Марина вручила одну кружку Громову, другую — Профессору.
— Я говорил сегодня с начальником станции, — начал Игорь. Марина кивнула. — Он, оказывается, помнит вас с Профессором. Сказал, чтоб завтра же оба выметались отсюда.
Марина молча глядела на него. Невозможно было понять, о чем она думает. Потом женщина кивнула:
— Что ж, собраться недолго…
— Куда думаешь идти? — спросил Игорь.
— Где-нибудь приткнемся, — беспечно ответила Марина. — Нам не привыкать. Оставишь нам немного патронов на первое время?
— А разве я говорил, что остаюсь? — притворно удивился Игорь.
Марина уставилась на него. Затем шутливо толкнула в бок, едва не расплескав кипяток в кружке. Громов притворно сморщился, охнул, и они рассмеялись.
— Что, все еще болит? — спросила она. И чуть погодя, заглядывая в глаза: — Ты правда уверен, что хочешь уйти с нами? Тебя-то наверное не станут отсюда гнать. Это только мы тебе мешаем тут устроиться.
— Вы мне не мешаете, — заспорил Игорь. — И чего-то меня не тянет тут устраиваться. При ближайшем рассмотрении мне здесь далеко не все понравилось. Поэтому у меня конкретное предложение: как насчет того, чтобы отправиться в вольный город Тушино?
— Это далеко, — вздохнула Марина. — Но можно, наверное, дойти. Почему бы и нет?
Она задумалась. Потом снова поглядела на него:
— Но ты точно уверен?
— Ну конечно, — стараясь казаться беспечным, ответил он. — А то кто же мне еще будет так интересно рассказывать про Изумрудный город?
Марина прыснула и снова ткнула его в бок.
— Ну, тогда заметано, — подытожил Игорь. — Завтра с утра на дрезину и — покатим с ветерком!
Он понимал, что трудностей впереди будет еще много. Но главное, самое трудное решение было принято.
— Надо Жене сказать. Думаю, она обрадуется. На дрезине прокатится, станции новые посмотрит… Кстати, где она?
У Марины сползла с лица улыбка:
— Когда я уходила за чаем, она была здесь.
— Наверное, отошла куда-нибудь, — предположил Игорь, хотя его кольнуло нехорошее предчувствие. Он постарался не давать воли дурным мыслям. Ну что может случиться с девочкой здесь, на хорошо охраняемой станции?
«Все, что угодно, и ты прекрасно это знаешь», — ответил внутренний голос.
Они обошли всю станцию, рассматривая людей, пытаясь заглядывать в палатки. Жени нигде не было. Если только ее не удерживали где-нибудь силой в укромном уголке.
Девочка бесследно пропала.
Появлению Нюты и Кирилла на станции Улица 1905 года обрадовались многие. Вэл, Мура, еще множество знакомых и незнакомых собрались вокруг, забросали вопросами. Возле Муры стоял, обняв ее за плечи, высокий худой мужчина со Спартака, Олег, который чудом нашел ее спустя двадцать лет после Катастрофы. Но Нюта отметила про себя, что Мура вовсе не выглядит счастливой. Тому, что она опять в черном платье, Нюта не удивилась — это был ее любимый цвет. Но Мура всегда очень заботилась о своей внешности. А теперь ее красивые черные волосы, обычно распущенные, были словно наспех перехвачены обрывком ленты. И в покрасневших утомленных глазах таилась тревога.
Гадалка Кора тоже стояла рядом в своем вечном балахоне, при каждом движении позвякивали многочисленные браслеты. Она выглядела словно бы еще более удивленной, чем обычно.
И Нюта поняла — на станции что-то происходит. Опять повисла мрачная, гнетущая тишина, как тогда, когда ждали нападения зверя. Даже колонны темно-розового мрамора, даже бронзовые изображения факелов с задуваемым ветром пламенем, казалось, излучали тревогу. Видно не судьба была этой станции жить спокойно.
Комендант Илья Иванович еще больше похудел, военная форма висела на нем, как на вешалке. Он ласково потрепал Нюту по плечу, но выглядел при этом рассеянным и печальным. Устало потер рукой бритую голову.
— Ну, отдыхайте, потом потолкуем, — напутствовал он вновь прибывших и пошел осматривать станцию.
— Почему в лазарете бардак? — обратился он к человеку с уродливым рубцом на щеке. — Я заглянул — ни черта найти нельзя. Привести в порядок немедленно!
Человек с тоской поглядел на него.
— Какая разница? — устало поинтересовался он. — Все равно скоро придут фашисты и всех перебьют.
— Молчать! — крикнул комендант. — Что за упаднические настроения? Отставить панику! Выполняй приказ. Иначе — в карцер. Там будет время подумать.
— Почему Илья Иваныч озабоченный такой? — спросила Нюта Муру. Та печально покачала головой:
— Пойдем ко мне. Лучше там поговорим.
В палатке, прихлебывая чай, она рассказала Нюте, что в последнее время на станции творится что-то странное. Не так давно поймали шпиона из Рейха, тот был ранен при захвате и вскоре умер, но перед смертью пригрозил, что скоро придут сюда их основные силы и расправятся с жителями станции. Иваныч принял это близко к сердцу и теперь проявляет бдительность, как никогда. И еще тот фашист обмолвился, что ищут они здесь какого-то мальчишку. Какого и зачем, никто не понял, но этот мальчишка фашистам так нужен, что они готовы всю станцию зачистить, если потребуется. А тут еще Кора со своими предсказаниями. Она уверяет, что на днях может случиться что-то страшное. И это связано с одним человеком, которому лучше не задерживаться у них на станции, когда он здесь появится. Из-за него многие могут погибнуть. А человек тот, между прочим, уже в пути. У гадалки пытались узнать что-нибудь более конкретное, но она, как всегда, не говорит. Только повторяет упрямо: «Я так вижу. А почему — не спрашивайте меня, сама не знаю. Остальное от меня скрыто».
— Ты же знаешь Кору — она всегда дает такие туманные ответы, — сказал заглянувший в палатку Вэл. За ним неуверенно протиснулась Маша. Она все так же куталась в бесформенную изодранную кофту, казалось, ее вовсе не волновали такие мелочи, как одежда. Темные волосы тусклыми прядями свисали вдоль впалых щек, в глазах стояло отчаяние. Мура жестом предложила ей сесть на покрывало. Протянула Вэлу свою кружку с чаем, он хлебнул и поморщился — не тот теперь чай, невкусный. Мужчина как будто не изменился — все так же обтягивала мускулистую фигуру черная футболка и драные джинсы сидели как влитые. Полуседые волосы были собраны в хвост, в больших глазах чуть навыкате по-прежнему мерцала ехидная искорка. Если бы здесь был человек образованный — хотя бы Профессор, который в этот момент спал на Проспекте Мира — он нашел бы, что в лице Вэла есть что-то от фавна. Правда, сегодня это был усталый фавн, склонный к меланхолии.
Нюта невольно покрепче сжала висящий на груди амулет.
— Что это у тебя? — рассеянно спросил Вэл.
— Большой палец Алики-заступницы.
— А, ну да, конечно. Безотказное средство от всех бед с точки зрения большинства женщин. Сильнее него ничего нет, ну разве что череп крысы-альбиноса, пойманной в полнолуние. Но не хотел бы я иметь дело с женщиной, у которой на шее вместо украшения болтается крысиный череп. Неужели ты веришь во все эти сказки?