопреки всякой логике должен гнать преступника на место совершенного преступления. Действительно, Брансон очень хотел вновь взглянуть на это место, хотя совершенно не мог вспомнить, где оно находится — к югу, к северу или к востоку от города. А может быть, как раз на том самом месте, где он сейчас стоит?
В его памяти осталось только пригородное шоссе — абсолютно такое же, как и множество других дорог в этой стране. Прямое шоссе с двухсторонним движением, хорошо заасфальтированное, с молодыми деревцами по краям, высаженными с интервалом в пятьдесят футов. Вокруг расстилались хлебные поля, колосья были высотой примерно по колено человеку. Одно дерево он помнил особенно хорошо — то, под которым пришлось рыть яму для того, чтобы спрятать труп жертвы. Он запихнул туда тело головой вперед. Туфли никак не хотели помещаться в дыре, и их удалось замаскировать, только притащив несколько больших кусков дерна.
Да, это произошло где-то в пригороде Бельстона. По крайней мере, должно было произойти именно там. Но далеко ли от города — в одной миле, в пяти, в десяти? И в каком именно направлении? Этого он не знал тоже. И ничто не могло подсказать ответ.
Видимо, придется выяснять, где были обнаружены кости, о которых болтал шофер из привокзального буфета. Город, несомненно, должен знать о таком событии. Но как выудить из обывателей подробности, не вызвав у них чрезмерных подозрений и не напоровшись на ответные любопытствующие вопросы?
Немного подумав, Брансон остановил такси. Он назвался бизнесменом, который ищет место для небольшой фабрики за городом, и водитель, которого заработок интересовал гораздо больше, чем цель поездки, провез его по всем пригородным дорогам в радиусе десяти миль от окраины Бельстона. Увы, это стало напрасной тратой времени. Ни одной из дорог он так и не смог узнать.
Когда машина вернулась на место, откуда началось путешествие, Брансон осторожно сказал шоферу:
— Мне советовали посмотреть одно место среди полей, около шоссе, по краям обсаженного деревьями через равные интервалы. Где бы это могло быть?
— Не знаю, — пожал плечами водитель. — Мы проехали по всем местным дорогам, которые идут вблизи городи. Других асфальтированных дорог здесь нет. Я не знаю обсаженной деревьями дороги ближе, чем в десяти милях в другую сторону от города, в направлении Хенбери. Могу отвезти вас туда, если хотите.
— Нет, спасибо, — поспешно отказался Брансон. — Мне определенно говорили про Бельстон.
— Тогда они что-то напутали, — предположил шофер. — Эти советчики всегда что-нибудь напутают.
На этом глубокомысленном рассуждении они и расстались.
Ну, положим, дорогу могли расширить, а деревья — спилить. Существует вероятность, что он уже проехал сегодня мимо этого места, но просто не смог его узнать. Нет, вряд ли. Шофер, чей рассказ так напугал его, совершенно определенно говорил о дереве, которое склонилось над дорогой и уже готово было упасть. То есть, по крайней мере, это дерево сохранилось. Следовательно, и другие деревья тоже должны были остаться на месте или же их спилили совсем недавно. Но во время поездки он нигде не увидел следов только что спиленных деревьев.