Рыжеватый терпеть не мог воду и к кораблестроительным усилиям Олега относился с недоверием. Все же в конце концов он согласился, что испытывать плот надо с полной нагрузкой, и взгромоздился на него так неловко, что плот едва не унесло течение до того, как Олег успел за ним последовать.
К счастью, Олег предусмотрел подобный результат и привязал плот лианой к большому камню.
В конце концов с погрузкой было благополучно покончено, длинным шестом, следуя указаниям Олега, Рыжеватый, недовольно ворча, оттолкнулся от берега, и течение сразу же охотно понесло их назад, в глубину уже пройденных пещер. Пришлось прилагать значительные усилия, чтобы вывести плот на середину ручья, где сила течения ослабла и им удалось наконец двинуться в нужном направлении.
Позже, вспоминая все, что с ними произошло потом, Олег так и не смог припомнить, сколько же прошло времени с того момента, как Рыжеватый оттолкнул плот от берега, и до того мгновения, когда последовал удар. Час, день или целая вечность? И уж, тем более, он не смог понять, кто нанес по нему ментальный удар такой мощности, в буквальном смысле вывернувший его наизнанку.
Одно не вызывало сомнений — едва плот вынесло на середину реки и завертело течением, мир в глазах Олега начал вращаться гораздо быстрее, чем ему следовало бы из-за вращения плота, а затем последовал удар.
Он так и не нашел более точного слова, описывающего его последующее состояние. На миг показалось, что на него обрушился потолок пещеры, а затем мир в его глазах потемнел и исчез.
Когда Северцев снова обрел способность видеть, он лежал на берегу небольшого ручья. Ярко пылало солнце, от света которого он отвык настолько, что почти совершенно ослеп в первые минуты возвращения в привычный мир. Высокая трава склонялась к ручью… На нем вместо одежды висели какие-то жалкие обрывки тряпок, а рядом не было ни плота, ни Рыжеватого.
Олег чувствовал себя так, словно по нему только что проехал грузовик. Ничего не понимая, он со стоном приподнялся и осмотрелся. Туннель исчез, ручей вытекал из небольшой трещины в скале, а вокруг него раскинулся огромный и яркий мир, такой, каким он помнил его до своего плена.
— Рыжеватый! — позвал он своего единственного друга, но ответа не получил. Прислушавшись к себе, Олег понял, что изменилось все его ментальное восприятие мира. Исчезла болезненная чувствительность, которая мучила его во время всего подземного путешествия, но вместе с ней исчезла и его способность слышать далекие ментальные голоса.
Зато теперь он мог почувствовать, как сердце толчками гонит кровь по его ожившему телу. Все еще боясь поверить в то, что произошло, он подошел к ручью и, найдя тихую заводь, всмотрелся в собственное изображение. На него смотрел из лужи Олег Северцев.
Грязный, заросший и сильно похудевший, но, несомненно, это был прежний Олег Северцев, человек, отправленный на Фронту со специальной миссией, человек, которому было поручено найти союзников, для того чтобы покончить с истребительной космической войной, угрожавшей уничтожением всей Звездной Федерации. Посол в запретную фронтерскую зону…
От увлекательного изучения собственного внешнего вида Олега отвлек тихий свистящий звук, донесшийся с вершины ближайшего холма. Он поднял глаза и увидел, что в ста метрах от него медленно опускается летательный аппарат незнакомой ему конструкции.
Четыре крыла одинаковой длины, расположенные попарно спереди и сзади цилиндрического корпуса, круто изламывались вниз на своих концах, образуя подпорки, похожие на ноги диковинного животного.
Подняв изрядное облако пыли, аппарат опустился на них и замер в полной неподвижности. На его корпусе не было заметно никаких двигателей и никаких иллюминаторов. Дверей тоже не было, но через какое-то время, после того как облако поднятой во время посадки пыли рассеялось, на поверхности корпуса прорезалась дверь, и три человека неторопливо спустились по короткой лестнице. Двое мужчин и женщина…
Женщина, которую он узнал в то самое мгновение, как только ее нога коснулась первой ступеньки.
На Лэйле был облегающий комбинезон серебристого цвета, его капюшон был откинут, и водопад золотистых волос ниспадал на плечи молодой женщины. Она старательно отводила глаза в сторону, чтобы не смотреть на Олега. И это было к лучшему. Обрывки тряпок, оставшиеся от его прежней одежды, едва прикрывали наготу. О том, как выглядит его заросшее бородой и покрытое грязью лицо, лучше не вспоминать.
Один из двух спустившихся впереди Лэйлы мужчин навел на Олега какой-то небольшой прибор и отчетливо произнес на ментале:
«Это он. Можете больше не сомневаться. Хотя я не могу понять, почему его аура так резко изменилась, какой-то непонятный эмоциональный всплеск…»
«А вам никогда не приходилось предстать перед женщиной в подобном виде, господин Стайзер?» — зло осведомился Олег. Он впервые видел этого человека, однако узнать его имя не составило для него никакого туда, и это произвело на ученого достаточно сильное впечатление, потому что ментальный щуп Олега легко пробил его слабенький защитный экран.
— Извините, господин посол! Во время вашего приземления произошел сбой в приемном оборудовании. Ваша капсула приземлилась не туда, где ее ждали. На какое-то время мы вообще потеряли вас из виду, после того как вы покинули поселение Голубого Цветка.
— Можете не извиняться. Принесите мне одежду и позвольте привести себя в порядок.
Разумеется, Олег не ожидал, что, увидев его, Лэйла бросится ему на шею. Но ее нарочито равнодушное поведение больно задело его. Столько мечтать об этой встрече, и вот теперь Лэйла, сделав вид, что не знает его, молча удалилась в свою каюту.
Внутренние помещения этого летающего цилиндра были такими обширными, что у каждого члена экипажа имелась отдельная каюта со всеми удобствами, включая душевую кабину. Но, прежде чем захлопнуть за собой дверь отведенной ему каюты, Олег вновь обратился к Стайзеру:
— Господин Стайзер! Со мной был друг, который куда-то запропастился. Не могли бы вы его разыскать с помощью вашего прибора? Как я понимаю, это достаточно мощный биолокатор.
— Вы правы. Но никакого человеческого биополя, кроме вашего, мы не зафиксировали, хотя вас обнаружили сразу, как только вы появились на поверхности планеты.
— Дело в том, что со мной был не человек, и его биополе, скорее всего, не похоже на человеческое.
— Тогда кто же это?
— Сами они называют свое племя рыжанцами. И они, несомненно, разумные млекопитающие, обладающие довольно высоким ментальным потенциалом. Вы не можете о них не знать.
— О рыжанцах мы знаем. Это одичавшие потомки наших домашних животных, никаким разумом не обладающие.
— Неважно. Найдите для меня любого рыжанца, находящегося в радиусе действия вашего прибора, а я уж сам постараюсь разобраться, разумен он или нет.
— Но господин посол! Наши приборы настроены на поиск исключительно человеческих биополей! Я не в состоянии в полевых условиях произвести столь сложную перенастройку!